-- Это очень любезно с вашей стороны, Джордж. Я с удовольствием принимаю приглашение. И Мэри, я полагаю, будет в восторге. Она еще ни разу не поднималась на борт фрегата.
Может быть, сегодня, сказал себе Глессинг, мне представится возможность выяснить, как Мэри ко мне относится.
-- Я пришлю за вами баркас. Три склянки -- последняя полувахта -- вас устроят?
-- Давайте уж тогда встретимся, когда пробьет восемь склянок, -небрежно заметил Горацио, желая показать, что он знаком с морской терминологией: три склянки в эту вахту означали половину восьмого, тогда как восемь склянок отбивали в восемь часов ровно.
-- Очень хорошо, -- кивнул Глессинг. -- Мисс Синклер будет первой женщиной, которую я принимаю на борту.
Господи, подумал Горацио, а ведь Глессинг, похоже, испытывает к Мэри нечто большее, чем мимолетный интерес.
Ну конечно! Приглашение предназначалось для нее, а вовсе не для меня. Какое нахальство! Как этот напыщенный осел смеет надеяться, что Мэри хоть на секунду может подумать о нем как о возможном спутнике жизни. Или что я позволю ей выйти замуж так рано!
Стук мушкета, упавшего на камни, заставил их обернуться. Один из морских пехотинцев потерял сознание и ничком лежал на берегу.
-- Какого дьявола, что с ним такое? -- раздраженно спросил Глессинг.
Главный старшина корабельной полиции перевернул молодого солдата.
-- Не могу знать, сэр. Это Норден, сэр. Он уже давно как бы не в себе, недель этак несколько. Наверное, у него лихорадка.
-- Хорошо, оставьте его, где лежит. Соберите матросов. Морская пехота -- к лодкам! Когда все поднимутся на борт, вы вернетесь и заберете его.
-- Есть, сэр-р.
Старшина подобрал мушкет Нордена, перебросил его одному из пехотинцев и увел людей к лодкам.
Когда они отошли на достаточное расстояние, Норден, который лишь притворялся, скользнул в тень ближайших валунов и спрятался там. Господи Иисусе, ниспошли мне спасение и обереги, пока я не доберусь до Тай-Пэна, истово молился он. У меня больше никогда не будет такой возможности, как сейчас. Защити меня, благословенный Боже, и помоги добраться до него, прежде чем они вернутся за мной.
Брок стоял на юте своего корабля и смотрел на флажки в подзорную трубу. Шесть месяцев назад ему удалось получить ключ к шифру Струанов, и он смог прочесть первое послание. Теперь он ломал голову над тем, что это еще за "Зенит"? Что может значить эта чертовщина? И что есть такого важного и срочного в договоре с турками, что капитан решился вот так, в открытую, передать это сообщение, пусть даже и зашифрованное, вместо того чтобы тайно доложить о нем Струану, когда тот прибудет на борт? Может быть, они узнали, что я разгадал их шифр? Может быть, они специально подсовывают мне эту информацию, а "Зенит" означает для них, что это сообщение -- фальшивка. "Кризис" и "война" должны означать, что цена на чай и шелка поднимется. И, видимо, на хлопок тоже. Наверное, стоит начать скупать и то, и другое, и третье. Если только все это правда. Да, и, возможно, угодить прямо в капкан, который расставил для меня Струан. Где, черт побери, болтается "Седая Ведьма"? На этот раз ее обставили -- это никуда не годится. Дьявол забери Горта! Его нерасторопность обошлась мне в тысячу гиней.
Горт был его старшим сыном и капитаном "Седой Ведьмы". Сыном, которым можно было гордиться. Рослый, как отец, такой же суровый и могучий, и вдобавок ко всему превосходный моряк, знавший все тонкости морского дела. Да, такой сын сумеет продолжить начатое тобой, с гордостью думал он, он достоин того, чтобы через год-другой стать Тай-Пэном. Брок молча помолился за безопасность Горта, потом опять стал проклинать его за то, что тот пропустил "Грозовое Облако" вперед.
Он перевел подзорную трубу на берег, туда, где стояли, беседуя, Струан и Робб, и пожалел, что не может слышать их разговора.
-- Извините меня, мистер Брок. -- Это был Нагрек Тум, капитан "Белой Ведьмы" -- крупный, крепко сбитый уроженец острова Мэн с огромными руками и лицом цвета мореного дуба.
-- Да, Нагрек?
-- По флоту ходят слухи... Я не очень-то им верю, но с другой стороны, кто знает -- дыма без огня не бывает. По этим слухам, военный флот вот-вот получит распоряжение положи гь конец контрабанде опиума. И наши корабли можно будет захватить как пиратские.
-- Да, такое не часто услышишь, -- презрительно усмехнулся Брок.
-- Я поначалу тоже смеялся, мистер Брок. Пока не услышал, что приказ будет оглашен сегодня, когда пробьет четыре склянки. И что Струан уговорил Лонгстаффа предоставить нам отсрочку на шесть дней, чтобы мы могли продать имеющиеся у нас запасы.
-- Ты уверен? -- Брок едва успел переварить эту поразительную новость, как со стороны трапа послышался шум. На палубу тяжело ступила Элиза Брок, крупная женщина с толстыми руками и силой здорового мужчины. Ее поседевшие волосы были убраны в неплотный пучок на затылке. Следом за нею на палубе показались две их дочери -- Элизабет и Тесс.
-- Доброе утро, мистер Брок, -- приветствовала Лиза своего супруга, твердо встав на палубе и сложив руки на огромной труди. -- Прекрасный денек, право слово.
-- Где вы были, душа моя? Здравствуй, Тесс. Привет, Лил-либет, милая, -- заговорил Тайлер Брок. Он обожал своих дочерей, и это чувство сейчас целиком заполнило его.
Элизабет Брок, шести лет, с коричневыми кудряшками, подбежала к отцу, сделала книксен, едва не упав при этом, потом вскочила к нему на руки и, обняв, крепко прижалась. Он рассмеялся.
-- Мы навещали миссис Блэр, -- ответила Лиза. -- Бедняжка, ей совсем худо.
-- Она потеряет младенца?
-- С Божьей помощью, нет. Доброе утро, Нагрек.
-- Доброе утро, мадам, -- поклонился Тум, отводя глаза от Тесс, которая стояла у фальшборта и смотрела в сторону острова. Тесс Брок, высокой девушке с красивой фигурой, которую подчеркивала туго перетянутая по моде того времени талия, было шестнадцать. Слишком резкие черты лица не позволяли назвать ее очаровательной. Но это лицо, говорившее о сильной натуре, все дышало жизнью, и потому ее находили привлекательной. И очень желанной.
-- Я распоряжусь насчет еды. -- Лиза заметила, как Нагрек смотрел на Тесс. Девочка выросла, подумала она, пора бы ее уже помолвить. Но уж, конечно, не с Нагреком Тумом, клянусь Господом. -- Пойдем-ка вниз, Тесс. Сама, сама давай, Лиллибет, -- добавила она, когда Элизабет потянулась к ней, просясь на руки.
-- Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, мамочка. Ну вот пожалуйста-пожалуйста!
-- Надо ходить своими ножками, девочка моя. -- С этими словами Лиза подхватила крошку огромными ручищами и понесла вниз. Тесс направилась к трапу следом за ней, улыбнувшись отцу и застенчиво кивнув Нагреку.
-- Ты уверен насчет Струана и Лонгстаффа? -- повторил Брок свой вопрос.
-- Да, -- ответил Нагрек, с усилием прогоняя образ девушки из разгоряченных воображением мыслей. -- Стоит вложить золотую гинею в руку человека, как у него сразу отрастают длинные уши. У меня есть свой человек на флагмане.
-- Но Струан никогда на это не согласится. Он просто не сможет. Такой приказ пустит его по миру вместе со всеми нами.
-- Ну, как бы там ни было, разговор на эту тему состоялся. Сегодня утром.
-- О чем они еще говорили, Нагрек?
-- Парень больше ничего не слышал.
-- Тогда все это вранье. Опять какой-нибудь дьявольский трюк Струана.
-- Да. Но какой?
Брок перебрал в уме несколько вариантов.
-- Пошли людей на лорки. Опиум, весь до последнего ящика, перевезти на берег. Тем временем передай кошелек с двадцатью гинеями нашему человеку на "Китайском Облаке". Скажи ему, получит еще столько же, если разузнает, что за всем этим кроется. Только будь осторожен. Мы не можем себе позволить потерять его.
-- Да уж, если Струан его когда-нибудь поймает, пришлет нам его язык в подарок.
-- Вместе с головой. Ставлю пятьдесят гиней, что и у Струана есть здесь соглядатай.
-- Ставлю сотню, что вы ошибаетесь, -- горячо возразил ему Тум .-- Я доверяю каждому из своей команды!
-- Тогда моли Бога, чтобы я не поймал его живым раньше тебя, Нагрек.
-- Но зачем им понадобилось поднимать "Зенит"? -- недоумевал Робб. -Разумеется, мы и так немедленно прибудем на борт.