И все же жизнеописание Жана Вальжана — это биография многих, в его судьбе соединено множество судеб: Пьера Морена, Клода Ге, Франсуа Видока и других. Значит, при всей своей индивидуальной исключительности это образ собирательный.
В работе над романом Гюго использовал и другие подлинные факты. Например, умение Жана Вальжана подняться по стене с помощью одних мускулов плеч, локтей и пяток писатель заимствовал из рассказа начальника тюрьмы Консьержери о побеге некоего заключенного Боттемоля, сумевшего взобраться на крышу по прямому углу, образованному двумя отвесными стенами.
Столь же правдоподобен и эпизод, когда Жан Вальжан второй раз бежит с каторги, спасая при этом жизнь матроса, сорвавшегося с реи. Описание этого случая прислал писателю офицер ла Ронсьер. На его записках рукой Гюго помечено: «Эти заметки сделаны для меня в первых числах июня 1847 года бароном ла Ронсьером, ныне капитаном корабля».
И еще один документ, использованный Гюго. Это «Подлинная рукопись бывшей пансионерки монастыря Сен-Мадлен». Ее автором являлась Жюльетта Друэ, бывшая воспитанница ордена Бенедиктинок Вечного Обожания, чуть было не ставшая в молодости монахиней. Сведения о жизни за монастырскими стенами обогатили главы о воспитании Козетты в Пти-Пикпюс. Фрагмент этой рукописи переплетен был вместе с основной рукописью «Отверженных».
А как родилась Фантина? Тоже из подлинного эпизода, о котором Гюго рассказал в отдельной заметке. Произошло это вечером 9 января 1841 года. За два дня до этого Академия наконец-то избрала писателя своим членом. Гюго занял кресло одного из сорока «бессмертных». В тот вечер писатель ужинал у госпожи де Жирарден. Направляясь домой, он решил подождать кабриолет на остановке «Улица Тэбу».
И тут на его глазах разыгрался следующий эпизод. Какая-то девица легкого поведения в декольтированном платье топталась на углу бульвара, поджидая редких прохожих. Вдруг молодой франт поднял горсть снега и, когда она прошла мимо него, швырнул снег ей за шиворот. Вскрикнув, девица набросилась на щеголя, стала дубасить его что есть силы, осыпая чудовищными ругательствами. Возникла драка, собралась толпа. Появились полицейские и схватили проститутку, а молодого повесу отпустили. Сержант предупредил ее:
— Не шуми, тебе и так уже полгода обеспечено…
В эту ночь Гюго поздно вернулся домой. Он решил стать свидетелем и дать показания в комиссариате полиции по поводу этого происшествия. Благодаря его вмешательству девушку отпустили.
Дома, не сняв пальто, Гюго прошел в свой кабинет и быстро записал все, что произошло с ним этой ночью. В конце он пометил: «Так родилась Фантина».
…В начале сентября 1861 года Виктор Гюго вместе с Жюльеттой вернулся из Мон-Сен-Жана на остров Гернси. Спустя месяц писатель начал переговоры с бельгийским издателем. За тридцать лет Гюго четыре раза продавал права на «Отверженных». Теперь он подписывает в последний раз контракт с Альбером Лакруа, безоговорочно согласившимся на условия автора. За исключительное право на опубликование романа в течение двенадцати лет Гюго получил триста тысяч франков золотом. Сумма по тем временам астрономическая, и банкиру Оппенгеймеру, взявшемуся предоставить издателю такого размера ссуду, пришлось самому часть денег занимать у коллег. Менее чем за шесть лет, с 1862 по 1868 годы, молодой Лакруа заработал на романе Гюго более полумиллиона чистой прибыли.
Небезынтересна в связи с этим хронология «Отверженных».
1861 год. 4 октября. На Гернси состоялось подписание контракта с издателем А. Лакруа.
26 октября. Гюго в последний раз перечитывает текст романа.
5 декабря. Пересылает издателю первую часть («Фантина»).
1862 год. Конец января. Отправляет вторую часть («Козетта»).
13 марта. В Брюссель переслана третья часть («Мариус»).
3 апреля. Выходят в свет две первые части книги.
10 апреля. Первые издания «Фантины» и «Козетты» распроданы. Их немедленно переиздают.
8 мая. Гюго узнает, что правительство Наполеона III хочет запретить его книгу во Франции.
15 мая. Выходит в свет третья часть («Мариус»).
19 мая. «Сегодня, в десять часов утра, я окончательно завершил «Отверженных». (В. Гюго.)
15 июня. Успех романа нарастает: к этому времени уже выявлено двадцать одно незаконное (без согласия и ведома автора и издателя) переиздание.
30 июня. Выходят четвертая и пятая части.
15 августа. Правительство Наполеона III запрещает инсценировку романа Гюго.
10 сентября. В Брюсселе состоялся банкет по случаю выхода в свет «Отверженных», на котором присутствовал Гюго. Среди восьмидесяти приглашенных — Луи Блан, Теодор де Бонвиль, Рошфор, Шанфлери, Гектор Мало и другие.
1865 год. Издатели Этцель-Лакруа публикуют иллюстрированное издание романа.
Гигантское творение В. Гюго имело колоссальный успех у толпы, откуда вышла история Жана Вальжана и к которой она теперь вернулась.
Не все знали о Франсуа Видоке, мало кто слышал о Клоде Ге и никто не вспоминал бедного каторжника Пьера Морена, ушедшего в безвестность. Все упивались Жаном Валъжаном, бессмертным героем Виктора Гюго.
„Лунный камень" — первый самый крупный и самый современный английский детективный роман.
Много слез и крови скрывается за блестящим огнем самоцветов.
Ранним утром, когда чешуйчатая поверхность Сены дышит туманом, на набережных вдоль реки раскладывают свой товар парижские букинисты. Говорят, их зеленые лотки появились в 1609 году на Новом мосту, едва по нему проехали первые экипажи (незадолго до этого, в 1578 году, книжная торговля была разрешена специальным указом). С тех пор не одну сотню лет парижских букинистов на набережных Сены моют дожди, опаляет солнце, пронизывает холодный ветер. Кожа их задубела, время сгорбило, полунищенское существование приучило к лишениям. Безвестными проживали они свою жизнь, бесхитростны были их сердца, писал Анатоль Франс, сам воспитанный на этих набережных, среди книг.
И сегодня, в непогоду и в жару, по утрам раскладывают на лотках свой пыльный товар парижские букинисты — на набережных Малаке и Гранд-Огюстин, у моста Пети-пон, на набережной Турнель по ту сторону Сены, у моста Искусств…
«Букинистическая» Сена — это огромная публичная библиотека, ее книжные запасы не уступают многим книгохранилищам. Вот почему около лотков всегда толпятся библиофилы в надежде отыскать какую-нибудь редкость.
Любил порыться в книжных развалах и Уилки Коллинз, английский писатель, когда случалось ему бывать в Париже. Прежде всего его, юриста по образованию, привлекали разного рода старинные судебные хроники, отчеты об уголовных процессах. Однажды ему особенно повезло. Было это в 1856 году. Уилки Коллинз приехал в Париж вместе с Чарлзом Диккенсом, своим новым другом, с которым уже совершил поездки в Булонь, Швейцарию и Италию. В Париже они вели беспечную жизнь путешественников, бродили по улицам, знакомились с историей города, частенько заглядывали и к старым букинистам на набережных Сены. Здесь среди книжных редкостей Коллинзу попалось несколько ветхих, потрепанных томов Мориса Межана с описанием знаменитых французских судебных процессов — издание 1808 года.
— Вот это находка! — обрадовался Коллинз.
Сочинения Межана, парижского юриста, оказали ему неоценимую услугу. Писатель бережно их хранил среди книг своей библиотеки в лондонской квартире на Олбени-стрит. Особенно дорог был ему четвертый том. «В нем, — говорил писатель, — я нашел самый прекрасный из моих сюжетов». Что имел он в виду?
Если встреча и дружба с Диккенсом помогли ему выбрать жизненный путь и стать писателем, то сочинение Межана подсказало сюжет произведения, которое, собственно, и сделало его имя известным. В четвертом томе «Знаменитых судебных процессов» он прочитал о трагическом случае с маркизой де Дуо.
Началась эта печальная история в 1787 году, когда маркиза овдовела в возрасте сорока шести лет. Путем обмана ее брат присвоил себе значительную часть принадлежащего ей наследства. Тогда маркиза отправилась в Париж искать справедливости. Она остановилась у своих родственников, где ей оказали радушный прием. Однажды ей предложили понюшку нюхательного табака. Ничего не подозревавшая маркиза вдохнула и впала в тяжелый сон. Очнулась она в сумасшедшем доме. Здесь ее называли не иначе, как мадам Бленвиль, и тщательно следили, чтобы она не смогла дать о себе знать на волю. Между тем брат объявил о ее смерти и завладел всем имуществом сестры.
С невероятным трудом маркизе удалось наконец вырваться из принудительного плена. Знакомые признали ее, но не закон, по которому она числилась умершей. В суде, куда она обратилась, ее называли не маркизой де Дуо, а мадам Бленвиль, претендующей на имя и имущество покойной маркизы.
Судебная тяжба тянулась несколько лет, пока несчастная не скончалась, так и не добившись восстановления своих прав.
Подлинное дело маркизы де Дуо разожгло воображение Коллинза. Прекрасный сюжет для романа, подумал он. Писатель привлек и другие факты, развил и усложнил прочитанную историю, обогатил ее новыми деталями.
В 1860 году вышел в свет роман Коллинза «Женщина в белом», который по достоинству оценили Ч. Диккенс, Э. Фитцджеральд, Э.-Ч. Бульвер Литтон и многие другие. В частности, Чарлз Диккенс, отдавая должное повествованию, восторгался даже заголовком, считая его «лучшим из лучших». Много лет спустя, когда уже ни Диккенса, ни Коллинза не было в живых, появились воспоминания, автор которых рассказал, как возникло так понравившееся Диккенсу название. Дело будто бы было так. Однажды поздним вечером Уилки Коллинз возвращался вместе с братом Чарлзом домой. Была прекрасная летняя лунная ночь, и они решили пройтись пешком. Около темного мрачного особняка на Ковер-стрит внезапно раздался крик. И в следующее мгновение они увидели, как из дома выбежала женщина в развевающемся белом платье. Братья поспешили на помощь и отвели женщину к себе, где она, заливаясь слезами, поведала о том, что вот уже много месяцев хозяин особняка насильно держит ее в заточении, часто прибегая к воздействию гипноза.
Коллинз помог несчастной, а ее образ — женщины в белом, возникший перед ним той ночью, подсказал заголовок будущего романа.
Впрочем, у героини Коллинза был еще один прототип. Говорят, что внешностью Анна Катерик — «женщина в белом» напоминала современникам младшую дочь Чарлза Диккенса Кэт, которая вышла замуж за Чарлза Коллинза, брата писателя. Сама же Кэт, прожившая долгий век и оставившая воспоминания, утверждала, что обликом свою героиню Коллинз сделал похожей на его возлюбленную Каролину Грейвс.
Прошло несколько лет. Уилки Коллинз стал известным писателем, на его счету было уже несколько романов, пьесы, рассказы. Они отличались напряженным сюжетом, драматической остротой, живостью повествования. И нередко темы для своих произведений писатель по-прежнему находил в судебных хрониках, в уродливых проявлениях тогдашнего законодательства; его волновала судьба незаконнорожденных детей, проблема наследственности, он бросал вызов лицемерию и ханжеству, особенно по отношению к женщине, осуждал пережитки в вопросах брака.
В библиотеке Коллинза специальный шкаф был отведен под литературу, посвященную юридическим вопросам, судебным отчетам и т. п. Здесь же хранились и томики Мориса Межана. Но не только в его записках об уголовных процессах прошлого, а и в других аналогичных книгах писатель вычитывал истории, дававшие толчок его фантазии, служившие побудительным мотивом к творчеству. Библиотека являлась поставщиком литературного сырья, служила непременным подспорьем в работе, словом, была литературной мастерской, где в атмосфере «тайны творчества» рождалось вдохновение. Для Коллинза, так же как, скажем, для Пушкина или Гете, не имело значения, взят ли сюжет из жизни или из книги. Вопрос заключался лишь в том: хорошо ли получилось? Причем первичным импульсом, толчком для развития замысла мог послужить даже самый обычный финансовый отчет. А почему бы и нет? Ведь вдохновлялся же Стендаль чтением «Кодекса» Наполеона!
Библиотека Коллинза постоянно расширялась. Хозяин, заядлый библиофил, стремился пополнять ее не только редкими изданиями, которые удавалось разыскать у парижских и лондонских букинистов, но и современными новинками.
Одна из таких новинок встала на полку коллинзовской библиотеки в 1865 году. Называлась она «Подлинная история драгоценных камней». В тот же день после вечернего чая, удобно устроившись в кресле и вооружившись костяным ножом для разрезания страниц, Коллинз приступил к чтению только что купленного тома.
Автор, некто Д. Кинг, рассказывал о поразительных случаях с алмазами, о похищении бриллиантов и о роковом возмездии, настигавшем незаконных владельцев драгоценностей. Это были поистине драматические истории о прекрасных самоцветах — свидетелях многих несчастий и горя людского.