- Чтобы отпраздновать наш, первый обед, при котором вся семья в сборе, - засмеялась Дора, - мы разопьем бутылку вина.
Она поднялась и, достав из серебряного ведерка бутылку, ловко откупорила ее.
- Ты вряд ли пила когда-нибудь такое вино, - заявила она сестре. - У Мартина много недостатков, но в одном ему следует отдать справедливость, он поразительный знаток вин. Во всей Англии этого сорта шампанского наберется дюжины четыре - не больше. Узнав, что мы собираемся распить бутылку, мой супруг поморщился. Надо было видеть его физиономию.
Дора налила в бокалы.
- За повторение наших встреч, - сказала она, чокаясь с сестрой.
Одри улыбнулась и пригубила бокал.
- Пей как следует. Разве так пьют за тосты? - шутливо возмутилась Дора.
Одри с напускной торжественностью подняла бокал и осушила его.
- Вино, очевидно, прекрасное, - заметила она, - но мне, профану, оно показалось чуть горьковатым...
Через полчаса неожиданно появилась горничная.
- Вы же должны были пойти в театр, - сказала ей Дора довольно резко.
- У меня разболелась голова, миссис, - ответила горничная. - Мне очень жаль, что билет, который вы мне дали, пропадет. Разрешите прислуживать, чтобы избавить вас и мисс Бедфорд от хлопот...
- Мы уже пообедали, - сказала Дора, - и мисс Бедфорд только что ушла. Меня удивляет, что вы с ней разминулись.
Глава 56. КРУШЕНИЕ НАДЕЖД
Портье "Риц-Карлтона" был извещен о посетителе, которого ждал Торрингтон. Услыхав фамилию, он немедленно вызвал коридорного и сказал:
- Проводите этого джентльмена к мистеру Торрингтону.
Мартин последовал за провожатым, и они вошли в лифт.
Даниэль Торрингтон принял посетителя в халате и туфлях. Бросив на Эльтона испытующий взгляд, миллионер без особой любезности в голосе предложил ему сесть.
- Я пришел к убеждению, что мы уже встречались с вами, мистер Торрингтон, - заявил Мартин.
- Я не в меньшей степени уверен, что мы не встречались, хотя понаслышке знаю вас хорошо, - ответил Торрингтон. - Вы просили меня принять вас для частной беседы. У меня имелись некоторые основания, чтобы согласиться. Скажите, вы, кажется, шурин моего секретаря? Не так ли?
- К несчастью.
- К несчастью? Ах, да, понимаю: вы имеете в виду ее уголовное прошлое.
Это было сказано Торрингтоном довольно серьезно, но Мартин, очень чувствительный к таким вещам, немедленно уловил в голосе миллионера еле заметный оттенок иронии.
- Вашей супруге и вам это доставило, я полагаю, немало огорчений, продолжал Торрингтон. - Несчастная девушка оказалась замешанной в краже драгоценностей? Верно?
- Да, ее задержали с ожерельем в руках.
- Это ужасно. Однако должен вам сказать, что все это было мне известно, когда я приглашал ее в секретари. Ведь вы, я полагаю, пришли сюда с целью предостеречь меня от возможных с ее стороны махинаций?
Мартин вновь ощутил холодную иронию в словах старика. Тот определенно издевался над ним, скрываясь за внешней любезностью.
- Нет, я пришел не за этим, - отвечал Мартин. - Мне надо переговорить с вами по более интимному вопросу, который вас близко касается. Надеюсь, вы не будете в претензии, если я затрону тему, которая может быть для вас неприятной?
Торрингтон кивнул. Сквозь стекла очков глаза его были неподвижно устремлены на собеседника. Вся его поза выражала неприязнь, и Мартин ощущал это очень явственно.
- Мистер Торрингтон, - начал Эльтон, - много лет тому назад вы были посажены в тюрьму за незаконную скупку алмазов в Южной Африке.
- Да, - сказал Торрингтон. - Это дело было подстроено величайшим из мерзавцев, неким Ласси Маршаллом, который в настоящее время, к счастью, является уже покойником. Я оказался жертвой этой махинации, за что, как вы сказали, и был посажен в тюрьму.
- У вас была молодая жена и... - Мартин запнулся, - ребенок, девочка по имени Дороти.
Торрингтон кивнул.
- Ваш арест шокировал вашу жену. Она не могла вам простить этого позора. Вскоре после того, как вас отправили на каторгу, она покинула Южную Африку и с той поры, насколько мне известно, вы не имели от нее никаких вестей.
- Одно письмо от нее было...
- Она приехала в Англию вместе с ребенком и старшей дочерью, переменила фамилию и жила на небольшие доходы...
- На ренту, - поправил Торрингтон бесстрастно. - Эту ренту я устроил ей незадолго до ареста. Пока что вы все излагаете верно. Продолжайте.
Мартин набрал воздух. Каждое слово ему давалось с большим трудом.
- Ваша покойная жена отличалась некоторыми странностями. По какой-то только ей одной известной причине, она приучила Дороти, - он сделал ударение на атом имени, - к мысли, что та - ее дочь от первого брака, а другой девочке внушила, что она младшая. Я не собираюсь вдаваться в объяснение женских причуд...
- И не вдавайтесь, - перебил Торрингтон. - Допустим, что все вами сказанное соответствует действительности. В чем же дело?
Мартин собрался с духом.
- По имеющимся у нас сведениям, сэр, вы считаете вашу дочь Дороти умершей. Это заблуждение. Она жива, находится сейчас в Англии и является моей женой.
Даниэль Торрингтон пристально смотрел на своего собеседника, стремясь, казалось, проникнуть в сокровеннейшие тайники его души.
- Это и есть та история, которую вы хотели мне рассказать? - спросил он, помолчав. - Что моя малютка Дороти жива и замужем за вами?
- Да, - ответил Мартин.
- Вот как? - заметил старик и потер подбородок.
Наступило тягостное молчание.
- Вам известны обстоятельства моего ареста? - спросил, наконец, Торрингтон. - Я вижу, что вы их не знаете. Ладно, я расскажу вам о них.
Он рассеянно оглядел потолок и, восстанавливая в памяти сцену ареста, начал: