«…один из товарищей был занят составлением списков очередей для прогулок таким образом, чтобы заключенные могли прогуливаться в парах, составленных по их желанию».
«Морозов сообщал родным о занятиях в тюрьме огородничеством и цветоводством, разведением кроликов и кур… Об интенсивности научных занятий можно судить из его письма к родным с сообщением, что он переплел собранные им материалы в 13 томов, каждый объемом в 300–800 страниц. Впоследствии он прибавил к ним еще 2 тома»; «Так он сообщал об использовании им обширной научной литературы, не исключая новейшей на иностранных языках, из которых итальянский, испанский и польский языки он изучал уже будучи в тюрьме». (Морозов Н.А. (1854–1946), революционер-народник, член 1-го Интернационала, был знаком с К. Марксом, отбывал наказание за революционную деятельность. После отсидки в «чудовищных» царских казематах… преподавал химию и астрономию на Высших курсах Лесгафта и в Психоневрологическом институте. В 1911 г. за антирелигиозную книгу стихов «Звездные песни» был приговорен к годичному заключению. Наряду с другими впоследствии написал несколько книг по истории религии «Пророки», «Христос» и др., в которых пересматривал историю христианства.)
«Открытие первой мастерской — столярной — последовало в 1889 году… Следующей мастерской была сапожная… затем были открыты переплетная мастерская, токарная и развились другие ремесла. Была открыта в 1900 году и кузница».
«Оригинальный и увлекательный для заключенных вид труда появился в 1897 году, когда… начали изготовлять различные коллекции для Подвижного музея учебных пособий в Петербурге».
Если вы думаете, что на страшной царской каторге дела обстояли иным образом, чем в тюремных крепостях, обратимся за свидетельством к все тому же сталинскому лауреату; нужные нам сведения можно выудить, лишь изрядно покопавшись в многотомнике.
«По воспоминаниям Дейча, поступившего в Карийскую каторгу в декабре 1885 года, тюремная община ко времени его прибытия на Кару была уже полностью восстановлена, камеры по-прежнему не запирались. Происходили усиленные занятия различными науками, чтением, пением, разведением огородов и цветников. Развлекались игрой в шахматы, в городки, а зимой катанием с гор. Иногда летом устраивали чаепитие на дворе за общим столом. В новой тюрьме, расположенной… в одной версте от Нижней Кары, заключенные распределялись в четырех камерах по собственному желанию… Узники не носили оков, не были заняты каторжными работами». «В таких же тонах обрисовывал режим Карийской каторги… Феликс Кон… Во второй половине 80-х годов политические каторжане на Каре могли с гордостью указывать на свою библиотеку, на «рабочую академию» с научными занятиями и лекциями по разным отраслям знаний, на свой хор, который пел хоровые партии из опер, на сохранение своего человеческого достоинства». И Лев Дейч (1855–1941), и Феликс Кон (1864–1941)> возможно, отчасти в силу своего происхождения, были фанатиками еврейского учения «марксизма», в буквальном смысле — фаталистами.
«Социализм, — писал в своей книге воспоминаний Кон, — ради которого пало уже много жертв, был для нас не только делом убеждения… Он был для нас всем по тогдашним понятиям: верой, религией, священной мученической смертью погибших на виселицах. И потому отступление от знамени, обагренного мученической кровью борцов, было преступлением…» (В 1935 г. в Нюрнберге проходил Имперский партийный съезд Свободы, на котором нацисты провели красочную церемонию «освящения знамен»; на фотографиях о том событии Адольф Гитлер стоит под «Знаменем Крови», с которым национал-социалисты шли 9 ноября 1923 г.)
Выходя после вынужденного пребывания в университетах из «застенков», некоторые «жертвы» царизма успешно издавали свои труды. К примеру, Иосиф Лукашевич издал написанные в тюрьме несколько томов под названием «Элементарное начало научной философии», а за опубликованное исследование «Неорганическая жизнь земли» даже получил Золотую медаль от Русского Императорского Географического общества и премию от Русской Императорской академии наук. А ведь польский еврей Иосиф (Юзеф) Лукашевич (1863–1928) — один из организаторов «Террористической фракции партии «Народная воля»» и за участие в подготовке покушения на Императора Александра III был приговорен к смертной казни, замененной бессрочной каторгой. Но уже в 1905 г. вышел на свободу; воистину либерализм царской пенитенциарной системы не имел себе равных во всем мире.
Еще одна большевичка-фанатичка Вера Фигнер (1852–1942) называла тюрьму «Парнасом» за то, что у многих сидевших там просыпались поэтические таланты. Кстати, эта преступница изучила в неволе итальянский язык, а ее товарищи, часто говорившие на двух иностранных, учили новые языки, «в том числе такие, знакомство с которыми было мало распространено в России», но которые могли пригодиться этим фанатикам в деле Мировой революции. Пока одни учились в тюрьме, другие переводили монографии и труды, в том числе и марксистские. Один из «потерпевших» назвал 15 лет своего пребывания в тюрьме «тихой работой в каком-то культурном уголке». Другой из сидельцев о себе и своих товарищах вспоминал, что «ими было прочитано в тюрьме так много, как едва ли многими на свободе» (то же самое о себе скажет и Гитлер).
Люди, «вырванные царизмом на долгие годы», сидели в заведениях, ставших «своего рода университетами» (по М. Гер-нету; см. его труды «Истории царской тюрьмы» в 5 томах).
Вся эта «лафа» описана также в воспоминаниях В. И. Ленина и Н. К. Крупской, а также других столпов марксизма-ленинизма, ненавидевших царизм даже за то, что вся система наказаний этого державного строя зиждилась «на сохранении человеческого достоинства».
Если присмотреться к фотографиям большевиков в годы их пребывания в царских тюрьмах или в ссылке, напечатанных в многочисленных советских источниках, можно поразиться тому, как чисто они выглядят, как аккуратно одеты, мужчины — в костюмах и часто при галстуках. Фотографии фюрера времен его пребывания в Лансберге-на-Лехе идентичны. Тревоги и напряжения в лицах нет, изображенные на фото — спокойны, иногда раздумчивы и многозначительны. Вот Гитлер в окружении товарищей за столом, накрытом скатертью, на которой горшок с цветами; вот он на фоне лаврового венка; у зарешеченного окна (вспомните гневную ассоциацию классического стихотворения, заучиваемого нами на память в школе: «вскормленный в неволе орел молодой…» и представьте «узников» «проклятого царизма»); вот он же за чтением свежей прессы…
На дополнительном процессе по делу путчистов, были осуждены еще около сорока человек, которых направили в ту же тюрьму Ландсберг. Среди них и члены «Ударного отряда» Гитлера Хауг, Моритц, Гесс, Берхгольд и др. после чего тюремный круг общения фюрера значительно расширился. Свидетели рассказывали, что в обеденное время фюрер сидел за столом под знаменем со свастикой, в работах участия не принимал и даже камера его убиралась другими. Зато все попадавшие в заключение единомышленники обязаны были тут же докладывать о себе фюреру. Многие из них посещали летучку у вождя, проходившую ежедневно ровно в десять часов. В вечерние часы, когда Гитлер выступал на дружеских встречах, за дверями на лестнице собирались служащие крепости, чтобы жадно внимать пророку нацизма.
В годы отсидки Ландсберг-на-Лехе превратился в место паломничества, не зря впоследствии тюрьму назовут «первым «Коричневым домом».
В таких условиях почти санаторного пребывания и неспешных занятий родилась книга Гитлера «Майн кампф». Ее идеи оформлялись в строки и абзацы за рассуждениями и дружескими беседами, за пением в кругу товарищей, за получением подарков и сладостей от многочисленных поклонников и поклонниц, за играми с любимой овчаркой (которую по дозволению прокурора приводили на свидания друзья), за всеми остальными «за» той странной тюремной системы, которая давала людям свободу чувствовать себя людьми. Что впоследствии будет учтено и большевиками, и нацистами.
Придя к власти, рыжий коротышка Ульянов-Ленин одним из первых своих декретов создаст идеальные советские концентрационные лагеря и тюрьмы для миллионов так ненавидимых им русских и других бывших подданных бывшей Российской империи.
Придя к власти, Гитлер сразу же откроет первые концентрационные лагеря в Дахау и Ораниенбурге. Отправив туда в первую очередь так ненавидимых им евреев-большевиков.
Каждую неделю к фюреру приходили многочисленные посетители: промышленники, представители мелкого бизнеса, адвокаты, художники, издатели, профессора, крестьяне, почтительные маменьки и их дочери, представительницы древних аристократических родов, а еще — священники обеих конфессий. Ежедневно заключенный мог принимать гостей в течение шести часов (иногда и дольше). Все хотели получить у него совета. «Целый год Ландсберг был Меккой для горевших нетерпением правых радикалов и заклятых германских великодержавных националистов», — выразился немецкий историк Мазер. Пророк «нового человечества» принимал свою паству, сидя взаперти.
Однако Адди успевал не только общаться, но и творить. Он написал многостраничную книгу, состоящую из самостоятельных тематических глав, размещенных бессистемно. На «товарищеских вечерах» фюрер зачитывал своим коллегам по неволе свежие страницы. Таким образом, они успели ознакомиться с темами, вошедшими изначально в первый том «Майн кампф». Это — детство и жизнь в отчем доме; годы учебы и «полоса невезения» в Вене; размышления об общеполитических вопросах «в грустнейший венский период»; Мюнхен и его нравы; Первая мировая война; военная. пропаганда; революция; начало политической деятельности Гитлера; о Германской рабочей партии; народ и раса; о начальном периоде становления Национал-социалистической рабочей партии Германии.
Во второй, меньший по объему том книги войдут темы: мировоззрение и партия; германское государство и «идеальное» государство, а также место в нем каждого гражданина; личность и народное мировоззрение; ораторское искусство, пропаганда и организация; противостояние с «Рот-Фронтом»; еврейская пресса и профсоюзы; Восточная политика и т. д. И все же основные темы всей книги — расовая теория и марксизм. Зачастую сквозь призму антисемитизма рассматриваются притянутые за уши проблемы, описанные живо и злобно. Так что даже писательство выдает в нем страстного оратора, верившего, что «судьбу народа можно изменить лишь бурей горящей страсти; но страсть можно разбудить лишь при условии, если ты сам несешь ее в себе». Вот то же, но в другом переводе, для сравнения: «Повернуть судьбы народов может только сила горячей страсти. Пробудить же страсти других может только тот, кто сам не бесстрастен. Только страсть дарит избранным ею такие слова, которые как ударами молота раскрывают ворота к сердцам народа. Кто лишен страстности, у кого уста сомкнуты, того небеса не избрали вестником их воли». И не раз подчеркнет: «Организация вообще возможна лишь тогда, когда базой для высококачественного руководства служит более широкая масса, руководящаяся преимущественно чувствами». И прав оказался, шельмец, когда зажег многомиллионный народ чувственным и страстным, «огненным факелом швыряемых в массу слов».
До 1945 г. книга «Майн кампф» распространялась не только через книжную торговлю. В 1934 г. министр образования Пруссии распорядился цитировать в школьных учебниках отрывки, касающиеся тем: политика государства, расовое учение, учение о наследственности.
Призвавший цитировать немецкого вождя, не был новатором. Системой маниакального цитирования отличились коммунисты; с захватом власти, большевики не издали ни один исторический и публицистический труд без цитат из классиков марксизма-ленинизма; даже предисловия к художественным произведениям давались в свете цитат Маркса, Ленина, Сталина (последнего — до начала 1950-х гг.). Все советские энциклопедии испещрены ссылками на труды означенных «гениев» человеческой мысли и построены с учетом марксизма. Невозможно было найти ни один кабинет советского функционера, чтобы там не было многочисленных томов или портретов великих сыновей еврейского народа Маркса — Ленина.
В том же 1934 г. доктор Кениг указывал на долг соотечественников при чтении «Майн кампф»: «Юноши и девушки, еще не достигшие 20 лет, должны выработать в себе точный взгляд, для того чтобы понимать эту новую библию народа. Они должны близко познакомиться с основными направлениями политики, начертанными мастерской рукой. Взрослые, когда они читают эту книгу, должны очищать и усиливать свое сознание гражданина государства. Отцы должны обучать своих детей, передавая им мысли, содержащиеся в этой книге».
В 1934 г. вышла инструкция Дирекции железных дорог, согласно которой все служащие получали по экземпляру книги Гитлера в подарок. В апреле 1936 г. имперский министр внутренних дел распорядился, чтобы в ЗАГСах страны каждой брачующейся паре выдавался один экземпляр нацистской «библии». 13 февраля 1939 г. даже вышел циркуляр партийной канцелярии, в котором указывалось: «Максимально возможное распространение «Майн кампф» является важнейшим долгом всех отделений партии, партийных групп и родственных союзов. Надо стремиться к тому, чтобы каждая немецкая семья, даже самая бедная, имела у себя дома основополагающую книгу фюрера».
Странно, не правда ли: то, что читали дети, ныне запрещено читать многим взрослым… Однако тоже видать не зря после крушения советского строя в СССР в спешном порядке из школ, публичных библиотек и книжных магазинов изымались труды Маркса, Плеханова, Ленина и других «выдающихся» революционистов-марксистов-ленинистов. Труды их подельников Троцкого и Сталина были изъяты в спецхраны еще ранее.
На мой взгляд, правы те, кто советует не изымать (запретный плод сладок), а издавать основополагающие труды видных политических деятелей с комментариями, иллюстрациями и фотодокументами. «…Гитлер, в отличие от своих многочисленных предшественников, претендовал еще на роль «гуру» (по крайней мере, для граждан Германии), уже чуть ли не с тридцати лет способного дать точный и исчерпывающий ответ на все жизненно важные вопросы. Именно этим и отличается его единственная книга «Майн кампф», которую не стоит запрещать, а необходимо читать, внимательно изучать, дабы понять, как и почему мир не в состоянии избегать появления маниакальных претендентов на мировое господство», — предлагал автор-исследователь Вадим Телицын. Отечественный историк Константин Залесский считает так же: «Многие историки и политики подчеркивают: надо не скрывать идеи «Майн кампф» за семью печатями, наоборот, надо показать всему человечеству, что несет за собой идея расовой избранности и мирового господства». Солидарен с подобными высказываниями и известный немецкий историк Вернер Мазер, посвятивший отдельный труд «библии нацизма». Он писал: «Если бы книгу Гитлера «Майн кампф», которая в 1933 году была продана в количестве 5 450 000 экземпляров, прочитали хоть в малой степени осмысленно и восприняли всерьез, то история, на которую, по мнению Гитлера, влияет в решающей степени только устное слово, без сомнения, пошла бы по-другому, так как почти все, что, начиная с 1933 года, инициировали и осуществляли не только сам Гитлер, но и функционеры НСДАП и представители национал-социалистического государственного аппарата, является вариацией на тему учения, изложенного в «Майн Кампф»».
Тюрьма Ландсберг-на-Лехе, где с пользой проводил досуг Адольф Гитлер и где он имел возможность показать писательский талант, явив народам мира «библию нацизма», после 1945 года использовалась как место заключения для военных преступников и для исполнения смертных приговоров по некоторым процессам. На международном трибунале — Нюрнбергском процессе над главными военными преступниками — к смертной казни было приговорено 12 человек. Тайная Нюрнбергская вечеря покарала 12 апостолов нацизма, тогда как сам Мессия Адольф остался вне судебного разбирательства (его имя даже не фигурировало в списке виновных!). Из 12 десять были казнены, Геринг покончил жизнь самоубийством, а Борман был приговорен заочно. Тела кремировали, а пепел развеяли по ветру.
«Пусть запомнят это все тщеславные писаки…: великие перевороты в этом мире никогда не делались при помощи пера. Нет, перу предоставлялось только теоретически обосновать уже совершившийся переворот». Сказал тот, кто сумел при помощи пера обосновать еще не совершившийся переворот истории. И все же… все же… история, как известно, развивается по спирали. И, значит, прежде все это уже было. Только кто были эти первопроходцы? Большевики? Социалисты? Французские революционеры? Нет, — гляди пристальней, и, может, в мрачной глуби веков ты узришь первых.
Вера подымает человека над уровнем чисто животной жизни и этим самым содействует укреплению и обеспечению самого существования человека. Отнимите у современного человечества воспитанные в нем религиозно-нравственные верования и, если вы ему не дадите равноценной замены, то вы скоро убедитесь, что в результате поколеблется самый фундамент его бытия. Люди существуют для того, чтобы служить высоким идеалам, но в то же время мы имеем право сказать, что без высоких идеалов нет и самого человека. Так замыкается круг.
Единственной книгой, которая не подвергается сомнению большинством, — и это не миллионы, а миллиарды читателей, — является Библия. Но миллионы, читающих «библию нацизма», также не подвергали ее критике и становились приверженцами расизма. Что из сего проистекает? То, что автор предлагает критически посмотреть на самую святую книгу — на саму Библию.
В истории человечества были попытки подойти критически к религиозной литературе и проанализировать догматы церкви.
Отдадим должное римскому императору Юлиану Флавию Клавдию (331–363), который был прозван христианами «Отступником» за то, что хотел реставрировать языческие культы. Он даже написал трактат «Против христиан», уничтоженный церковью и потому сохраненный в истории лишь фрагментарно. «Надо миллионным тиражом размножить книгу с размышлениями императора Юлиана. Какой изумительный интеллект, какая проницательность, какая мудрость античности! Это невероятно. С каким ясновидением авторы XVIII и особенно прошлого столетия критиковали христианство и выносят приговор эволюции церкви!» — со слов Гитлера запишет автор книги «Застольные беседы Гитлера» Хью Тревор-Ропер.
Против божественности Библии и историчности Иисуса высказывался английский политический деятель Генри Сент-Джон Болингброк (1678–1751). А его соотечественник политический писатель и теолог Томас Вулстон (1669–1733), высмеивавший библейские чудеса, за вольное толкование Библии был замучен в тюрьме.
Вспомним еще французского философа Мари Франсуа Аруэ, известного нам под именем Вольтер (1694–1778), одно время даже писавшего под девизом «Раздавите гадину!», — имея в виду католическую церковь. Отсидевший срок заключения в Бастилии за эпиграммы, он через какое-то время поселился в своем имении Ферне на границе Франции и Швейцарии. Вольтер боролся с религиозным фанатизмом и выступал в защиту жертв инквизиции и «святой» церкви. Место обитания философа стало местом массового паломничества; с вольнодумцем были вынуждены считаться даже монархи Европы, многие из них искали дружбы с непокорным «просветителем». В одном из своих трудов Вольтер, показывая, как утренняя звезда Венеры из-за искажений переводчиков превратилась в библейского сатану Люцифера (букв. пер. «светоносец»), писал: «…часто одно неправильно расслышанное слово или слог, одна измененная или опущенная буква служила источником верований целого народа».
Автор, не сумняшеся, и тут видит нужные ему параллели. Отсидевший в тюрьме Ландсберг фюрер национал-социалистов затем поселился в Оберзальцберге, в имении Берхтес-гаден, и это место превратилось в паломническую Мекку всех страждущих получить ответы на нелегкие вопросы бытия в условиях послевоенного мира и депрессии. Имение фюрера открыто и с тайными миссиями посещали люди, облеченные немалой властью, имеющие вес в обществе. К немецкому вольнодумцу приезжали царь Болгарии Борис, герцог Виндзорский с супругой Сарой, премьер-министр и лидер Консервативной партии Великобритании Невилл Чемберлен, бывший американский президент Гувер, зять Муссолини, министр иностранных дел граф Чиано и многие другие. Но самое пристальное наше внимание должен привлечь гость, который в 1939 г. станет Папой Римским Пием XII, а потому вернемся к теме значимого визита кардинала Эудженио Пачелли позже.
Наибольшего успеха в критике «святых основ» добился французский публицист Лео Таксиль (1854–1907), написавший книги «Забавная Библия» и «Священный вертеп», в которых показал нелепости и противоречия священной книги иудеев и христиан, воссоздав историю христианской церкви, вернее, ее западного крыла — католицизма, и показав при этом греховное варварство: лицемерие, прелюбодеяния, убийства и прочие «святости» облаченных в сутаны отцов, действовавших от имени Бога и «безгрешной Церкви».
Как известно, первые пять книг Библии именуются Законом, или Пятикнижием (состоит из Бытия, Исхода, Левита, Чисел и Второзакония). Авторство этих книг иудейская традиция приписывает мифическому пророку Моисею. Несмотря на то, что богословы иудейства действительно считают Моисея автором сказаний, существует мнение авторитетных ученых, что все части Пятикнижия написаны в разные времена, и, кроме того, списаны с более древних источников, названных учеными и исследователями условно Яхвистом (примерно X–IX вв. до н. э.) и Элохистом (IX–VIII вв. до н. э.), в которых отражаются быт и традиции древнееврейских племен, завоевавших юг (в Яхвисте) и север (в Элохисте) Палестины, а также племенная религиозная идеология. «Даже такой серьезный писатель, как историк Тацит, — указывал в своем труде «Библейская истории» в конце XIX века русский философ А. Лопухин, — думал, что Моисей дал им законы, противные всяким человеческим нравам. Запрещение свиного мяса было неистощимой темой остроумия римских юмористов. Где только не появлялся иудей, его непременно преследовали языческие насмешки; на театральной сцене он был постоянным предметом плоских острот… а на улице он часто должен был выносить довольно грубые неприятности от толпы…». «На деле религия Моисея есть не что иное, как учение о сохранении еврейской расы. Вот почему она охватывает все необходимые для этого отрасли знания, в том числе социологию, политику и экономику», — обозначит для себя и читателей «Майн кампф» Адольф Гитлер.
Второзаконие, выражавшее стремление царской власти к единому богослужению, и вовсе писалось жрецами Иерусалимского храма в VII в. до н. э. Здесь рассказывается о жертвоприношениях и богослужениях; все подчинено интересам жрецов, претендовавшим на главную роль в возникшем тогда древнееврейском рабовладельческом государстве. (Человек думающий всегда сможет проследить подобную роль и назначение определенных органов власти в государственных формированиях более позднего периода, вплоть до новейшего времени, и таким образом сделать вывод, что ничего в мире не меняются, меняются лишь форма и названия.)
Несмотря на нелепицы, в течение веков распространяемые священнослужителями, авторитет церкви и поныне считается непререкаемым. А те, кто высмеивал библейские нелепицы, оказывались либо сами осмеянными, либо гонимыми, либо отлученными от церкви, или же восходили на костер инквизиции. Но что подвигло и древних и новых критиков на «кощунственное» обличения «заблуждений»?
К примеру, еще во II–V вв. иудейские и христианские богословы учили паству, что небо — это огромное твердое тело. Авторы Талмуда (развивавшие свое учение с III в. до н. э. и до V в. н. э.) проповедовали выглядящий ныне поэтическим наив о семи небесах, одно из которых — кладовая снега, дождя и тумана, второе — обиталище ангелов, третье — вместилище солнца, четвертое — занавес над солнцем и т. д. Отцы церкви и христианские теологи многие века подтверждали, что небо — твердь, служащая разделом между высшими и низшими водами, в которых обитает Бог, именуемый в Библии также «Твердь». Отрицающие эту нелепую догму становились лютыми врагами церковников.
Согласно Библии, сотворение мира и человека выглядят следующим образом. Пока не было ничего, носился в пространстве Бог, прозываемый «элохим» (хотя переводится это слово во множественном числе как «боги»). К тому же был он как человек, потому что «сотворил человека по образу и подобию божьему». Однако, клеймящие все предшествующие языческие верования как бесовские, проповедники христианства забыли, что древние римляне, принявшие верования греков, также представляли себе богов в человеческом обличье.
Рассказ о сотворении мира зиждется на древней мифологии шумеров, вавилонян и других народов древнего Востока. К примеру, в эпоху Древнего царства в столице Древнего Египта Мемфисе, расположенном примерно в 20 км к югу от современного Каира, бытовало свое сказание о сотворении мира, где главный соучастник миротворения Птах «в каждом теле, в каждом рту всех богов, всех людей, всех зверей, всех червей и всего живущего, ибо он мыслит и повелевает всеми вещами, какими желает». Египетский историк Манефон (IV–III вв. до н. э.) называл Мемфис городом Хи-Ку-Птах («Дом души Птаха»), что по-гречески произносилось как Αίγυπτος (Айгюптос); отсюда произошло само античное и современное название Египта. Это благодаря Птаху «была дана жизнь миролюбивому, и была дана смерть преступнику, и были созданы всякие работы и всякие искусства, труды рук, хождение ног, движение всех членов согласно этому приказанию, задуманному сердцем и выраженному языком и творящему назначение всех вещей».
Зато благодаря древним иудеям мы знаем, что самого первого человека звали Адам будто бы потому что он сделан из земли (древне-еврейский adamah от «адама» — земля; «адом» — красный). Однако и этот общеизвестный нюанс только подтверждает, что библейские сказания были заимствованы, переписаны под себя и затем запущены в массовое потребление. Превращенное в примитивное понимание Адам «от земли» было изначально у других народов произнесено: Адам «от наличия души». Если учесть, что душа — это отличительный знак человека разумного от других обитателей земли, что было понято даже первобытным людям. А потому сравните со словом адам в значении «человек» немецкое Atem «дыхание, дух» и другие слова германских языков этого корня и того же значения. Или сравните эти германские слова с древнеиндийским atma — «дыхание, душа»; с индоевропейским etmen — «дыхание» (имеются соответствия не только в древнеиндийском, но и кельтском языках); с распространенным в иранских языках dam — «дыхание». Между прочим, слово адам в значении «человек» есть почти во всех тюркских языках, а также в иранских и кавказских. Даже в чувашском языке это слово имеет форму «этем», которую нельзя объяснить заимствованием. Не могут быть заимствованиями и марийское «айдемс» — «человек» и удмурдское «адями». В хантыйском языке есть слово atama в значении «народ»; и по форме и по значению это слово не выглядит заимствованным из тюркских. В чувашском языке имеются также другие слова этого корня: Атам (название божества), несколько необъяснимых современными филологами географических названий: села Чаваш-етем, Тутар-етем, река Етем-шиве. Этот «северный» нюанс древнего распространения и использования слова Адам как одухотворенный человек или народ — задолго до того, как его истолковали семиты — весьма интересен в свете нацистской теории Синего Льда (о чем речь пойдет ниже) и происхождения высокоразвитой белой расы от северных народов.
Определение человека как существа, которое имеет душу, без сомнений более правдоподобно, чем то, что связывает его происхождение с прахом и землей.
Итак, Бог, сотворивший глиняного Адама взрослым, усыпил свое изделие, изъял ребро и сотворил ему Еву, не вставив ребра обратно; следовательно, язвил француз Вольтер, оставил своего сына инвалидом, а может, одно ребро было изначально «ложным», «ибо недостача настоящего ребра была бы очень заметна». Кажется смешным, но впоследствии богословы вели долгую и серьезную «научно-духовную» дискуссию, были ли у Адама и Евы на животах пупки, а жившие в Средние века люди всерьез считали, что у мужчин на одно ребро меньше, чем у женщины.
Как, например, быть с библейским древом познания в Эдемском саду? Римский император Юлиан, прозванный не только Отступником, но и Философом, вполне разумно замечал, что раз Господь дал человеку мыслящую голову, то обязан был разрешить ему есть как можно больше плодов от древа познания. Запрещение не есть от древа познания «нелепое и жестокое», — рассуждал император. Коли Бог всеведущ, подмечали и другие критики, значит, он хотел, чтобы люди попались на грехе ослушания, в силу чего Господь сам оказался хуже пресловутого змея, став первопричиной искушения и жестоким искусителем. Так в чем здесь милосердие Господне? — вопрошали здравомыслящие. За ослушание и вкушение запретного плода Господь изрек наказания женщине и мужчине, приказав последнему: «… проклята земля за тебя, со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей… в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты, и в прах возвратишься» (Быт., гл. 3). Коли назначение мужчины есть хлеб, добытый в поте лица, — комментируют философствующие несогласные, — а еврейские сказания изложены как непререкаемый закон для всех обитателей земли, то как быть с некоторыми народами, например, с теми, что не знали (не знают) о существовании хлеба: эскимосами, племенами в Африке, Америке, Индии, которые продолжают питаться плодами и добычей от охоты? И у которых наверняка были иные прапредки, отличные от родоначальников-семитов. Оказывается, свидетельства этому можно найти в той же Библии.
Исходя из текстов Священной Книги, в давнюю пору, когда на земле существовало только три человека: Адам, Ева и их сын Каин, убивший брата Авеля, Господь Бог наказал братоубийцу, обрекая на скитания. «И сказал Каин Господу: наказание мое больше, нежели снести можно; вот, ты теперь сгоняешь меня с лица земли, и от лица твоего я скроюсь, и буду изгнанником и скитальцем на земле; и всякий, кто встретится со мною, убьет меня»; «И сказал ему Господь: за то всякому, кто убьет Каина, отмстится всемеро. И сделал Господь Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его» (Быт., гл.4). Далее проклятый «скиталец» уходит в землю Нод, на восток от Эдема (убрался с глаз и «от лица» Господа, а, следовательно, Господь жил по соседству с первой семейной парой на земле), где благополучно… женился, и жена родила ему сына Еноха. Тут либо сей Господь Бог лжет, не сообщая нам о других племенах и народах, либо лгут древние иудеи, писавшие свою Библию.
А как, к примеру, понимать такую фразу: «сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их»? «Для изготовления этих одежд понадобилось избиение ни в чем не повинных животных; значит, первая скотобойня была освящена и открыта самим Господом Богом», — сыронизировал Лео Таксиль, прибавив: «Не правда ли, она довольна смешна «святая» Библия, когда читаешь ее внимательно?»
Традиционный обряд первобытных семитских племен — обрезание, как акт посвящения юношей в разряд взрослых, со временем стал истолковываться жрецами «знаменем завета» с Богом. Зачем Всемогущему и Безграничному, растворенному в Пространстве Вселенной Господу Богу обрезок пениса, знают лишь глубокомудрые священнослужители. Оказывается, этот культ столь значим, что древние не брезговали давать клятву, взяв в руки половые органы того, кому приносили обещание. Сомневаетесь? А ведь еще раннехристианский богослов Квинт Тертуллиан (ок. 160–220) произнес выдающуюся формулу, определившую многовековую незыблемость христианского учения: «Credo guia absurdum!» — «Верую, ибо нелепо!»