К слову: о гуманизме вспомнил и сам Борис Николаевский, правда, чуток в другом контексте, написав в начале 1933 года, накануне прихода Адольфа Гитлера к власти, в соавторстве книгу о молодом Карле Марксе, как о непревзойденном гуманисте. Но если труды и деяния святейших отцов коммунизма кто-то до сих пор всерьез считает гуманными, то отчего тогда другим не считать гуманными труды и деяния Гитлера, от рук которого погибло намного меньше народу, чем от рук большевистских революционеров с их карающими органами? Цинично? — несомненно.
И, пожалуй, последнее важное свидетельство Бориса Ивановича Николаевского: «В свете тяжелого «русского опыта» я был убежден, что Гитлер пришел «всерьез и надолго», что во всяком случае для далеко идущей разрушительной работы «пафоса» у него хватит, что… от власти добровольно не уйдет, а на горизонте, и при том совсем не столь далеком, мне ясно рисовались контуры надвигавшейся новой мировой войны, тем более опасной, что ставку на нее открыто делал и Сталин…»
Еще только один раз — это было в последний раз — я в глубине души пережил тяжелый момент. Когда я стал глубже изучать всю роль еврейского народа во всемирной истории, у меня однажды внезапно опять промелькнула мысль, что, может быть, неисповедимые судьбы по причинам, которые нам, бедным людям, остаются еще неизвестными, все-таки предначертали окончательную победу именно этому маленькому народу. Может быть этому народу, который испо-кон веков живет на этой земле, все же в награду достанется вся земля? Имеем ли мы объективное право бороться за самосохранение или это право имеет только субъективное обоснование? Когда я окончательно углубился в изучение марксизма и со спокойной ясностью подвел итог деятельности еврейского народа, судьба сама дала мне ответ.
То, что война неизбежна, Иосиф Виссарионович Сталин понял уже в 1927 году, когда, твердо заняв место на большевистской пирамиде власти, начал укреплять свою диктатуру, все более заботясь проблемами коммунистического движения и расширения своего влияния в мире. Для советской страны ноябрь 1927 года был юбилеем 10-летия «Великой Октябрьской революции»; 1927-й год для соперника Сталина и главного делателя антирусской революции Лейбы Троцкого стал трагическим финалом политической карьеры, когда его наряду с его сторонниками сначала исключили из членов ЦК, а затем и вовсе из рядов ВКП(б). В 1927-м началась политика травли Троцкого и зарождение культа Сталина; окончательно образ врага Троцкого закрепится в сознании советских масс в 1929 г., когда страна будет праздновать 50-летие «великого вождя всех времен и народов» Сталина.
Генсек Сталин к концу 20-х годов уже высчитал весь политический расклад, он, в отличие от оболваненных советских людей, прекрасно знал, что большевистская власть не взялась в этой великой стране из стечения обстоятельств, словно из ниоткуда. Тут были задействованы заокеанские финансовые воротилы, истратившие на кровавый переворот не только огромные деньги (в стремлении заполучить еще более жирный куш), но и долгие-долгие годы на коварную борьбу, открытое противостояние и чудовищный террор.
Как свидетельствуют факты, с середины XVIII века, после того как центр мировой «революционной» организации — о котором в трудах классиков марксизма-ленинизма можно найти лишь косвенные сведения, да и то больше у К. Маркса, — используя подкуп и террор, стал добиваться тотальной гегемонии, развитие истории человечества стало искусственным. Все войны отныне имели всем известные, очевидные, а, значит, фальшивые цели, потому как истинные цели всегда тщательно скрываются от мировой общественности. Главное — получившийся результат, или знаменитый гегелевский синтез, это чаще всего и есть искомое, запланированное мировой закулисой. Так, Первая мировая война имела своей сокрытой целью ослабление монархических режимов, проведение так называемых «пролетарских революций», насаждение преступной идеологии марксизма, и, конечно, — утверждение финансовой и политической гегемонии США.
Но и Сталин не дурак и, вступив в игру сверхолигархов и сверхполитиков, собирался выиграть. Но для этого надо было перестроить всю партию и всю необъятную страну даже не под свои правила, а под свою Игру.
Верный идеологический флюгер коммунизма Максим Горький в советской прессе 20-х гг. XX века напечатал статейку с претенциозным названием «Ураган, старый мир разрушающий». Он разглагольствовал: «Древний мудрец Архимед говорил: «Дайте мне точку опоры, и я переверну мир». Под миром он понимал земной шар, а чтоб перевернуть его — нужна точка опоры вне земли. Такой точки опоры не существует, так же как не существует бога, силою и милостью которого верующие люди мечтали изменить жизнь. Перевертывать земной шар рабочим и крестьянам Союза Советов нет надобности, но для того, чтоб перевернуть весь капиталистический мир, — они уже нашли точку опоры. Эта точка — их трудовая энергия. Она — в социалистическом соревновании, в ударничестве, во встречном промфинплане, она — в уничтожении основы мещанства — мелкого, хищнического хозяйства деревни, она — в росте сознания рабочими и крестьянами того факта, что именно их масса — единственный законный хозяин огромной страны Союза Советов и ее неисчислимых сокровищ, она — в сознании исторической необходимости воплощения в жизнь идеи коммунизма и в сознании того, что подлинный разум рабоче-крестьянской массы воплощает в себе Всесоюзная Ленинская партия большевиков. Капиталистический мир, мир наших врагов, убеждается, что эта точка опоры — незыблема. Вместе с ростом этого убеждения у капиталистов всего мира растет и будет расти звериная ненависть их к рабочим, крестьянам Союза Советов».
Демагог Горький спешил обосновать социалистическое рабство необходимостью противостоять выдуманной им «звериной ненависти» капиталистического мира. Для прославления пафоса «советского созидательного труда» под редакторством Горького с 1930 г. в СССР стали выходить два журнала: «СССР на стройке» и «Наши достижения». «Вся неграмотная масса русского народа попала в полное рабство к еврейским диктаторам, у которых, конечно, хватило ума задрапировать свою диктатуру в тогу «диктатуры народа», — обличал большевистскую власть фюрер. Факты, открытые сегодня для всех историков, свидетельствуют: в верхушке советской власти было по разным оценкам от 82 до 95 процентов евреев из «ленинской гвардии». «Находившийся десятилетия на самом верху большевистской пирамиды и отлично знавший истину» член Политбюро ЦК ВКП(б), председатель Совнаркома СССР (с 1930 по 1941 гг.) Вячеслав Молотов, чья супруга Полина (Перл) Семеновна Жемчужина (Карповская) прошла «сталинские гулаги», не единожды в беседах с высокопоставленными приятелями повторял буквально следующее: «Евреи занимали многие руководящие посты, хотя составляли невысокий процент населения страны. В первом советском правительстве большинство составляли евреи».
Превратив — волей «диктатуры народа/диктатуры пролетариата» — созидательный труд в социалистическое соревнование, промфинплан и дармовую трудовую энергию рабов, Иосиф Виссарионович Сталин в пресловутом 1937 году предпримет попытку разобраться с «ленинской гвардией», высекая под корень идейных ленинцев. Все — и рабство советского народа, и кровавый террор — для подготовки решающего сражения с «капиталистическим» миром; и вместе с тем все — словно следуя плану мирового беса Лейбы Троцкого о мировом господстве коммунизма.
1927 год стал началом военизированной индустриализации СССР.
К примеру, в начале первой пятилетки в сталинской армии было около 100 устаревших танков, а в конце ее — более 4000 новых. Но приоритет не столько отдавался количеству вооружения, сколько созданию индустриальной базы, которая будет быстрыми темпами выпускать качественное вооружение.
Этим занималась уже вторая пятилетка. Тогда были созданы коксовые батареи, мартеновские печи, электростанции, построены кислородные заводы, прокатные станы и блюминги, увеличено количество шахт и рудников. Но производство средств войны — еще не главная задача Сталина, хотя за две пятилетки осуществлен существенный скачок в оснащении авиации и армии новыми видами вооружений.
Запланированная третья пятилетка должна была выпускать вооружение, боевую технику и боеприпасы в огромнейших количествах и высокого качества. А завершиться она должна в 1942 году. Но! — у товарища Сталина пятилетка могла быть выполнена с контрольными цифрами и за 3 года (геноссе Гитлер возьмет за основу планового хозяйствования четырехлетку). Но коль для всех озвучено и написано, что завершится пятилетка в 1942-м, то этот означенный срок подразумевает свою конкретную тайную сталинскую цель. Ведь Сталин предусматривает и планирует с помощью одного из своих самых одаренных ученых, — военного теоретика Б.М. Шапошникова стратегическую наступательную операцию под кодовым названием «Гроза». Как писал один из современных исследователей: «Уникальный мозг Шапошникова на время словно бы стал второй частью мозга Сталина. Борис Михайлович научным военным языком изложил то, что Сталин запланировал. Не надо забывать и того факта, что Шапошников — участник планирования мобилизационного плана Русской армии в канун Первой мировой войны; он знал все изъяны того плана и учел их, имея в виду и новые обстоятельства, возникшие за десятилетия после октябрьского переворота. И согласно секретному плану «Гроза» днем вторжения советских армий в Европу должно стать 6 июля 1941 года». Этот нюанс мы еще учтем.
Талантливый ученик советского вождя — вождь немецкий, вступивший с учителем в смертельное противоборство, пребывая 24 января 1942 г. в своем бункере «Волчье логово», обратится к собеседникам со словами:
— В мирное время следует закладывать такие основы военной промышленности, на которые можно опереться и во время войны. В 1936 году — когда был разработан второй четырехлетний план — нужда заставила нас начать поиски материалов-заменителей. Для оснащения миллионной армии одной только оптики требуется столько — даже представить себе невозможно!
Свою вторую «четырехлетку» (четырехлетний план 1936 года) Адольф Гитлер сопроводил меморандумом с недвусмысленной установкой: «1. Немецкая армия должна через 4 года быть подготовленной к военным действиям. 2. Немецкая экономика через 4 года должна быть способной к ведению войны».
А пока советские пятилетки — в соответствии с планируемыми целями — продолжали работать в военном русле и планомерно выполняли свои задачи по обеспечению армий вторжения Первого и Второго стратегических эшелонов вооружением, боеприпасами и всем остальным, необходимым для ведения агрессивной войны.
Одновременно, в соответствии с тем же планом индустриализации страны, последние два года перед началом войны советский народ, совершая трудовые подвиги, работал и на Третий стратегический эшелон.
Параллельно с индустриализацией в СССР шла и коллективизация, — установление коммунистического крепостничества на селе.
Главный буревестник революции Максим Горький, ненавидящий русских не меньше, чем их ненавидел вождь пролетарской революции Ленин, в 1922 году в Берлине опубликовал статью «О русском крестьянстве», — словно благословляя на истребление истинных хозяев земли русской — пахарей и земледельцев. Откровенная ложь о «жестокости русского народа» (впоследствии, в 1990-м году под таким названием эта же статья вышла в журнале «Огонек») была приговором миллионам раскулаченных, ограбленных, сосланных и убитых вместе со стариками и младенцами. Автор не может быть голословным, он должен привести хотя бы одну цитату из статьи Горького, тем более, что ныне эту и подобные ей статьи успешно вытаскивают на свет недруги России, пытаясь доказать никчемность русской нации (смотри, например, вышедшую специально для Беларуси книгу «История имперских отношений. Белорусы и русские». Смоленск, 2008).
«Еще до сего дня в темной душе русского сектанта не умерло представление о каком-то сказочном «Опоньском царстве», оно существует где-то «на краю света», и в нем люди живут безмятежно, не зная «антихристовой суеты»… Я думаю, русскому народу исключительно — так же исключительно, как англичанину чувство юмора — свойственно чувство особенной жестокости, хладнокровной и как бы испытывающей пределы человеческого терпения к боли, как бы изучающей цепкость, стойкость жизни. В русской жестокости чувствуется дьявольская изощренность, в ней есть нечто тонкое, изысканное…Можно допустить, что на развитие затейливой жестокости влияло чтение житий святых великомучеников, — любимое чтение грамотеев в глухих деревнях».
Вселенский лжец Горький, если прочесть его «откровения» между строк, чтобы выцедить хоть каплю истины, показал, что, во-первых, с пришествием в Россию красных бесов в стране воцарилась незнаемая, беспощадная «антихристовая суета»; во-вторых, об исключительной жестокости русских мир узнал только после в буквальном смысле утопивших в крови последний оплот царизма белый Крым Розалии Землячки (наст. Залкинд), Бэла Куна, а город Киев «чистильщицы» Розы Шварц да прочих зверств всего остального скопища большевистских чекистов, которые в подавляющем большинстве говорили на плохом русском, но никакими русскими не были; в-третьих, если даже в глухих деревнях империи имелись грамотеи, читающие высокий штиль святых житий, — значит, бесы ворвались в просвещенную страну. Впрочем, не тех ли «русских» имел в виду «великий пролетарский писатель», что и Владимир Ильич Ленин, определивший в одном из писем Горькому: «Русский умник всегда еврей или человек с примесью еврейской крови», — имея в виду, конечно, и себя.
О том, что происходила бесчестная подмена, свидетельствует протокол слушаний в Сенате США в 1919 г. о событиях русской революции, сведения из которого приводились в одной из глав повествования. Но обратимся к этому источнику еще раз. Вот диалог сенаторов и свидетеля мистера Тунни о пребывавшем в США и выехавшим в Россию для свершения революции Лейбе Троцком.
«М-р Тунни: Он всегда говорил с русскими об организации. Он был связан с газетой «Новый Мир» и часто произносил речи русским и немцам об анархии, пока он был здесь. Он верил в свержение всех правительств.
Сенатор Нельсон: Он говорил по-немецки и по-русски?
М-р Тунни: Да, свободно.
Сенатор Нельсон: Какой он национальности?
М-р Тунни: Он русский.
Сенатор Нельсон: Славянин или немец?
М-р Тунни: Он русский.
Сенатор Нельсон: Русский?
М-р Тунни: Русский еврей; но они не исповедуют какой-либо религии, разумеется. Они так же против еврейской религии, как и против любой другой. Они называют себя «интернационалистами».
Сенатор Нельсон: Как он выглядит?
М-р Тунни: Типичный русский. Темные, густые, кучерявые волосы, и очень радикально выглядит и говорит».
А вот признания пастора методистской церкви в Нью-Йорке доктора Джорджа А. Симонса, который с осени 1907 по 6 октября 1918 года находился в России в качестве настоятеля методистской церкви в Петрограде, представленные автором весьма сокращенно.
«Сенатор Уолкотт: Из того что вы говорите, доктор, у меня создается впечатление, что этот режим поддерживается крохотным меньшинством, которое не испытывает никакой симпатии к великому русскому народу, и что они навязывают свою волю нации силой и террором. Верно ли я понимаю?
М-р Симонс: Совершенно верно, и я видел собственными глазами как они вели сотни людей по Большому Проспекту, на котором находился наш дом… мы узнавали, что их убивают десятками.
Сенатор Кинг: Что вы можете сказать о голоде, о его степени среди буржуазии и высших классов?
М-р Симонс: У них была система, делящая все население на четыре класса. Они называли их «категориями». Первую категорию составляли чернорабочие. Они должны были получать все имеющиеся продукты.
Сенатор Кинг: Солдаты были первыми?
М-р Симонс: Да, и красная армия.
Сенатор Кинг: Затем чернорабочие?
М-р Симонс: Я говорю об этом конкретном постановлении. У меня здесь есть копия, и я могу дать вам перевод. Первой категорией был класс чернорабочих. Они составляли, если угодно, аристократию пролетариата. Затем шла вторая категория, служащие учреждений и магазинов. Затем третья, включавшая специалистов, учителей, докторов, адвокатов, священников, художников, певцов и т. д. Я принадлежал к этой категории, как пастор. Затем шла четвертая — владельцев собственности и капиталистов. Третья и четвертая категория, они писали об этом открыто в большевистской прессе и прокламациях, и говорили в речах, должна была быть задушена голодом, выморена. Я встречал это утверждение десятки раз, и у них даже были рисунки, изображающие культурных и образованных людей в виде собаки, глядящей на стол, не упадет ли с него подачка. Наиболее бесчеловечные рисунки я видел в августе 1918 года. В своей категории, мне полагалось на месяц хлеба восьмую часть фунта (50 гр.); и то же моей сестре. С нашей главной дьяконицей обращались таким же образом. Мы занимались благотворительной деятельностью, но это все не имело значения… Мы просто были в этой категории. Мы были назначены к голодной смерти.
Сенатор Кинг: Отчего они так настроены против христианства? Большевики — они атеисты, рационалисты или антихристиане?
М-р Симонс: Мой опыт жизни под большевистским режимом говорит мне, что большевистская религия не только абсолютно антирелигиозна, атеистична, но имеет целью сделать всякую религиозную деятельность невозможной, как только они достигнут своей цели. Был митинг, не могу немедленно назвать дату, где-то в августе 1918 года… Главными ораторами были Луначарский, комиссар народного образования, как его называли, и Шпицберг, комиссар пропаганды большевизма… Вот один из тезисов: «Все, что есть плохого в мире, бедность и страдание — в основном из-за предрассудка, будто есть Бог».
Далее м-р Симонс вспоминает о встрече с комиссаром почт и телеграфов С. Зориным, прежде проведшим восемь лет в Нью-Йорке.
«М-р Симонс: Зорин сказал мне: «Мы сделали большое приобретение, Максима Горького, который был против нас, теперь он перешел на нашу сторону. Теперь он с нами и взялся за нашу литературную работу. Вы знаете, что мы покорили Россию. Следующим шагом мы покорим Германию и Америку».
Сенатор Кинг: Известно ли вам, в какой степени они разослали представителей в соседние страны Европы, снабдив их деньгами для пропаганды большевизма?