Его часто просили о помощи и заступничестве. И спасительная благодать одинаково изливалась на всех просящих — от мужика в сермяге и лаптях до избранных дворян. И чудотворения совершались еще при жизни угодника Божия. «Я для вас всегда живой», — говорил батюшка Серафим своим духовным детям.
Прославился чудотворец Саровский и как величайший предсказатель. Многое из того, что он предрекал, сбылось.
Некоторые из его пророчеств сохранились в саровских и дивеевских преданиях, в житийных сводах угодника и его поучениях.
Родился он в 1759 году, 20 июля, в семье благочестивого курского купца подрядчика Исидора Мошнина и его жены красавицы Агафьи. Назвали будущего святого Прохором. Отец затеял строить в центре города Сергиевский храм. Но вскоре, когда мальчику исполнилось три года, умер.
Строительство церкви продолжила мать. Как-то Агафья, держа малыша за руку, поднялась на колокольню. И тут случилось страшное. По недосмотру малыш подошел к краю и… упал с огромной высоты. Но промысел Божий не оставил Прохора — он чудесным образом спасся. Потрясенные случившимся, все увидели ребенка сидящим на травке и жующим недоеденный сухарик. Другой раз, когда он был опасно больным, мать вынесла его во время Крестного хода к иконе Знаменской Божьей Матери. В ту же ночь он в сонном видении увидел Пресвятую Богородицу, которая его и исцелила. Через несколько дней он уже был вполне здоров. Было ему тогда девять лет.
От природы Прохор был одаренным мальчиком, учился прекрасно. Он вынужден был помогать семье, занимаясь торговлей, но ему претила мирская суета, он стремился к духовному углублению. Находил любую возможность, чтобы посетить храм, неустанно молился во время церковных богослужений. Мать видела, что к мирской жизни душа его не лежит, и когда сыну исполнилось 17 лет, отпустила его на богомолье в Киев. Там по благословению старца Досифея отправился он в Саровскую пустынь Тамбовской губернии. Там и провел он свое подвижническое послушание в течение всей жизни.
Вскоре Прохору суждено было пережить тяжелое испытание — долгую болезнь водянку. А был он тогда в расцвете сил — отличался крепким здоровьем, высоким ростом и физической силой. Воспринял послушник физические страдания как должное. Первые месяцы перемогался, но когда тело страшно распухло — слег. Ни ропота, ни жалоб не слышали монахи, заходя в келью проведать его. А когда стал он совсем плох, отслужили молебен и причастили. И тут случилось чудо. Предстала пред ним Богородица и со словами: «Этот нашего рода» прикоснулась к нему. «Так и спасла Царица Небесная, — говорил он потом, — раба своего Серафима». А спустя шесть лет он был пострижен в монашество, и дано ему было имя Серафим, что значит «пламенный».
Духовная братия почувствовала в нем «будущую славу Сарова». Как-то произошел с ним такой случай. Заканчивая однажды службу в храме и провозгласив, войдя в царские врата: «И во веки веков!», — он увидел, как храм озарился несказанным сиянием — сам Иисус явился в этом свете и благословил его и всех молящихся. После этого видения отец Серафим не мог сойти с места, не мог вымолвить ни слова: «Сердце мое возликовало тогда от сладости и любви к Богу», — вспоминал он. Вскоре он принял решение оставить обитель и поселиться в лесной глуши, в нескольких верстах от монастыря, на берегу речки Саровки. Ему шел тогда 35-й год.
Серафим все делал своими руками, но даже самый тяжелый труд приводил его в состояние «светлого благодушия». Он напевал своим прекрасным голосом священные песни. А постился Серафим неимоверно, постоянно стараясь возвысить Дух над телом. Его основной едой были — луковица, вода, отвар травы сныти — и все. И так он жил годами, десятилетиями. Хлеб, который он приносил из монастыря, отдавал лесным друзьям — белкам, лисам, птицам. Много лет подряд жил рядом с его кельей медведь, который ел у него с руки.
К нему за советом, исцелением, и поддержкой приходили сотни людей. Одаренный особым даром любви, преподобный Серафим в каждом человеке усматривал образ Божий. Радостное настроение его, крепкая убежденность, что «Нет нам дороги унывать, потому что Христос все победил», невольно передавались людям, взыскающим у старца утешения. Беседа его была проникновенной — его речи озаряли ум, приводили к раскаянию и возбуждали надежду на исправление. С миром обычно возвращались паломники из Саровской пустыни к себе домой.
Но черствых сердцем, не раскаявшихся он к себе не допускал. Как-то приехали к старцу два брата Волконские. Одного он принял и благословил, а другому и подойти к себе не дал, замахал руками и прогнал. А брату его про него сказал, что он замышляет недоброе, что смута не кончится хорошим, и что много будет пролито слез и крови, и советовал образумиться вовремя. И точно, тот из двух братьев, которого он прогнал, попал в беду и был сослан. Это был генерал-майор князь Сергей Григорьевич Волконский — член Союза благоденствия, осужденный и приговоренный к каторжным работам сроком на 15 лет.
Обители Саровской он делал не раз предсказания о событиях, с какой-нибудь стороны ее касавшихся, ближайших и отдаленных. Когда, например, явилась первая холера в России, отец Серафим предвещал, что ее не будет ни в Сарове, ни в Дивееве. Саровские старцы, слышавшие его беседы, были свидетелями того, что его предсказания исполнились во всей точности, так что от первой холеры ни в Дивееве, ни в Сарове не умерло ни одного человека. Однажды он предсказал бурю. Лес приносил в те годы много пользы Саровскому монастырю.
За свою долгую жизнь Преподобный Серафим совершал множество чудес: исцелял больных, спасал от гибели и пожара, предсказывал будущее, предостерегал и избавлял от опасностей. Что касается писем, которые шли сюда со всей России, то Серафим часто, не распечатывая, знал их содержание и давал ответы, говоря обыкновенно так: «Вот что скажи от убогого Серафима» и прочее… В этом удостоверяют многие, общавшиеся с отцом Серафимом лично или через письма. После смерти старца в келии его нашли много нераспечатанных писем, по которым однако же даны были в свое время ответы.
Исцеляя больных, он обыкновенно мазал их маслом из лампады, горевшей перед иконой Богоматери «Умиление». В своих правилах (в них мы усматриваем многое, похожее на практику современной медитации) он учил: «Выше сил не берись — упадешь, и враг посмеется. Не нужно предпринимать подвигов выше сил. Иди средним путем. Вот что делай: укоряют — не укоряй, гонят — терпи, хулят — хвали, осуждай сам себя, так Бог не осудит. Никогда не льсти, познавай в себе добро и зло — блажен человек, который знает это. Люби ближнего твоего: ближний твой — плоть твоя…». Далее: «Побольше молчи, люби молчание. Входи в себя. Молчание дарует мир душе, внимание уму, очищает от страстей… Ешь ровно столько, чтобы тело твое было другом душе твоей и помощником. Пост не в том, чтобы есть редко, а в том, чтобы есть мало. От постной пищи люди добры, сильны и готовы к делу. Немощным спать в сутки по шесть часов, а здоровым и сильным по пять… Скука, печаль и уныние — это все малодушие и грех Божий… Болезни бывают у нас от грехов. Тяжкая болезнь, перенесенная со смирением, укрепляет дух. Болезнь очищает грехи наши».
Неподалеку в чаще Серафим выбрал большой камень и, еженощно молился, стоя на коленях. И так 1000 дней и 1000 ночей. В мороз, в дождь, в снег. Почти три года совершал он свой молитвенный подвиг — за народ, за православную Русь. Он говорил о падении и восстановлении православной веры. «Мне, убогому Серафиму, Господь открыл, что на земле Русской будут великие бедствия: православная вера будет попрана, архиереи и другие духовные лица отступят от чистоты православия, и за это Господь тяжко их накажет. Я три дня и три ночи молил Господа, чтобы он лучше лишил меня Царствия Небесного, а их бы помиловал… Земля русская обагрится кровью, и много дворян побиенно будет за великого государя и целость самодержавия его, но не до конца прогневается Господь и не попустит до конца разрушиться земле русской, потому что в ней одной преимущественно охраняются еще православие и остатки благочестия христианского…».
Однако наибольшие испытания обрушились на него со стороны людей: трое разбойников буквально искалечили его, едва не убили. После жестокого избиения он долго болел, превратился в навеки согбенного старца. Затем он на долгие десять лет ушел «в затвор».
Когда старец вышел из затвора, он вновь стал ежедневно принимать людей. Случаи чудесной помощи по молитвам его, при жизни и по кончине его, знает вся верующая Россия и даже иностранцы. Бывали дни, когда народу собиралось до пяти тысяч. И в сердце каждого паломника загоралась новая вера, новая надежда. Он как бы напутствовал всем нам: «Нет скорби, нет и спасения. Напиши следующие слова мои не на бумаге, а на сердце: учись умной, сердечной молитве, как учат святые отцы. К обыкновенной Иисусовой молитве прибавляй: «Богородица, помилуй мя!». Одна молитва внешняя недостаточна. Бог внемлет уму, а потому соединяй внешнюю молитву с внутренней. Все делай потихоньку-полегоньку, а не вдруг: добродетель не груша — ее вдруг не съесть. Помни: «Нет скорби, нет и спасения».
Преподобный Серафим Саровский в продолжение 55 лет нес великий подвиг благочестия, и явился, по слову Филарета, архиепископа Черниговского, самым великим подвижником последних времен. По церковному преданию, молитвами Старца была спасена Россия (его 1000-дневное молитвенное стояние на камне совпадает с нашествием французов).
Святитель Филипп, в миру боярин Федор Колычев, родился в 1507 г. Стремление к уединенной жизни во имя Христа привело его в Соловецкий монастырь, где он и был пострижен. В 1546 г. Филипп стал игуменом монастыря. В 1566 г. св. Филиппа возвели в сан митрополита Московского. Царь Иоанн Грозный хотел видеть в святителе первого советника и друга. Но Филипп не мог мириться со злодеяниями, творимыми Иоанном, и обличал царя. 8 ноября 1568 г. святителя заключили в темницу
…Когда приступили к следствию над оклеветанным митрополитом Московским Филиппом, долго не могли добыть свидетельств к его обвинению. После этого послали в Соловецкий монастырь Филиппова недоброжелателя еп. Пафнутия со свитой… Посланные расточали инокам деньги, ласки и обещания, но безуспешно: никто не отважился на лжесвидетельство. Тогда Пафнутий прельстил игумена Паисия обещанием епископского сана, а тот, в свою очередь, увлек несколько монахов. На суде праведник встретил своего преемника… С сожалением посмотрев на ослепленного честолюбца, он заметил ему, что злое сеяние не принесет доброго плода. Суд Божий тяготел над гонителями и клеветниками. Несколько дней спустя после смерти Филиппа его палач Малюта Скуратов был тяжело ранен. Честолюбивый Паисий сослан на Валаам. Соловецкие монахи, участвовавшие в клевете, были разосланы по разным монастырям и дорогой одни из них умерли от жестоких болезней, а другие обезумели.
В бумагах генерал-майора и военного писателя Василия Федоровича Ратча (? — 1871), описавшего историю польских мятежей, были найдены записки неизвестного автора о предсказательнице войн России, произошедших в 1849 и 1854 годах. Приводим из в подлиннике, поскольку лучше рассказать невозможно.
«Рахиль Ивановна Д.-З., старшая дочь помещика Дисненского уезда Виленской губернии, родилась в 1827 году.
Сначала Рахиль воспитывалась дома, под строгим наблюдением матери, а потом в Вильне, в образцовом пансионе. Обладая прекрасными способностями ума, она приобрела хорошие познания в науках и знала довольно хорошо языки: сверх польского французский и немецкий.
Преимущественными занятиями ее были чтение священных книг, а еще более политических журналов, также рукоделие и музыка.
Она была очень набожна: беспрестанно налагала на себя посты, часто молилась и пела священные песни в домашней часовне.
Все родственники ее со стороны отца всегда были верными слугами России. От них Рахиль могла принимать только добрые впечатления в отношении к русскому правительству.
Но мать ее, рожденная Подвипентова, чистая полька, была самая восторженная польская патриотка: ненавидела Россию и старалась с самого детства дочерей своих передать им свои политические чувства и правила.
Слабое сложение и расстроенное здоровье Рахили способствовали развитию в ней мечтательности. Почти с самого детства она страдала различными недугами, а впоследствии воспалением мозга и несколько раз — воспалением легких. Еще не исполнилось ей двадцати лет, а уже четыре раза должны были открывать ей кровь из ноги; кровеносным же банкам, пиявкам и мушкам не было числа.
Кроме того, она страдала недугом, от которого кровь приливала к голове, нервы ее расстраивались, стеснялся мозг, силы ее, телесные и душевные, приходили в расслабление. Она лишалась аппетита и страдала бессонницей, которая тем больше изнуряла ее, что изредка посещавший ее сон был прерываем тревожными, фантастическими сновидениями.
Мудрено ли, что такой мечтательной, болезненной и ли-шенной правильного сна девице начали видеться сны, в которые она верила, как в действительные видения. Неудивительно, что такое создание не могло не быть близко к предвидению и пророчеству.
В состоянии, в котором она бывала, как человеку, доведенному магнетизером до ясновидения, нельзя верить, — нельзя и не верить.
Сны Рахили, естественно, относились к тем политическим мыслям, которыми она была преисполнена.
В этих снах любовь к Польше, переданная ей матерью, была на первом плане; но оставались следы и тех внушений, которые приняла она от отца и от его родственников.
Первые пророческие сны Рахиль видела, когда ей было только 19 лет, в 1846 году, 7-го, 8-го и 9-го апреля.
Но замечательнейшие сны ее случились на 27-е декабря 1847 и на 1-е января 1848 годов: в этих последних сновидениях явился ей св. Николай чудотворец.
При первом явлении, 27-го декабря 1847 года, за два месяца до волнений в Западной Европе мирликийский святитель, предсказывая восстание народов пропив законных властей[5], поручил ей предуведомить русского государя, чтоб он стерег Россию и не вмешивался в дела чужих государств[6]. При этом св. угодник вручил Рахили для передачи государю железный ключ, приказывая запереть им накрепко Россию.
Он говорил еще, что император Николай должен милостивее поступать с поляками, иначе, при смутных обстоятельствах, будет и ему хуже.
Императрица же Мария Федоровна, с лаской и кротостью убеждала его исполнить приказание святителя.
Во второе явление на 1 января 1848 г. св. Николай чудотворец строго упрекал Рахиль за то, что медлит с исполнением его приказания и не доводит о его воле до сведения Государя.
Устрашенная этими видениями, но все еще не смея писать к Государю, Рахиль не знала, что делать: она боялась действовать скрыто от родителей; боялась и ввести их в свою тайну, чтобы и на них не навлечь беду.
Наконец, она решилась обо всем написать к наместнику Царства Польского, Фельдмаршалу князю Варшавскому, предоставляя ему донести Государю и полагая, что этим будут исполнены веления св. угодника. Она отправила письмо в Варшаву в январе 1848 года, не сказав о том ни слова ни родителям, ни домашним своим.
Через три месяца после того, как уже начались смятения в Западной Европе, видя, что предсказания св. чудотворца сбываются, она отправила князю И. Ф. Паскевичу второе письмо.
Фельдмаршал предписал виленскому генерал-губернатору (Мирковичу) вытребовать девицу Рахиль в Вильну, освидетельствовать ее в губернском правлении и, если в ней окажется помешательство, поместить ее в дом умалишенных; в противном же случае содержать под арестом впредь до повеления.
Освидетельствование в Виленском губернском правлении произведено 24 апреля 1848 года членами врачебной управы, при губернских чиновниках.
Рахиль, в сопровождении отца своего, вошла в присутствие с приличной вежливостью и чувством собственного достоинства, отличающими девицу хорошего воспитания.
Все поступки ее были в пределах приличия и все разговоры не показывали ни малейшего помешательства. По определению присутствия, она была тогда же возвращена к семейству, под надзор родителей.
Прошло более семи месяцев после того, и девица Рахиль уже начала забывать тяжкое для нее время, как на исходе 1848 года возобновились прежние, пророческие сновидения. 6, 15 и 20 декабря явился ей опять св. Николай чудотворец, а 27 декабря 1848 и на 1 января 1849 года видела она во сне императрицу Марию Федоровну
В первое из этих явлений (6 декабря 1848 года) мирликийский святитель Николай строго выговаривал ей: «Зачем ты искала косвенных путей, а не шла прямо, как было приказано; зачем ты по малодушию скрыла несколько слов из объявленного тебе? — Святой угодник заключил речь свою такими словами: Никому постороннему не открывай свои видения, а иди прямо к нему (к Государю) и не бойся; о нем судят односторонне, по одной наружности».
Во второе видение св. чудотворец Николай еще с большей силой убеждал ее и приказывал передать Государю следующие слова, которые она хорошо запомнила: «Скажи ему, что вскоре всемирные события ясно обнаружат волю Божью; никакая сила не отвратит их течения и горе постигнет неправых. Да поспешит же он уразуметь слова мои; в них он найдет все, что есть и что будет!»