Лим Дин исчез. Струан прошел через спальню к отдельной комнатке, которая предназначалась только для принятия ванн и отправлений естественных надобностей. Робб расхохотался, когда увидел ее на плане. Тем не менее Струан настоял, чтобы это нововведение было построено в точности, как он задумал.
Высокая медная ванна стояла на небольшом возвышении, от нее через стену был протянут желоб, отводивший воду в глубокую, заполненную крупными камнями яму, которую специально для этого отрыли в саду. Над ванной с потолочного бруса свисало железное ведро с продырявленным дном. К этому ведру тянулась труба от бака с пресной водой на крыше. Труба была снабжена краном. Туалет представлял собой отгороженный со всех сторон закуток со съемной крыш кой, ведро можно было вынимать и использовать его содержимое как удобрение для сада.
Ванна была уже наполнена. Струан скинул пропахшую потом одежду и с наслаждением вступил в горячую воду. Он лег на спину и расслабился.
Дверь спальной открылась, и вошла Мэй-мэй. За ней следовала А Сам, неся поднос с чаем и горячими дим сум, рядом семенил Лим Дин. Все они прошли в ванную, и Струан закрыл глаза в немом отчаянии: никакое количество объяснений и увещеваний не могло заставить А Сам понять, что ей нельзя входить в ванную, когда он моется.
-- Хэллоу, Тай-Пэн, -- приветствовала его Мэй-мэй с восхитительной улыбкой. Все его раздражение как рукой сняло. -- Мы будем пить чай вместе, -- добавила она.
-- Хорошо.
Лим Дин собрал грязную одежду и исчез. А Сам с веселым видом поставила поднос: она уже знала, что выиграла спор. Повернувшись к Мэй-мэй, девушка сказала несколько слов на кантонском, и ее хозяйка расхохоталась, после чего А Сам хихикнула, выбежала из ванной и закрыла за собой дверь.
-- Что, черт возьми, она тебе сказала?
-- Так, женские разговоры! -- Он поднял губку, намереваясь запустить ею в нее, и Мэй-мэй торопливо добавила: -- Она сказала, что ты очень могучий мужчин.
-- Почему, ради всего святого, А Сам не может понять, что ванна не для посторонних глаз?
-- А Сам очень непосторонняя, не беспокойся. Зачем ты стыдишься, хей? Она так гордится тобой. Тебе нечего стыдиться. -- Она сняла свой халат, вступила в ванну и опустилась в нее с другого конца. Затем разлила чай и подала ему чашку.
-- Спасибо. -- Он выпил чай, протянул руку и съел один дим сум.
-- Бой был интересный? -- спросила Мэй-мэй. Она заметила зажившие шрамы, которые ее зубы оставили на его предплечье, и спрятала улыбку.
-- Превосходный.
-- Почему ты был такой сердитый?
-- Так, без всякой причины. М-м, это вкусно, -- сказал он и съел еще один дим сум. Потом улыбнулся ей: -- Ты прекрасна, и я не могу вообразить себе более приятного чаепития.
-- Ты тоже прекрасен.
-- Что наш дом? Его профеншуили?
-- Когда будет конкурс платьев?
-- В полночь. Зачем тебе? Она пожала плечами.
-- За полчаса до полуночи ты можешь зайти сюда?
-- Зачем?
-- Я хочу увидеть своего мужчину. Забрать его подальше от этого коровногрудного тараканьего рта. -- Ее нога скользнула вперед под водой. Струан дернулся от неожиданности, атакованный в интимном месте, и едва не уронил свою чашку. -- Прекрати это и будь осторожнее, черт побери. -- Он перехватил ее руку и рассмеялся. -- Ну же, будь послушной девочкой.
-- Хорошо, Тай-Пэн. Если и ты будешь осторожен. -- Мэй-мэй сладко улыбнулась и оставила свою руку покоиться в его руке. -- На меня ты не пялишь глаза, как на ту дьявольскую женчину, хотя я и без одеждов. Что тебе не нравится в моей груди?
-- Она совершенна. Ты вся совершенна. Даже и говорить нечего. А теперь перестань дразнить меня.
-- Так ты придешь на полчаса раньше?
-- Все, что угодно, за минуту покоя. -- Сгруан отпил еще несколько глотков из своей чашки. -- Ах, да, ты мне не ответила. Дом профеншуили?
-- Да. -- Она взяла мыло и начала намыливать свое тело. Но больше не произнесла ни звука.
-- Так да или нет?
-- Да. -- Она опять умолкла, излучая восхитительное очарование, бесившее его в эту минуту.
-- Ну, что случилось?
-- Мне ужасающе жаль, Тай-Пэн, но мы прямо на самом оке дракона, и нам придется переехать.
-- Мы никуда не будем переезжать, и я больше не хочу слышать об этом.
Заканчивая намыливаться, она начала напевать себе под нос какую-то песенку. Потом смыла мыльную пену и нежно посмотрела на него широко открытыми глазами.
-- Повернись, я намылю тебе спину, -- сказала она.
-- Мы не станем переезжать, -- повторил он, подозрительно прищурившись на нее.
-- Мэ-ри приходила сегодня днем, и мы чудесно поболтали.
-- Мы не будем переезжать! И делу конец!
-- В самом деле, Тай-Пэн, я не глухая. Я фантастически хорошо расслышала тебя и в первый раз. Ты хочешь, чтобы я потерла тебе спину, или нет?
Он повернулся, и она принялась намыливать его.
-- Мы переедем, и делу конец. Потому что твоя старая Мать так решила, -- сказала она на кантонском наречии.
-- Что? -- спросил он, слегка шевельнув шеей. Он наслаждался осторожными прикосновениями ее рук, которые искусно массировали ему плечи.
-- Старая кантонская пословица: "Когда ласточки вьют гнездо, рассветное солнце улыбается".
-- Что же она означает?
-- Только то, что сказано. -- Она была довольна собой. -- Просто пришла вдруг в голову, вот и все. -- Мэй-мэй зачерпнула воды в ладони и смыла пену -- А Сам-м-ма! -- крикнула она с придыханием в конце. Вбежала А Сам с огромными полотенцами в руках. Мэй-мэй встала в ванне, А Сам обернула одно полотенце вокруг нее и развернула второе для Струана.
-- Скажи ей, что я, черт возьми, сам это сделаю! -- громко произнес Струан.
Мэй-мэй перевела, и А Сам положила полотенце, хихикнула и выбежала из комнаты.
Струан вылез из ванны, и Мэй-мэй укутала его в полотенце. К его удивлению, оно оказалось горячим.
-- Я сказала А Сам на будущее немного подогревать их, -- пояснила Мэй-мэй. -- Полезно для здоровья.