Лонгстафф был поражен.
-- Положительно, я никогда не научусь понимать вас. Зачем изменять самому себе и увековечивать имя человека, который вас ненавидит?
Потому что хорошие враги -- это большая ценность, подумал Струан. К тому же Глессинг будет мне полезен. Теперь он умрет за этот мыс, названный его именем, а это означает -- за весь Гонконг.
-- Мне просто подумалось, что такой жест доставит удовольствие нашему доблестному военному флоту, -- сказал он вслух.
-- Это действительно хорошая идея. Я рад, что вы ее предложили.
-- Ну что же, полагаю, нам пора возвращаться на свой корабль, -- сказал Струан, наклонив голову. Он устал. А впереди было еще очень много дел.
Исаак Перри стоял на юте "Грозового Облака", наблюдая, как морские пехотинцы ищут под брезентом, в баркасах и в парусной кладовой. Он ненавидел морских пехотинцев и морских офицеров: когда-то его самого заставили служить в военном флоте.
-- На судне нет никаких дезертиров, -- еще раз повторил он.
-- Разумеется, -- ответил ему молодой офицер, возглавлявший отряд, присланный на корабль для проведения обыска.
-- Пожалуйста, распорядитесь, чтобы ваши люди не оставляли после себя такого беспорядка. За ними придется убирать целой вахте.
-- Ваш корабль окажется завидным призом, капитан Перри. И сам корабль, и его груз, -- с издевкой ухмыльнулся офицер.
Перри впился глазами в Маккея, который стоял у площадки сходного трапа под охраной вооруженных солдат. Если только ты помог Рамсею проникнуть на корабль, подумал Перри, ты покойник, Маккей.
-- Баркас у кормового грапа, -- крикнул третий помощник. -- Владелец поднимается на борт. Перри поспешил навстречу Струану.
-- Они считают, что на нашем судне скрывается дезертир, сэр.
-- Я знаю, -- ответил Струан, вступая на палубу. -- Почему мой боцман находится под стражей? -- обратился он к высокомерному молодому офицеру, и в его голосе появился пугающий скрежет.
-- Это всего лишь предосторожность. Он родственник Рамсея и...
-- К черту предосторожности! Он невиновен, пока не будет доказано обратное, клянусь господом Богом! -- прорычал Струан. -- Вы здесь для того, чтобы проводить обыск, а не гонять и арестовывать моих людей
-- Я ничего не знал, сэр, -- выкрикнул Маккей. -- Я не помогал Рамсею пробираться на борт. Не помогал. Не помогал!
-- Да сжалится над тобой Господь, если он здесь, -- оборвал его Струан. -- С корабля ни шагу до последующего распоряжения. Марш в каюту!
-- Есть, сэр. -- Маккей нырнул вниз.
-- Кровь Христова, Исаак! -- бушевал Струан. -- Ты, кажется, капитан этого корабля. По какому закону военный флот может арестовывать человека без ордера, из одной только предосторожности?
-- Такого закона нет, сэр. -- Перри сжался, предпочитая не спорить.
-- Убирайся ко всем чертям с моего корабля. Ты списан на берег!
Перри побледнел.
-- Но, сэр...
-- Чтобы к заходу солнца гебя здесь не было. -- Струан двинулся к трапу, который вел внутрь корабля. -- Пойдем, Кулум.
Кулум догнал Струана в проходе перед капитанской каютой.
-- Это несправедливо, -- волнуясь, заговорил он. -- Несправедливо. Капитан Перри -- лучший капитан, который у тебя есть. Ты сам это говорил.
-- Он был им, парень, -- ответил Струан. -- Но он не сумел защитить своего человека. И он боится. Чего именно, я не знаю. Но люди, в душе которых поселился страх, опасны, и нам такие не нужны.
-- Но ведь Маккей не пострадал.
-- Первый закон для капитана, который служит у меня, -- это оберегать свой корабль Второй -- свою команду. Тогда они, в свою очередь, будут оберегать его. Человек может командовать кораблем в одиночку, но он не может в одиночку ходить на нем в море.
-- Перри не совершил никакого проступка.
-- Он позволил военным взять Маккея под стражу вопреки закону, клянусь Богом, -- резко ответил Струан. -- Капитан должен уметь больше, чем просто прокладывать курс и управлять парусами, черт побери. Исаак должен был поставить на место этого молодого щенка. Он испугался, и он подвел одного из своих людей в тот момент, когда это было особенно важно. В следующий раз он может не спасти свой корабль. Я не стану так рисковать.
-- Но он служил у тебя много лет. Неужели это ничего не значит?
-- Почему, значит. Это значит, что нам везло все эги годы. Теперь я ему больше не доверяю. Поэтому ноги его здесь не будет, и довольно об этом! -Струан открыл дверь каюты.
Робб сидел за письменным столом и застывшим взглядом смотрел в кормовое окно. По полу были разбросаны коробки, сундучки, детская одежда, игрушки. Сара, жена Робба. дремала, прикорнув в морском кресле. Это была маленькая женщина на последних месяцах беременности, во сне ее лицо избороздили морщины, и оно выглядело усталым. Заметив Струана и Кулума, Робб безуспешно попытался выдавить из себя улыбку.
-- Привет, Дирк. Кулум.
-- Привет, Робб. -- За эти два дня он постарел на десять лет, подумал Струан.
Сара, вздрогнув, проснулась.
-- Привет, Дирк -- Она тяжело поднялась и подошла к двери. -Здравствуй, Кулум.
-- Как поживаете, тетя Сара?
-- Устала, мой милый. Очень устала. И я терпеть не могу жить на корабле. Не хочешь ли чаю?
-- Нет, спасибо.
Робб с тревогой следил за Струаном.
-- Что я могу сказать?
-- Ничего, Робби. Они умерли, мы живы, и говорить больше не о чем.
-- Так ли, Дирк? -- Взгляд голубых глаз Сары стал жестким. Она пригладила свои золотисто-каштановые волосы, расправила длинное зеленое платье с турнюром. -- Так ли?
-- Так. Извини нас, Сара, но я должен поговорить с Роббом.
-- Да, конечно. -- Она взглянула на мужа, презирая его за слабость. -Мы уезжаем, Дирк. Мы покидаем Восток навсегда. Я приняла решение. Я отдала "Струану и компании" семь лет жизни и одного ребенка. Теперь пришло время уезжать.