2 - й г о л о с. Там открыта дверь... вон там, внизу.
3 - й г о л о с. Пойдемте туда.
4 - й г о л о с. Держите выше голову...
33.
Легионер, два студента, подросток, раненый.
(Студенты и подросток вносят на руках раненого.)
Л е г и о н е р. Сюда. Вот здесь. Кладите его на пол, так лучше.
С т у д е н т. Тише, тише!
П о д р о с т о к. Он чуть дышит...
С т у д е н т. Выше голову.
(Кладут раненого вдоль стойки.)
Л е г и о н е р. Тут никого нет. А впрочем...
С т у д е н т. Я положу ему под голову плащ.
Л е г и о н е р. Возьми его лучше себе, добряк, он может очень пригодиться. Да захвати карабин...
С т у д е н т (пробует высвободить из рук раненого оружие). Я не могу разжать его рук... Они как лед...
Л е г и о н е р. Несчастный, не хочет расстаться с оружием. Что ж, пусть! Если попадет в рай - сможет пострелять по кардиналам и папам. Пойдем.
П о д р о с т о к. А как же он?
Л е г и о н е р. Докончит свое дело без нас...
(Последним направляется к выходу подросток. Оборачивается в дверях, смотрит на раненого с боязнью и состраданием.)
Л е г и о н е р (кричит издалека). Эй, ты, малец! Думаешь помочь ему умирать?..
(Подросток срывается с места и убегает.)
34.
Раненый, Грунерт, Марихен, Бакунин.
(Постепенно начинает светать и за широко растворенной дверью вылепляются остроконечные дома, портал кирки, приплюснутый, широкобокий фонтан-барокко.
Тихо.
С опаской, как-будто не к себе домой, входит Грунерт. Его взгляд падает на вытянувшееся неподвижное тело раненого и, пораженный, он отвердевает у входа.
Марихен появляется растерянная, как всегда - юркая, неслышная, и прячется за стойку, в свой тайник.
Бакунин медленно показывается в дверях, грузно спускается в пивную, садится там, где перед тем изучал план города, закрывает глаза.)
Г р у н е р т (заметив Бакунина, приближается к нему, чуть слышно верещит). Осмелюсь напомнить, сударь... Если позволите, не только имущество, самое жизнь напрасно подвергаю опасности... На улице пальцами показывают: вон, кто приютил наших губителей. Это я-то! Ох, Господи!.. Приютил!.. Да я поступлюсь чем угодно, только бы оставили дом мой в покое... Говорят: у русского два штаба - один в ратуше, другой у Грунерта... Штаб устроили, а теперь, вон, мертвецкую. (Начинает хныкать.) Сударь, а сударь!.. Молю вас, оставьте вы мое заведение, ну, что оно вам? Слезно молю вас, сударь, во имя гуманности! Слезно!
Б а к у н и н (вдруг открывает остекляневшие глаза и, точно никому не отвечая, произносит). Филистерские слезы - нектар для богов. (Опять утомленные опускает веки, откидывает назад голову.)
(Грунерт сохраняет еще момент просительную позу, потом машет безнадежно рукой и удаляется в кухню.
Марихен выползает из тайника, подкрадывается к Бакунину, заглядывает ему в лицо.)
35.
Раненый, Бакунин, Марихен.
М а р и х е н (шепотом). Уснул... совсем спит... Такой большой...
Б а к у н и н (очнувшись). Ты что, девочка?
М а р и х е н. Я ничего... я совсем ничего...
Б а к у н и н. Не бойся.
М а р и х е н. Я только так... я не боюсь...
Б а к у н и н. Ишь, какая у тебя косичка, славно!
М а р и х е н (смеется обрадованно, но вдруг становится серьезной). Хотела я... попросить...
Б а к у н и н. Ну-ну, попроси.
М а р и х е н (решившись). Когда вы будете королем, подарите мне такое платье, в каком ходят фрейлины. (Очень жарко.) Мне только одно, и такое, которое надевают не самые важные... Такое, какое...
Б а к у н и н (кладет руку на голову девочки, улыбается ожившими ласковыми глазами). Когда я буду королем, о, тогда я одену тебя в шелковый кринолин, подарю тебе золотой корсет, дам тебе прекрасный пояс из алмазов, и ожерелье из жемчугов, и большой-большой веер из настоящих страусовых перьев. И потом я посажу тебя в карету и повезу туда, где живут одни дети, такие, как ты сейчас - бедные и несчастные, и ты будешь их всех одевать и катать в своей карете... А потом, потом...
36.
Раненый, Бакунин, Марихен, Гейбнер.
Г е й б н е р (показываясь в дверях). Нам подана коляска...
Б а к у н и н. Это ты?.. Уже?
Г е й б н е р. Да.