-- Боже милостивый, нет. Клянусь Создателем, мы не потерпим никакого вмешательства на нашем острове. Я заверил его, что мы не позволим анархистам прикрываться нашим флагом и в ближайшее время решим эту проблему своими силами. Итак, что же нам следует предпринять?
-- Выбросить туземцев ко всем чертям с Гонконга, и делу конец, -предложил адмирал.
-- Это невозможно, сэр, -- возразил Струан. -- И это не послужит нам на пользу.
-- Верно, -- кивнул Брок. -- Нам не обойтись без работников, носильщиков и слуг. Китаезы на острове нужны нам, и от этого никуда не денешься.
-- Есть очень простое решение, -- сказал генерал, беря понюшку табаку. Это был быкоподобный, седовласый человек с красным, изрядно поношенным лицом. -- Издайте приказ, что любой, кто принадлежит к этому... как его, тонгу... будет повешен. -- Он раскатисто чихнул. -- Я прослежу за выполнением такого приказа.
-- Вы не можете повесить китайца, милорд, только за то, что он хочет ниспровергнуть династию иностранного государства. Это противоречит английскому закону, -- заметил Струан.
-- Иностранная там династия или нет, -- вставил адмирал, -- потакание бунтовщикам против императора "дружественной державы", -- а она будет дружественной, и очень скоро, клянусь Богом, если нам дадут возможность выполнить то, зачем мы были посланы сюда правительством, -- противоречит международному праву. И законам Англии. Возьмите, к примеру, этот чартистский сброд.
-- Мы не вешаем их за то, что они чартисты. Веревки они заслуживают только тогда, когда поднимают восстания или нарушают закон, и это правильно! -- Струан в упор смотрел на адмирала. -- Английский закон гласит, что человек имеет право на свободу слова. И может свободно примыкать к любым политическим партиям.
-- Но не к партиям, которые подбивают народ к открытому неповиновению! -- гневно возразил генерал. -- Вы одобряете неповиновение законной власти?
-- Ваш вопрос настолько смешон, что я даже не считаю нужным отвечать на него.
-- Джентльмены, джентльмены,-- вмешался Лонгстафф. -- Разумеется, мы не можем вешать вс якого, кто является... э... ну, не важно, как их там зовут. Но в равной степени мы не можем допустить и того, чтобы Гонконг кишел анархистами, ну? Или заразился этими чертовыми тред-юнионистскими идеями.
-- Все это может оказаться просто выдумкой Чинь-со, чтобы сбить нас с толку. -- Струан повернулся к Броку: -- Ты когда-нибудь слышал об этих тонгах?
-- Нет. Но я вот тут подумал, раз эти трианги выжимают деньги изо всех и каждого, значит они выжимают деньги и из купцов и скоро примутся за нас.
Генерал раздраженным щелчком сбил несуществующую пылинку со своего безукоризненного алого мундира.
-- Все это совершенно очевидно должно находиться в ведении военных, ваше превосходительство. Почему вам не издать постановление, объявляющее этот сброд вне закона? Все остальное мы возьмем на себя. То есть применим ту тактику, которую опробовали в Индии. Предложим награду за информацию. Дикарям достаточно услышать звон монеты, и они тут же выдадут всех своих противников, особенно политических. Мы публично казним первую дюжину, и потом у вас не будет никаких хлопот.
-- Индийские правила здесь не годятся, -- сказал Струан.
-- У вас нет опыта в управлении колонией, мой дорогой сэр, поэтому вы едва ли могли составить себе мнение на этот счет. Дикари есть дикари, и толковать тут не о чем. -- Генерал повернулся к Лонгстаффу. -- Военные решат эту проблему без труда, сэр. Поскольку Гонконг вскоре станет нашим постоянным военным лагерем, мы с полным правом сможем этим заняться. Издайте указ, который поставит их вне закона, и мы проследим, чтобы справедливость восторжествовала.
Адмирал фыркнул.
-- Я тысячу раз говорил, что Гонконг должен подпадать под юрисдикцию королевского военно-морского флота. Если мы не установим контроль за морскими путями, Гонконгу конец. Следовательно, значение флота первостепенно. Всем этим следует заниматься нам и никому другому.
-- Исход кампаний решают армии, адмирал, как я уже не раз указывал. Именно сухопутные сражения кладут конец войнам. Конечно, наши военные моряки уничтожили флот Бонапарта и заставили Францию голодать. Но ставить окончательную точку в этом конфликте пришлось все-таки нам. Что мы и сделали при Ватерлоо.
-- Без Трафальгара не было бы никакого Ватерлоо.
-- Это спорный вопрос, мой дорогой адмирал. Однако давайте вернемся к Азии. Очень скоро нам на пятки сядут и французы, и голландцы, и испанцы, и русские, покушаясь на наше законное право господствовать в этой части света. Да, вы в состоянии контролировать морские пути и, благодарение Богу, контролируете их, но до тех пор, пока Гонконг не станет неприступным в военном отношении, Англия будет лишена надежной базы для защиты своих флотов и плацдарма для выступления против противника.
-- Главное предназначение Гонконга, милорд, заключается в том, чтобы быть центром торговли со всей Азией, -- вмешался Струан.
-- О, я понимаю важность торговли, любезнейший, -- язвительно ответил генерал. -- Но мы сейчас обсуждаем стратегию, и вас это вряд ли касается.
-- Не будь торговли, -- заговорил Брок, и его лицо побагровело, -- ни к чему были бы ни армии, ни флоты.
-- Ерунда, любезнейший. Да будет вам известно...
-- Стратегия это или нет, -- громко прервал его Струан, -- но Гонконг -- прежде всего колония, и как таковая находится в ведении министра иностранных дел, так что определяться все это будет Короной. Его превосходительство вел в этом вопросе мудрую политику, и, я уверен, он считает, что и королевский флот, и солдаты Ее Величества сыграют важнейшую роль в будущем Гонконга. А будущее этого острова как удобного дока для кораблей королевского флота, неприступной военной крепости и центра торговли, -- он незаметно пнул Брока под столом, -- а также как свободного порта, -- будущее его обеспечено. Брок подавил гримасу и быстро добавил:
-- Верно, верно, так и есть! Свободный порт принесет огромные доходы Короне, это уж будьте уверены. И даст деньги на строительство лучших доков и лучших казарм в мире. Его превосходительство свято печется о всех ваших интересах, джентельмены. Армия крайне важна... и королевский флот. А открытый порт все повернет как раз к полному вашему удовольствию. И больше всего к удовольствию королевы, да благословит ее Господь.
-- Совершенно верно, мистер Брок, -- сказал Лонгстафф. -- Разумеется, нам нужны и флот, и армия. Торговля -- это основа жизненной силы Англии, и свободная торговля -- дело ближайшего будущего. Процветание Гонконга послужит интересам всех нас в равной степени.
-- Его превосходительство желает открыть Азию для всех цивилизованных народов, никому не оказывая предпочтения, -- сказал Струан, подбирая слова с осторожностью. -- Как же лучше это сделать, чем через открытый порт, охраняемый цветом вооруженных сил Короны.
-- Я не одобряю планов, которые позволят иностранцам жиреть за наш счет, -- резко ответил адмирал, и Струан улыбнулся про себя: рыбка проглотила наживку. -- Мы ведем войны, выигрываем их, а потом начинаем новые, потому что мир, который заключают краснобаи в штатском, всегда оказывается с гнильцой. Чума на иностранцев, таково мое слово.
-- Похвальное высказывание, адмирал, -- столь же резко ответил Лонгстафф, -- но не слишком полезное для дел практических. Что же касается "краснобаев в штатском", го нам очень и очень повезло, что дипломаты ставят себе целью заглядывать на много лет вперед. Война, в конце концов, всего лишь длинная рука дипломатии. Когда другие средства не дают результата.
-- А здесь дипломатия как раз и не дала результата, -- сказал генерал, -- поэтому, чем скорее мы высадимся в Китае крупными силами и установим английский закон и порядок по всей стране, тем лучше.
-- Дипломатия дает самые реальные результаты, мой дорогой генерал. Переговоры продвигаются успешно и ведутся с большой осмотрительностью. И в Китае, к вашему сведению, триста миллионов китайцев.
-- Один английский штык, сэр, стоит тысячи китайских копий. Черт возьми, мы управляем Индией с горсткой людей, то же самое мы можем делать и здесь -- и вы только посмотрите, сколько пользы принесло наше правление этим дикарям, а? Явить им наш флаг во всей силе -- вот что нужно сделать. Безотлагательно.
-- Китай -- это один народ, милорд, -- заметил Струан. -- А не десятки, как в Индии. Здесь не применимы те же правила.
-- Не будь морские пути безопасными, армия потеряла бы Индию за неделю, -- вставил адмирал.
-- Смешно! Господи, да мы могли бы...
-- Джентльмены, джентльмены, -- устало проговорил Лонгстафф, -- мы обсуждаем проблему анархистов. Итак, что посоветуете вы, адмирал?
-- Вышвырнуть всех туземцев с острова. Если вам нужны рабочие руки, отберите тысячу или две тысячи -- сколько вам понадобится -- и вышлите всех остальных.
-- Вы, милорд?
-- Я уже изложил свою точку зрения, сэр.
-- Да. Мистер Брок?
-- Я согласен с вами, превосходительство, чтобы Гонконг был свободным портом и что китаезы нам нужны, и мы должны сами разобраться с этими триангами. Я согласен с генералом: вешать любого из этих триангов, кто будет сеять смуту. И с адмиралом: что нам на острове никаких тайных заговоров против императора не надобно. Поставьте их вне закона, да. И я согласен с тобой, Дирк, что это не по закону вешать их, если они ведут себя вроде как мирно. Но любого крикуна, которого поймают как грйанга, выпороть, заклеймить и вышвырнуть с острова навсегда.
-- Дирк?
-- Я согласен с мистером Броком. Только без бичевания и клейма. Это под стать мрачному средневековью.
-- Из того, что я узнал об этих язычниках, -- презрительно произнес генерал, -- ясно, что они и живут в средневековье. Разумеется, они должны быть наказаны, если принадлежат к группировке, объявленной вне закона. Плеть -- самый обычный вид наказания. Установите экзекуцию в пятьдесят ударов. И клеймение на щеке также является законным и правильным английским наказанием за некоторые преступления. Так что пусть получают и клеймо. Но лучше повесить первую дюжину, которая попадет нам в руки, и тогда остальные растворятся в воздухе, как дервиши.
-- Заклеймите их навечно, -- гневно заговорил Струан, -- и вы отнимете у них всякую возможность стать в будущем законопослушными гражданами.
-- Законопослушные граждане не вступают в тайные анархистские общества, мой любезный сэр, -- сказал генерал. -- Но, опять же, только джентльмен способен понять ценность моего совета.