Сражаясь с религиозными раздорами в обществе, он призывал всех встать под знамя своей догматичной программы, где бы ничего не подвергалось сомнениям, даже самые нелепые постулаты. Своих соратников, пытающихся дискутировать о целях и задачах партии, он уличал в сектантстве, считая, что тем самым они растрачивают много сил на пустое, просто в никуда. Биограф Иоахим Фест представит это так: «Католический» темперамент Гитлера редко где проявляется так ощутимо, как в этой приверженности застывшим, неизменным формулам. Как-то он сказал, что все дело только в политической вере, «вокруг которой вращается весь мир», программа может быть «насквозь идиотской, источником же веры в нее является твердость, с которой ее отстаивают» …он создаст и использует возможность, чтобы объявить старую программу партии, несмотря на все ее ярко выраженные слабости, «не подлежащей изменению». Именно ее устаревшие, старомодные черты и превращают ее из предмета дискуссии в объект почитания. Она должна была не отвечать на вопросы, а придавать энергию, а уточнение, считал Гитлер, означало бы только раздробление. А то, что он с неуклонной последовательностью настаивал на тождестве фюрера и идеи, соответствовало, помимо всего прочего, принципу непогрешимого фюрера, принципу не подлежащей изменению программы».
Не об этом ли сам Гитлер напишет следующее: «Тайна успехов французской революции в том и заключалась, что у нее была такая новая великая идея. Этому же обстоятельству обязана своей победой и русская революция. И то же, наконец, приходится сказать об итальянском фашизме: если ему удалось с таким громадным успехом и с пользой для дела реорганизовать жизнь целого народа, то это произошло только потому, что у него была своя великая идея». Незыблемая программа НСДАП полностью подчинялась «великой идее» фюрера, и, главное, определяла, по какому пути идти, чтобы эту идею воплотить в жизнь, дабы также «с пользой для дела реорганизовать жизнь целого народа», проживающего в Германии, — чтобы затем обратить свой хищный пристальный взор на Восток.
Нельзя не вспомнить в данном контексте, что Великая французская революция, перевернувшая сознание общества и послужившая примером для бунтовщиков новейшей истории, едва не нанесла непоправимый урон Церкви, — вере, «вокруг которой вращается весь мир». Ведь одним из первейших законодательных актов революции христианская вера была отменена, а вместо нее утвердился культ разума и демократии. Но как тогда, так и после «демократия диктатуры» шла путем жесточайших насилий. Пришедший затем к власти Наполеон восстановил религию, однако относился к папе очень неблагосклонно и при первой же возможности выгнал бы того из Рима, уничтожив заодно и весь католический центр. Тогда дряхлая, но все еще могучая сила пригрозила Наполеону смертью. А он-то знал, что с Церковью шутки плохи, как и с верными псами Господа, состоящего у него на спецслужбе, и отступил.
С 14 февраля 1926 года программа НСДАП окончательно превратилась в проект, который в скором времени станет общенациональным проектом, идентичным по силе идеи социализму, но способным реально этой идее противостоять. «Противоядие против яда», — определит Гитлер. К слову: о безбожии и коммунизме как о яде, впитанном русской интеллигенцией, протоиерей Сергий Булгаков суровой зимой 1941/42 г., когда уже шло кровавое столкновение военизированных систем социализма и нацизма, сказал следующее: «Интеллигенция впитала в себя все духовные яды западного безбожия, начиная с энциклопедизма и гуманизма, материализма и человекобожия, наконец, социализма в образе марксизма и вообще экономического материализма. Вообще не было такого яда в европейской лаборатории, которого бы не прививала себе русская интеллигенция. Вообще весь пестрый спектр европейского безбожия был здесь воспринят в смешении». Протоиерей Булгаков сделал русскую интеллигенцию, — с ее природным любопытством, благодушием и доверчивостью, характерными всем русским, — ответственной за страдания народов бывшей империи.
22 мая 1926-го общее собрание партии в Мюнхене приняло новый Устав НСДАП, закреплявший неоспоримость авторитета фюрера и его единоначалие. Закрепляя, по сути, то, что еще прежде, в «Директивах для Веймара» от 18 июля 1924 г. доктор Альберт Фольке сформулировал кратко и объемно: «Наша программа в двух словах: Адольф Гитлер». Возможно, много столетий назад, когда только замышлялся и осуществлялся христианский проект, его создатели, писавшие четыре почти идентичных Евангелия, также получили подобную установку: «Наша программа в двух словах: Иисус Христос». Мы вернемся к этой мысли, чтобы читатель не обвинял автора в голословности и ереси.
В 1928-м, когда от тюрингского гауляйтера Артура Дин-тера поступит неосторожное предложение о создании вокруг вождя некоего дополнительного рабочего органа типа «сената», то Гитлер саркастично отклонит его, а самого советчика в том же году исключит из партии.
Какие могут быть помощники-соперники, когда он, фюрер, «слепо верит в то, что принадлежит к тем, кто делает историю»; ведь и в истории, как в науке, «открытия делает не масса, организовывает и думает не большинство, а только и исключительно отдельный человек — личность». И потом, «вся человеческая культура… есть результат творческой деятельности личности». И потому «вся организация общества должна представлять собой воплощенное стремление поставить личность над массой, т. е. подчинить массу личности». Вот такое мессианство по фюреру, и пусть в него кинет камень тот, кто, взойдя на вершину власти, думает иначе.
Возможно, это своего рода кощунство, но хотелось бы привести схожее свидетельство от митрополита Московского Филарета: «Надежнее самодельных умствований должно учиться царственной истине из истории народов и царств… писанной не страстьми человеческими, а святыми пророками Божиими, то есть — из истории древле избранного и Богопра-вимого народа Божия. Эта история показывает, что лучшее и полезнейшее для человеческих обществ делают не люди, а человек, не многие, а один.
Какое правительство дало еврейскому народу государственное образование и закон? — Один человек Моисей.
Какое правительство распоряжалось завоеванием обетованной земли и распределением на ней племен народа еврейского? — Один Иисус Навин.
Во время судий — один судия спасал от врагов и зол целый народ». (Из проповедей.)
Так что остается незыблемым вывод: пока один человек вершит судьбы народов и спасает от зол, идея мессианства не иссякнет, — и, значит, человечество еще не раз столкнется с новыми моисеями, новыми Лениными и новыми гитлерами.
Чтобы направить мятежность штурмовых отрядов в нужное его замыслам русло и беспрекословно подчинить их общим целям, Адольф Гитлер провел театрализованное представление, включив СА в ряды своей партии и определив им отдельное, более выгодное место в фанатично сплачиваемых рядах. Штурмовые отряды начали формироваться в 1921 г. с целью противодействия социал-демократам и коммунистам. Четыре штурмовых отряда получили свои штандарты еще 28 января 1923 года, ныне же настала очередь новым, возрожденным формированиям СА. Флаги, разработанные по эскизам Гитлера, отчасти напоминали боевые штандарты древнеримских легионов: древко венчали фигура парящего орла («арийца» животного мира) и свастика в дубовом венке; под свастикой размещалась небольшая табличка, на которой шла надпись NSDAP, а на оборотной стороне — собственное название части. Под табличкой располагалось красное полотнище с черной свастикой в белом круге; ниже шла надпись: Deutschland Erwache (Пробудись, Германия), а на обратной стороне надпись гласила: Штурмовые отряды Национал-Социалистической немецкой рабочей партии. К концу победного 1933 года штурмовики насчитывали в своих рядах около 2 миллионов человек; после поражения 1945 года Нюрнбергский международный трибунал признал СА преступной организацией.
Расставляя фигуры соратников на красно-коричневом политическом поле, Адольф окончательно перетянет на свою сторону Йозефа Геббельса, когда поставит того на должность главы гау Берлин — Бранденбург (чаще называют гаулейтером Берлина; ray — территориальная единица). Геббельс останется на посту начальника самого важного гау Германии до самой смерти. После чего фюрер в личном дневнике соратника получил эпитеты: «гений» и «творящий инструмент божественной судьбы». В отличие от некоторых других территорий, в Берлине НСДАП еще оставалась малоизвестной партией. Чтобы исправить это упущение, Геббельс способствовал тому, что коричневые соратники повсеместно ввязывались в драки с красными бунтарями. Подобные действия служили спаянности членов организации, сплачиваемых не только общей идеей, но и ореолом мученичества, заполученным в кровавых столкновениях с коммунистами. Без мучеников ни одно движение не может стать популярным, — эта истина зародилась еще в недрах церковного мира на заре становления первоначального христианства. Когда любая публичная казнь, как яркое и незабываемое зрелище, становилась лучшей рекламой для христианства; ведь согласитесь, если люди принимают смерть за свои убеждения, значит, эти убеждения должны чего-то стоить.
После столкновений в северной части города, когда число раненых и пострадавших приблизилось к сотне, молодой Геббельс, которому нет и 30 лет, торжествовал: «С этого дня нас в Берлине знают. Мы не настолько наивны, чтобы считать, что дело сделано».
Примирившись с политикой и тактикой действий «гения» германской нации Адольфа Гитлера, Йозеф Геббельс стал способствовать превращению национал-социализма в новую религию, пока нацизм не сделался тотальным мировоззрением, исключавшим все другие. Характер новой веры движению нацистов придавали не только идеология и театрализованные политические мессы, но и надежда на лучшее, как главная составляющая политики. Показателен факт, что во многих своих выступлениях доктор философии, прослушавший курсы лекций в лучших университетах страны благодаря помощи Католического общества, он же имперский руководитель нацистской пропаганды (с 1929 г.) Пауль Йозеф Геббельс искусно использовал религиозную терминологию.
Геббельс родился в маленьком городке Рейдт в семье набожных католиков. Окончив приходскую школу, он поступил в гимназию, потом по стипендии католического общества имени Альберта Магнуса учился в восьми университетах. В 1921 году, в возрасте 24 лет Геббельс получил степень доктора философских наук в Гейдельберге, посещая ранее занятия в университетах Бонна, Фрейбурга, Вюрцбурга, Кельна, Франкфурта, Мюнхена и Берлина. В этих прославленных учебных заведениях будущий нацистский пропагандист изучал философию, историю, литературу и искусство, занимался латинским и греческим языками. Известно, что Пауль Йозеф мечтал стать писателем; в год защиты докторской написал роман «Михель» (издан только в 1929 г.), а еще через два года — две пьесы в стихах: «Скиталец» об Иисусе Христе и «Одинокий гость». Когда Геббельс приобрел вес как нацистский лидер, став министром пропаганды и управителем театров, его пьеса о богочеловеке наконец была поставлена на сцене.
Опережая ход событий, Адольф Гитлер скрупулезно занимался внутрипартийным строительством, создавая строгую иерархию — с прицелом на далекое будущее. И коль дискуссии и сомнения были запрещены, то руководящим членам партии оставалось одно: соперничать за места у тела лидера. В структуре НСДАП появилось свое теневое правительство; например, в партии был внешнеполитический отдел, отделы военной и правовой политики. Были отделы, занимающиеся постулатами национал-социалистической политики, пропагандой, вопросами народного здоровья, расовыми вопросами, поселенческими делами, аграрной политикой. При партии существовали вполне безобидные подразделения, как то: союзы государственных служащих, юристов, врачей, даже садоводов и птицеловов, а также различные школы, в том числе школа ораторов (к 1932 г. подготовлено 6000 человек). В 1927 г. зашла речь о создании женских штурмовых отрядов, идея отчасти нашла воплощение в 1928-м, когда появилась «Красная свастика» — прообраз будущего Национал-социалистического женского союза. Сплотившего самых экзальтированных дамочек, обаянных идеями возрождения
Германии и люто обожающих вождя всего нацистского движения, — по большей части из тех, что получали оргазм, слушая многочасовые речи фюрера.
Алгоритм распространения нацизма, равно как и коммунизма, был идентичен алгоритму экспансии христианства; пожалуй, с давних времен человечество не придумало лучшего хода. Судите сами. Сперва в какой-то город или местечко приходил проповедник, предварительно изучивший местную ситуацию. Он вел агитацию там, где могли проживать подготовленные для пропаганды элементы (обработанные засланными казанками, ведущими подрывные разговоры). Если рисковый адепт проповедовал среди элиты, то старался запугать слушателей огненной адовой геенной; если разговоры велись среди низов, то тут выступал на первый план постулат о свободе, равенстве и братстве. Образовав ячейку общины (у коммунистов был такой же термин: первичная ячейка, первичка), проповедник, подучив самых способных и фанатичных, отпускал их агитировать за новую веру в новые места. А сам чаще всего скрывался в тень, оставаясь кукловодом и тайно руководя остальной паствой.
Вся жесткая иерархия и разветвленные союзы — все вместе и были воплощением слов Адольфа Гитлера «создать новое государство, а не просто пробудить от мертвого сна старый режим, погибший в результате его собственных слабостей и ошибок». Благодаря таланту ее неизменного лидера, НСДАП становилась сконцентрированным сгустком нового и пока еще оппозиционного государства.
Зато «теневое» гитлеровское государство имело свои знамена, свой гимн «Хорст Вессель» (превращен в гимн благодаря мощной пропаганде Геббельса), свои праздничные даты и мероприятия, а его члены — свою отличительную форму, значки и знаки приветствия. Главным нацистским знаменем был признан флаг, развевавшийся над колонной путчистов, проходивших у Фельдхернхалле, символически названный «Знаменем крови» (Blutfahne); прикосновение к этому полотнищу при каждом освящении штандартов должно было вызывать символическую передачу некоей мистической силы. Священным символом стал стяг 5-го штурма С А, который 9 ноября 1923 г. нес участвующий в Пивном путче Генрих Трамбауер, и который в тот день оказался забрызган кровью кого-то из национал-социалистов. Обагренное кровью «мучеников» полотнище было объявлено одной из главных реликвий Третьего рейха. Впервые Адольф Гитлер представил этот краснознаменный символ 4 июля 1926 г. в Веймаре, где Blutfahne торжественно и церемониально было передано на хранение в 1-й штурм 1-го штандарта СС. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы во всех инсценированных церемониях со знаменами увидеть литургический смысл. Но ни новая религия, ни религиозный плагиат не помогут нацизму и его реликвиям избежать крушения; нацистское «Знамя крови» сгорит в Мюнхене во время бомбардировок союзнических войск.
Довольно странным выглядит то, что с середины 20-х годов, еще не имея реальной политической власти, Гитлер имел возможность отправлять своих наблюдателей на международные конференции. Активность партии была такова, что только в 1925 году ее члены провели почти 2400 собраний, митингов и демонстраций.
Несмотря на многочисленные сложности, конец 20-х — начало 30-х годов были плодотворными для Гитлера и его НСДАП. Многое было сделано в расчете на то, чтобы в случае успеха новое государство было развернуто прямо из рядов партии. Рекламируя благие цели построения «идеального государства», фюрер писал: «Образцовым можно считать лишь то государство, которое не только соответствует жизненным условиям представляемого им народа, но и само своим существованием на деле обеспечивает дальнейшее развитие этого народа. И это независимо от того, какое общекультурное значение вообще имеет данное государство в рамках всего остального мира». На поверку оказывалось — чтобы подобное государство возникло, нужно было провести решающую борьбу: «Главная трудность, как это часто бывает в историиу заключается не в том, как открыть новые формы лучшего, а в том, как очистить поле от худшего», с фанатичным уточнением: «А борьба предстоит громадная, ибо первый же вопрос заключается не в том, как на чистом месте построить наше новое идеальное государство, а в том, как устранить существующее еврейское государство».
Итак, задачи были ясны, и 9 сентября 1927 года в печатном органе партии «Фелькишер Беобахтер» вышла статья Отто Бангерта, прямо указующего, что НСДАП «все отчетливее превращается в грядущее государство», которое должно «пронизать всю нашу разрушенную общественную жизнь. Когда же со временем национал-социалисты придут к власти, то Третий рейх в своих основах уже будет существовать». Впоследствии, в 1940 году Йозеф Геббельс сделал секретное заявление, в котором говорил, что когда их партия пришла к власти, национал-социализму оставалось лишь спроецировать, «перенести на государство свою организацию, свой опыт, принципы своего духа и своей души».
В конце 20-х годов очередной Рождественский праздник фюрер провел в Мюнхене, в кругу своих партийных товарищей. Он произнес речь, в которой сравнивал все беды НСДАП, в том числе и преследование ее членов с ситуацией, складывавшейся в пору становления раннего христианства.
— Национал-социализм притворит идеалы Христа в дело! Дело, которое начал Христос, не успев завершить, я доведу до конца!
Ему то ли вторила, то ли предвосхищала эти громогласные заявления любимая газета «Фелькишер Беобахтер» за 23 декабря 1926 г.: «Звезда, взошедшая в Рождественскую ночь, означала явление избавителя, раздвигающийся ныне занавес явил нам нового избавителя, спасителя немецкого народа от позора и нужды — нашего фюрера Адольфа Гитлера».
Основываясь на личных воспоминаниях, американский историк и автор книги «Взлет и падение Третьего рейха» Уильям Ширер свидетельствовал: «В… разгар ежегодных сборищ членов нацистской партии в Нюрнберге, я часто видел лоточников, торгующих почтовыми открытками с изображением Фридриха Великого Бисмарка, Гинденбурга и Гитлера. Надпись на открытках гласила: «Что завоевал король, укрепил принц, защитил фельдмаршал, спас и объединил солдат». Таким образом, Гитлер-солдат изображался не только человеком, спасшим и объединившим Германию, но и преемником этих известных деятелей, возвеличивших нацию». Но просто «преемник», прошедший уже казематы тюрьмы Ландсберга-на-Лехе, жаждал еще большего авторитета, ведущего его обладателя прямо в сонм святых, оставляющих по себе благодарную память в сотнях грядущих поколений.
Так зарождался культ личности Гитлера, явно берущего пример с того, кого он долгие годы боготворил, и о ком всегда, при любых обстоятельствах отзывался только хорошо: с товарища Иосифа Виссарионовича Сталина, давшего добро на раздувание небывалого культа личности словно бы даже не себя лично, а — своей общественной фигуры, своего политического двойника. Но Сталин уже не соперничал с Христом, потому что Христос был повержен в стране воцарившихся красных бесов. Но с кем тогда соперничал Сталин?! — не с черной ли тенью самого Господа Бога?
Скромный ученик Сталина тоже спешил возвеличиться, он благосклонно принимает хвалу из уст верного соратника Германа Геринга, указующего, что любой соперник на фоне их фюрера «не больше чем камень, на котором тот стоит». Камень, конечно, еще не крест, но все же больше, чем просто безделица под ногами, ибо он — возможно — уже постамент под ступнями нового Спасителя Германии. Постамент — с того самого момента, когда Герман Вильгельм Геринг (1893–1946), обладатель Железного креста 1-го и 2-го класса и других боевых наград за подвиги в годы Первой мировой, назначенный Адольфом Гитлером верховным руководителем грозных СА и рейхсмаршалом Третьего рейха, вдруг осознает и откровенно признается: «Всякий раз, когда я стою перед фюрером, у меня подгибаются колени».
Но есть и народы-трутни, умеющие до известной степени пролезть в другие части света и под разными предлогами заставить другие народности работать на себя; такие народы-трутни умеют образовывать новые государства независимо от своей собственной территории.
В 1927 году правительствами Саксонии и Баварии был отменен запрет на публичные выступления вождя национал-социализма. И в скором времени при огромном скоплении народа вождь выступает в цирке «Кроне». Перед тем, как покорить это пространство еще в 1921-м докладом на тему «Гибель или светлое будущее», Гитлер упоминает о нем так: «В Мюнхене оставалось только одно большое помещение, в котором мы еще не решались устраивать свои собрания: цирк Кроне». Нынешнее выступление отмечено еще большим вниманием, оно привлекает огромное скопление народа, манеж облеплен толпой в 7000 человек, большинство машут приветственными флажками с изображением свастики и скандируют: «Хайль!»
Под шквал приветствий наконец входит торжественный строй коричневорубашечников; впереди — две шеренги барабанщиков, за ними — знамя. Точно такие же манипуляции с выносом атрибутов проводят и советские товарищи на всех сборищах — от пионерских собраний в школах до партийных съездов.
«Люди приветствуют их на фашистский манер вытянутой рукой, — по горячим следам строчат донесения германские полицейские. — Публика им аплодирует. На сцене тем же манером поднял руку в приветствии Гитлер. Грохочет музыка. Череда знамен, сверкающие штандарты со свастикой в венке и с орлами по образцу древнеримских боевых флагов. Продефилировало, наверное, около двухсот человек. Они заполняют манеж и выстраиваются там, а знаменосцы и те, кто несет штандарты, занимают место на сцене. Гитлер быстрыми шагами выходит на авансцену…» Выходит, чтобы в очередной раз произнести пылкую речь, в которой слова то текут плавно и медленно, то обгоняют друг друга, так, что и слов уже не разобрать. Но зал слышит о христианстве и гонениях на ранних приверженцев Христа…
— Маленькая группа фанатиков увлекает за собой массу, смотри пример России и Италии. Борьба за большинство удается лишь тогда, когда есть боеспособное меньшинство!
«Если пропаганда захватила весь народ, то организация может использовать это, ограничиваясь горсткой людей», — изложит он ту же мысль письменно.
Не обладая еще ни политическими, ни финансовыми покровителями, «движение Гитлера» неоспоримо доказывает, что является силой, которая стремится к победе и на которую можно делать ставку закулисным игрокам. Даже несмотря на то, что все еще, как утверждают историки, «оставалась карликовой партией с огромными амбициями». На выборах в рейхстаг 20 мая 1928 г. НСДАП набрала 2,6 % голосов и заняла девятое место среди всех политических партий. «Спасительная миссия национал-социализма» не нашла поддержки населения, сокрушался член НСДАП с 1925 года Отто Штрассер (впоследствии разойдется во взглядах с Гитлером и даже возглавит оппозиционный так наз. «Черный фронт», будет вынужден эмигрировать). Самую крупную фракцию в Рейхстаге тогда сформировала СДПГ, получившая 153 мандата.
Происходившие в стране события в конечном итоге вывели партию Гитлера на большую политическую сцену. В 1929 г. в Германии разгорелся жаркий спор по вопросу о репарациях, навязанных Версальским договором.
Восстановление экономики Германии началось в 1924 г., когда лидеры западных стран просчитали, что для возможной войны с чудовищным коммунистическим колоссом в лице СССР понадобится страна-агрессор. Ни Америка, ни Франция или Британия, ни Польша воевать в одиночку с могущественным соперником не желали. А вот немцы, еще недавно воевавшие с русскими, подходили на эту роль идеально. Страны, активно выкачивающие из поверженной Германии все соки, собираются 16 августа 1924 года в Лондоне, чтобы провести конференцию, на которой принимают так называемый план Дауэса: американский капитал предоставляет Германии займы на оживление экономики для… выплаты репараций. Выгодный гешефт для дающих; в результате ключевые отрасли немецкой экономики оказываются скупленными задешево американскими монополистами. Согласно логике подобного «спасения», промышленность Германии и территория страны как рынок сбыта, захваченные американскими дельцами, приносят баснословные им прибыли. А коль экономика Германии становится зависимой от заокеанского капитала, значит, и политикой страны могут манипулировать все те же заокеанские лица. Также историки полагают, что планом Дауэса предусматривался вывоз немецких товаров в СССР, что сорвало бы индустриализацию Советов. В общем-то, это было словно свершение итогового плана Троцкого: превращение бывшей Российской империи в сельскохозяйственный придаток развитых стран, территорией, куда бы ввозилось импортное оборудование.
Согласно сведениям из книги Гвидо Джакомо Препарата «Гитлер, Inc. Как Британия и США создавали Третий рейх», Германии в 1924 г. было выделено 190 миллионов долларов. Несмотря на то, что заем стабилизировал германскую марку, «благодетели» потребовали установления контроля над германским государственным бюджетом, денежным обращением и кредитом, а также железными дорогами. Вспомним, что в годы захвата власти большевиками США также пытались установить монопольный контроль над русскими железными дорогами, в частности, над Транссибирской магистралью, пролегающей через самые богатые территории России.
Всего же, полагают исследователи, к 1930 г. в Германию закачали около 30 миллиардов долларов. По сути, Германия 20-х годов XX века попала под не афишируемый контроль, «под тихую американскую оккупацию».
Осенью 1929-го умер министр иностранных дел Густав Штреземанн, способствовавший минимизации выполнения Версальских договоренностей, выступая за проект урегулирования вопроса репараций согласно новому плану, исходившему от американского банкира Оуэна Д. Юнга. План Юнга предусматривал выплаты репараций в течение 59 лет, вплоть до 1988 года. Против подобного плана резко выступили радикальные правые, объединившись в июле 1929 г. в Имперский комитет во главе с бывшим председателем совета директоров концерна Круппа, крупным медиамагнатом, тайным советником Альфредом Гугенбергом. Четкие лозунги правых быстро нашли поддержку у народа: «План Юнга — Голгофа немецкого народа», «План Юнга — смертный приговор еще не рожденным», «Заокеанский палач с издевательским хохотом распинает немецкий народ на кресте». («Спаситель» Адольф Гитлер ввергнет свой возлюбленный народ в еще большую кабалу: известно, но не афишируется, что Германия содержит государство Израиль, все еще выплачивая огромные денежные суммы за учиненный фашистами холокост.)
«Доверенное лицо капитанов тяжелой индустрии» Альфред Гугенберг (1865–1951), по сути, возглавивший в 1928 г. ДНФП — Германскую национальную народную партию (одним из основателей которой в 1918 г. он и был), предлагал «на классовую борьбу низов ответить классовой борьбой высшего общества». В ответ на американские условия он растиражировал письмо, в котором предостерегал 3000 американских дельцов от предоставления ими кредитов стране, в которой уже начинался кризис.
Обвал на Нью-Йоркской фондовой бирже в конце 1920-х гг. и грянувший затем мировой финансово-экономический кризис, повлекший за собой депрессию в Европе и троекратное увеличение безработицы в Германии, стал удачным трамплином для Адольфа Гитлера и его партии.
И когда Альфред Гугенберг предложил Гитлеру войти в коалицию, полагая, что одаренный агитатор будет способствовать продвижению его тайных замыслов, Адди соглашается. «Этот союз был первым в примечательной цепочке тактических побед, немало способствовавших тому, что Гитлер сначала выдвинулся на авансцену, а потом и достиг своей цели», — подытожат исследователи.
Заключив сделку, Гитлер получил широкий доступ к прессе. Ведь Гугенберг возглавлял концерн, в который входили различные газеты, телеграфное агентство, рекламное издательство и кинокомпания УФА (с 1917 по 1945 гг. — едва ли не самая крупная кинокомпания мира; в 1937 г. перейдет под контроль НСДАП). После прихода Гитлера к власти в 1933 году Альфред Гугенберг в течение полугода прослужит рейху в качестве министра хозяйства.
В 1929 г., когда Гитлер получил почти неограниченный доступ к прессе, вождь советского народа Сталин широко праздновал 50-летний юбилей. Страну захлестнула шумная политическая кампания, прославляющая Генсека, раздувающая культ личности и утверждая в общественном сознании образ врага в лице Льва Давидовича Троцкого и его сторонников. Любая оппозиция и инакомыслие отныне были просто немыслимы. К слову: в честь 50-летнего юбилея своего вождя 20 апреля 1939 года Германия получит в подарок превосходно изданное Главным партийным издательством юбилейное издание «Mein Kampf»: текст напечатан на мелованной бумаге готическим шрифтом, обложка с золотым тиснением.
Юбилей советского вождя ознаменовался серией статей, которые давали новое толкование истории Коммунистической партии и страны. Среди всех публикаций выделялись «Политическая биография Сталина», открывшая юбилейный номер «Правды» и статья К.Е. Ворошилова «Сталин и Красная армия», полностью вычеркнувшая Лейбу Троцкого из рядов основателей и руководителей Красной армии. Так товарищ Ворошилов, член РВСи один из организаторов 1-й Конной армии — прекрасно знавший, как волей Троцкого, который ввел институт заложничества и массовых расстрелов, создавалась «героическая большевистская армия», — вовремя прогнул спину перед могучим Бесошвили, словно надеясь на будущую благосклонность. Ждать пришлось недолго, — с 29 октября 1932 года фамилия члена Политбюро ЦК ВКП(б) Климента Ефремовича Ворошилова (1881–1969) стала нарицательной, когда Президиумом Центрального Совета Осоавиахима СССР и РСФСР было утверждено Положение о звании «Ворошиловский стрелок» и нагрудном знаке для награждения метких стрелков. С июля 1934 года появился вдобавок и «Юный ворошиловский стрелок». Советский агитпроп уведомляет, что «Оборонно-массовая работа всячески пропагандировалась и поощрялась. Подготовка ворошиловских стрелков стала ее неотъемлемой частью и вскоре была превращена в широкое движение трудящихся, молодежи за овладение стрелковым делом». Военизация общества шла самыми ускоренными темпами; молодым и здоровым членам Страны советов предстояло влиться в ряды «славной Красной армии», над которой стоял лишь один полководец — вождь народов мудрый Сталин. И вот странное дело: хотя активно военизировавшиеся в 30-х гг. XX в. большевики-интернационалисты утверждали, что они не имеют родины, потому что им принадлежит «весь мир голодных и рабов», тоскующие еврейские души мечтали о своем клочке земли обетованной, даже если им при этом приходилось, как сыр в масле, кататься в покоях русского Кремля. Ну что за противоречия, что за загадочная еврейская душа! Просто пришли на ум слова, сказанные женой Ворошилова Голдой Горбман (и не только ей одной), воскликнувшей, когда образовалось государство Израиль: «Вот теперь и у нас тоже есть Родина!» Но если она ни село Мардаровка под Одессой, где родилась, ни Российскую империю родиной никогда не считала, ради чего пошла в революцию и скиталась по ссылкам? Ради чего изменяла жизнь миллионов людей, которые ей были чужды? Риторические вопросы, построенные всего-навсего на эмоциях. А ведь юная Гитля, пережив неудачный роман с профессиональным революционером и будущим секретарем ЦИК Енукидзе (в силу чего, полагают историки, осталась бездетной), переключилась на молодого хлопца Клима, и даже приняла православие, крестившись Екатериной, пережив за это проклятие раввина синагоги. Да, неисповедимы пути Господни…