-- Ах он проклятый пират! -- негодовал Кулум. -- Лонгстафф прикажет повесить Брока и Горта, когда услышит об этом.
-- С какой стати? -- поинтересовался Струан.-- Брок виноват в этом не больше меня. Он просто случайно столкнулся со мной в темноте.
-- Но это не ложь. Ты можешь доказать, что он...
-- Я не могу и не стану ничего доказывать. Брок сделал попытку, она не удалась, вот и все. Это дело касается только его и меня, и никого больше.
-- Мне это не нравится, -- угрюмо сказал Кулум. -- Закон предписывает по-иному смотреть на преднамеренное пиратство.
-- Все счеты будут сведены. Когда я сам решу, что время пришло.
-- Господи, помоги нам, мы спасены, -- чуть слышно пробормотал Робб, голос его дрожал. -- Теперь мы без помех осуществим все наши международные финансовые планы. Мы станем самой богатой компанией на Востоке. Благослови тебя Бог, Дирк. Ты совершил невозможное. -- Теперь наше будущее обеспечено, восторженно думал Робб. Теперь денег хватит, чтобы удовлетворить самые экстравагантные вкусы Сары. Тетерь я могу немедленно отправляться домой. Может быть, Дирк еще передумает и никогда не уедет отсюда, никогда не будет жить в Англии, забудет про парламент. Все наши тревоги позади. Теперь я смогу купить замок и зажить в мире и спокойствии, как какой-нибудь лорд. Сыновья женятся, дочери выйдут замуж, я смогу обеспечить им безбедное существование, и еще детям их детей останется. Родди сможет закончить университет. Он станет банкиром и никогда не узнает, что такое Восток. -Благослови тебя Бог, Дирк!
Кулум тоже пребывал в экстазе. Это не просто деньги, кричал ему мозг, это власть! Возможность покупать оружие, покупать голоса, чтобы диктовать свою волю парламенту. Здесь, передо мной, решение всех проблем чартистов и чартистского движения. Как Тай-Пэн я смогу использовать власть этого богатства -- а потом и еще большего богатства -- для достижения благородной цели. Благодарю тебя, Боже, истово молился он, что Ты не оставил нас в трудный час, в час испытаний.
Теперь Кулум по-другому смотрел на отца. За последние недели он много размышлял над словами Струана о богатстве власти, о их назначении и о том, что они дают человеку. Постоянно общаясь с Глессингом, прикоснувшись к той огромной власти, которой обладал на Востоке Лонгстафф, ловя сочувственные улыбки или наблюдая открытую радость по поводу гибели "Благородного Дома", он понял: человек без титула или богатства -- сам по себе -- беззащитен в этом мире. Струан почувствовал алчность, овладевшую Роббом и Кулумом. Да, сказал он себе. Но будь честен. Деньги, такие деньги способны совратить любого. Посмотри на себя. Ты убил восемь, десять человек, чтобы сохранить их. И убил бы еще сотню. Посмотри, что они заставляют тебя делать с собственным сыном и собственным братом.
-- Есть одна вещь, и я хочу, чтобы вы ее очень хорошо усвоили, -заговорил он. -- Эти деньги даны мне в долг. Под мое слово. Я отвечаю за них перед Дзин-куа. Я. Не "Благородный Дом".
-- Я не понимаю тебя, Дирк, -- поднял голову Робб.
-- Что ты сказал, отец? Струан достал Библию.
-- Сначала поклянитесь на Священном Писании, что все, что я скажу, останется нашей тайной, тайной трех человек.
-- Неужели нужно клясться? -- удивленно произнес Робб. -- Разумеется, я и так никогда ничего не скажу.
-- Так ты клянешься, Робб?
-- Конечно.
Он и Кулум поклялись, коснувшись рукой Библии.
Струан положил книгу на серебряные слитки.
-- Эти деньги будут использованы для спасения "Благородного Дома" только при том условии, что если кто-либо из вас станет Тай-Пэном, он согласится: во-первых, целиком посвятить нашу компанию поддержке Гонконга и торговли с Китаем; во-вторых, навсегда сделать Гонконг тем местом, где будет располагаться главная контора компании; в-третьих, принять на себя выполнение всех обещаний, данных мною Дзин-куа, и держать мое слово перед ним и его наследниками; в-четвертых, взять с преемника, которого он выберет Тай-Пэном себе на смену, клятву, что тот будет делать то же самое; и в-последних, -- Струан показал рукой на Библию, -- обещайте сейчас, что сколько бы лет ни просуществовал наш торговый дом, только христианин, наш родич, сможет стать его Тай-Пэном. Поклянитесь в этом на Священном Писании, так же как вы заставите поклясться на Священном Писании своего преемника в соблюдении этих условий, прежде чем передадите ему власть.
Наступило молчание. Затем Робб. хорошо зная своего брата, спросил:
-- Нам известны все условия, которые поставил Дзин-куа?
-- Нет.
-- Каковы же остальные?
-- Я назову их после того, как вы поклянетесь. Можете доверять мне или не доверять, дело ваше.
-- Получается не очень-то честно.
-- То, что это серебро здесь, не очень-то честно, Робб. Я не могу рисковать. Это не детская игра. И в данный момент я не думаю о вас как о своих родственниках. Ставка делается на столетие. На два столетия вперед. -В неверном свете раскачивающегося фонаря глаза Струана горели зеленым огнем. -- Отныне для "Благородного Дома" время будет идти по-китайски. С вами или без вас обоих.
Воздух в трюме сгустился почти ощутимо. Робб почувствовал, как взмокли его спина и плечи. Кулум ошеломленно смотрел на своего отца.
-- Что для тебя означают слова "целиком посвятить компанию поддержке Гонконга"?
-- Развивать и охранять его, сделать остров постоянной базой для всех торговых операций. А торговля имеет целью открыть Китай для остального мира. Весь Китай. Он должен войти в семью народов.
-- Это невозможно, -- покачал головой Робб. -- Невозможно!
-- Что ж, может быть. Но именно этому "Благородный Дом" посвятит все свои усилия.
-- Ты хочешь сказать, поможет Китаю стать мировой державой? -- спросил Кулум.
-- Именно.
-- Это опасно! -- вскричал Робб. -- Это сумасшествие! На земле и без того хватает забот, чтобы помогать еще и бесчисленным толпам язычников! Они же поглотят нас, как болотная трясина. Всех нас. Всю Европу!
-- Сейчас каждый четвертый человек на земле -- китаец, Робб. Нам выпала редкая возможность помочь им. Обучить нашим обычаям. Британским обычаям. Дать им закон, порядок, справедливость. Христианство. Ибо рано или поздно настанет день, когда они ринутся из своих пределов -- сами по себе. Я говорю, что мы должны направить их по нашему пути.
-- Это невозможно. Их не переделать. Никогда. Такая попытка заранее обречена на неудачу.
-- Таковы условия. Через пять месяцев ты -- Тай-Пэн. В свое время Кулум придет тебе на смену -- если окажется достоин.
-- Господи на небесах! -- взорвался Робб. -- Так вот к чему ты стремился все эти годы?
-- Да.
-- Я всегда знал, что у тебя есть какая-то непонятная мечта, Дирк. Но это... это уже слишком. Не берусь судить, чудовищно это или удивительно. Мне просто не дано тебя понять.
-- Может быть, -- ответил Струан, и в голосе его зазвучал металл. -- Но это условие твоего выживания, Робби, твоего и твоей семьи, и залог их будущего. Ты станешь Тай-Пэном через пять месяцев. И будешь им по крайней мере один год.
-- Я уже заметил тебе однажды, что, по-моему, это еще одно неразумное решение, -- горячо заговорил Робб, и лицо его исказилось. -- У меня нет ни твоих знаний, ни твоей хитрости, чтобы вертеть Лонгстаффом или удерживать "Благородный Дом" на первом месте во всей этой кутерьме с войнами, перемириями, новыми войнами. Или справляться с китайцами.
-- Знаю. Я знаю, на какой риск иду. Но Гонконг теперь наш. Эта война закончится так же быстро, как и предыдущая. -- Струан махнул рукой в сторону серебра. -- Вот это -- скала, которая не скоро рассыплется по песчинкам. Отныне все будет решать торговля. А торговать ты умеешь.
-- Нет, тут дело не только в торговле. Есть еще корабли, которыми нужно управлять, пираты, с которыми нужно драться. Брок, которого нужно держать в узде, и тысячи других проблем.
-- За пять месяцев мы сумеем решить основные. Со всеми остальными ты справишься.
-- Справлюсь ли?
-- Справишься. Потому что благодаря этим деньгам, мы теперь стоим более трех миллионов. Уезжая, я заберу с собой один. И двадцать процентов прибыли пожизненно. Ты сделаешь то же самое. -- Он взглянул на Кулума. -- К концу твоего срока мы будем стоить десять миллионов, потому что я смогу защитить вас и "Благородный Дом" из парламента и сделаю компанию баснословно богатой. Нам больше не нужно будет полагаться на сэра Чарльза Кросса, Дональда Макдональда. Макфи, Смита, Росса и всех, кого мы поддерживаем, чтобы они отстаивали наши интересы. Я буду делать это сам. И я буду постоянно приезжать на Гонконг, так что тебе не о чем беспокоиться
-- Мне нужно лишь достаточно денег, чтобы спокойно засыпать ночью и мирно просыпаться утром, -- сказал Робб. -- В Шотландии. Не на Востоке. Я не хочу умереть здесь. Я уезжаю со следующим кораблем.
-- Год и пять месяцев, о которых я прошу, это не много.