Сейчас сомкнется страшная пасть. Но Арс отскочил от Жужи...
"Ну да, ведь она самочка..." - пронеслось в мозгу у Кости. Даже злобный терьер во дворе не трогал самок.
Арс, оскалив страшные клыки, присел на задние лапы. Тейка бросилась в сторону. Арс тоже сделал несколько шагов в ту же сторону и снова приготовился к прыжку.
Смертельно испуганная Тея лихорадочно закрыла руками горло, лицо. Парализованная страхом, она уже не могла бежать.
- Арс! Арсик! Ко мне! - Пес не слушал хозяйку. Он злобно зарычал. Но не успел прыгнуть, из-за осколка скалы неожиданно выскочил Валентин. На ходу он вытянул из брюк ремень, затянул его в петлю. Мгновенно набросил ее на шею собаки.
Арс встал на дыбы, уперся лапами Валентину в плечи. Разинутая пасть, пена падает с языка, клыки у самого лица Валентина.
Тот, не выпуская петли и затягивая ее все туже, откинул голову назад. Еще секунда, и Валентин потерял бы равновесие. Но Жужа подпрыгнула и вцепилась в бок Арса, тот взвыл. Подоспел и Костя. Изловчившись, он схватил пса за ошейник.
Тея успела добежать до ворот водной станции и захлопнула их за собой.
- Бейте людоеда! Бейте людоеда! - кричала она из-за железных прутьев ворот.
Подбежал и Руслан, ухватился за кожаную петлю, которую так и не выпустил Валентин.
Арс остервенело вырывался, пытаясь схватить кого-нибудь за руку.
- Арсик, Арсик, ко мне! - подойдя, ласково запела хозяйка. Но пес и ухом не повел.
- Намордник! - крикнул Валентин.
Костя выхватил из рук хозяйки намордник и металлический поводок.
Арс не давался, вертел головой... Глаза его были налиты кровью. Пока надели намордник, он все же успел зацепить своим огромным клыком Руслана.
- Осторожно, осторожно! Собака восемьсот рублей стоит! возмущенно крикнула хозяйка, намотав на руку звенящий поводок.
Всегда спокойный, добрый, сдержанный Валентин пришел в ярость. Он смотрел на хозяйку уже не голубыми, а какими-то побелевшими от ярости глазами.
- Мы будем жаловаться, - поспешно ретируясь, выкрикнула хозяйка Арсика. - Мой муж призовет вас, хулиганов, к порядку! Арсик, не оборачиваясь, трусил за хозяйкой.
- Пошли ребята! - Валентин крепко потер рубец над ухом. Руки у него дрожали.
Жужа тоже дрожала. Костя молча взял ее на руки и прижал к себе. Собачонка, по обыкновению, ткнулась влажным носиком в его шею.
ГЛАВА X
Вечером трое друзей прибыли на Приморский бульвар. Валентин остался дома. Сказал, что надо к утру подготовить лекцию, да и борщ пора уже сварить. Словом, приготовить на завтра обед.
Однако Костя подозревал, что Валентин хочет еще и отдохнуть. Непроизвольно он несколько раз касался ладонью виска - болит, наверное, рубец. Разнервничался из-за этой мерзкой Тейки. Чего ее в скалы понесло?! Не могла она что ли с Жужей, где-либо на бережку посидеть.
Теперь, если б Руслан ее как следует проучил, он, Костя, не стал бы заступаться: "Разве можно так с девочкой?!" Можно и нужно.
Хуже любого мальчишки. И если ведешь себя, как мальчишка, так и получи, что положено. Вдруг это был бы не Арсик, а какая-нибудь Нерочка, в клочки бы изорвала Жужу. И он, Костя, хорош, кому доверил собачку.
- Ты чего? - спросил Руслан.
Они переходили площадь Потемкинцев, и Тейка, конечно, вырвалась вперед.
- Да так... - неопределенно протянул Костя.
- Мне тоже не по себе, - признался Руслан. - Но все обошлось. И Валентин попьет лекарства, примет таблетки... С ним это бывало. Он потому нас и услал. Не любит, чтоб видели, когда ему плохо. Все скрывает. Он и в больнице, когда лежал, не хотел, чтоб его навещали, беспокоились. Наверное, мы потому тебя там никогда и не видели.
Костя вдруг почувствовал, как что-то горячее заливает ему щеки, уши, шею. Ведь и впрямь, он ни разу не навестил своего родного дядю. Даже не знает, навещала ли его мама.
"Мы" - Руслан с Тейкой, ходили, навещали. Какой же он, Костя... чистенький, гладенький воспитанный подонок. Еще и Тейку за ее всякие фокусы осуждает. Да он в тысячу раз хуже...
При нем мама о "Нахимове" говорить не позволяла. Ну она не позволяла, а сам-то он разве ничего не знал? Валентина ведь сразу перевезли в Одессу. Нет, нет. Это не оправдание! Он должен был, обязан был все узнать. Разве так, как он, мог бы поступить Василь Карпенко?!
Валентину бы в самый раз возненавидеть такого племянничка. А он с ним, Костей, возится, по-доброму расположен.
И до сих пор даже в голову не приходило, что у них три комнаты, а Валентин коморку снимает... Кому бы он дома помешал?!
- Хочу мороженого! - подойдя к Руслану, проныла Тейка.
Костя рассмеялся. Нет, не над ней. Ведь он, здоровый лоб, совсем недавно, ничуть не стесняясь, так же ныл, что-либо выклянчивая у мамы.
- Мороженого! - уже настойчиво повторила Тея. - Мама ведь дала тебе денег на мороженое.
- Пока перебьешься! - строго ответил Руслан и обратился к Косте, который заворожено смотрел в море. - Может, немного посидим. Я тоже люблю смотреть на порт, угадывать, какое судно откуда пришло, какой привезло груз.
- Сейчас главный груз идет в Ильичевск, - заметил Костя, усаживаясь на парапет, потому что все скамьи были заняты.
- Это понятно. Но здесь в тыщу раз красивей. Сверху и порт, и рейд видно. И наша лестница, и морвокзал.
Тейка толкнула брата под локоть, и он, наконец, сжалился: достал деньги.
- Ладно, иди, покупай. И нам тоже.
- Ага! - весело отозвалась Тея, побежала к киоску и чинно стала в очередь.
- Ты на каком судне будешь плавать, на пассажире или сухогрузе? - деловито спросил Руслан.
- Я? - Костя об этом никогда не думал. Впереди после школы еще институт. - На сухогрузе. - Иначе ответить он не мог. Тем более что и папа и дед плавали на грузовых судах.
- Правильно!.. Папа не хотел идти на "Адмирале Нахимове"... Ни за что не хотел. Не привык, а может, чувствовал... - Руслан замолчал.
Мимо них гуляющие проходили и парочками, и большими компаниями, громко смеялись, разговаривали. Возле памятника герцогу Ришелье, как обычно, стояла толпа туристов, и экскурсовод, указывая на дворец в конце бульвара, говорила обычные слова, как рождался город, порт, эти прекрасные здания. Толпы стояли здесь всегда - и зимой, и осенью, и летом, и весной. Можно было подумать, что они никуда и не уезжают отсюда.
Тейка принесла мороженое. У Кости было столько всего за эти дни, что он даже не подумал о "респираторных заболеваниях", которыми его всегда пугали.
С брикетиками пломбира они управились довольно быстро и решили начать опрос насчет "Жан Жореса" с первой же скамьи, где сидели несколько старых моряков.