75190.fb2
111 км от Кучи до Луньтая мы преодолели за 3 с лишним часа. При этом автобус находился в постоянном движении, хотя временами оно больше походило на конвульсии или агонию. Моя нелюбовь к завтракам в данном случае оказала неоценимую услугу, так что нелегкое испытание выдержал с честью. Бросилось в глаза обилие вдоль дороги всевозможной техники, из чего можно было заключить, что здесь действительно приступили к осуществлению грандиозного проекта транспортировки синьцзянского природного газа в восточные районы страны.
Летом 2002 года национальные СМИ довольно подробно информировали о начале соответствующих работ в городах Курля, Нанкин (пров. Цзянсу), Чжэнчжоу (пров. Хэнань) и уезде Цзинбянь (пров. Шэньси). Словоохотливый сосед-ханец, приезжавший в Кучу в служебную командировку, рассказал, что ближайшее газовое месторождение находится примерно в 100 км к югу от дороги, которая, к сожалению, продолжала нас терзать и мучить.
В XXI веке Синьцзян-Уйгурский автономный район станет основной в Китае базой добычи нефти и природного газа. По мнению специалистов, на территории 850 тыс. кв. км (около половины площади региона) имеются геологические предпосылки для залегания нефти. Согласно их оценке, ее запасы превышают 30 млрд. тонн, т. е. одну треть прогнозируемых нефтяных ресурсов КНР. Предполагаемые запасы природного газа составляют 13 трлн. кубометров. В последние годы в разведку и разработку нефтегазовых месторождений вложены огромные средства. Всего их в Синьцзяне обнаружено более 30, разведанные запасы нефти превышают 2 млрд. тонн, природного газа — 700 млрд. кубометров.
Разработка нефти и газа в СУАР— дело весьма непростое: во-первых, их месторождения находятся на высокогорье или в пустынях, где трудные климатические условия и отсутствует развитая инфраструктура; во-вторых, природные ресурсы залегают на большой глубине, дополнительные проблемы создает также сложная структура подземных пластов. Кроме того, необходимо учитывать и сейсмическую обстановку в регионе. В этой связи достаточно вспомнить катастрофические последствия землетрясения 24 февраля 2003 года.
Тем не менее, указанные месторождения остаются привлекательными с точки зрения их промышленной разработки. В частности, для синьцзянской нефти характерны минимальный процент содержания серы и низкая температура застывания, что позволяет производить из нее высококачественные смазочные масла, битум для покрытия скоростных автотрасс, медицинские и косметические препараты.
Недавно агентство Синьхуа сообщило, что разведанные запасы природного газа в бассейне Тарима, площадь которого порядка 530 тыс. кв. км, достигают 526,7 млрд. кубометров, их предполагаемый объем — 8,4 трлн. кубометров. 4 июля 2002 года международный консорциум, основными участниками которого стали отечественный «Газпром», а также «Шелл» и «Экссонмобил», подписал с китайской компанией «Петрочайна» соглашение о создании совместного предприятия по реализации крупнейшего в КНР проекта газопровода «Запад — Восток». Он предусматривает разработку месторождений Таримского бассейна, строительство и эксплуатацию газопровода из Синьцзян-Уйгурского автономного района до Шанхая протяженностью около 4000 км, создание единой торговой компании, которая будет отвечать за доставку газа потребителям в Восточном Китае.
Общий объем инвестиций превысит 140 млрд. юаней (около 17 млрд. долларов). Только строительство газопровода оценивается китайской стороной в 5, 3 млрд. долларов. После его завершения ежегодно планируется переброска с запада 12 млрд. кубометров газа с постепенным выходом на уровень 20 млрд. Первый газ должен быть направлен в пять китайских провинций уже к концу 2003 года, полностью стройку стороны намерены завершить к 2005 году. Газ будет широко использоваться в коммунальном хозяйстве, промышленности, энергетике и в качестве сырья для химической индустрии.
Соглашение рассчитано на 45 лет. В соответствии с подписанным документом, иностранные партнеры имеют равные доли участия в проекте с учетом того, что китайской компании «Петрочайна» принадлежит 55 процентов акций. Таким образом, на долю «Газпрома» вместе с его «младшим» партнером — российским «Стройтрансгазом» — приходится 15 процентов акций.
Российские эксперты и предприниматели полагают, что данный проект заложит основы развития отношений стратегического партнерства между «Газпромом» и Китайской национальной нефтегазовой корпорацией (КННК), а также компанией «Петрочайна». Они не исключают возможности подключения к транскитайскому газопроводу сибирского природного сырья в 2010 году. Схожие мысли высказывают и поставщики газа из стран Центральной Азии, в том числе Казахстана.
Газопровод возьмет начало на нефтегазовых промыслах Луньнань в Таримской впадине, пройдет через территорию Ганьсу, Нинся-Хуэйского автономного района, провинций Шэньси, Шаньси, Хэнань, Аньхой, Цзянсу и Чжэцзян, закончится в поселке Байхэ, что в пригороде Шанхая. Одновременно природный газ будет поступать и в различные районы Синьцзяна. В августе 2002 года специалисты из упоминавшейся КННК приступили к строительству газопровода в Хотане протяженностью 182 км. После ввода его в эксплуатацию город сможет ежегодно получать 150 млн. кубометров газа. Однако даже самый масштабный и перспективный проект с активным участием иностранных инвесторов пока не может кардинально разрешить накопившиеся проблемы КНР в области энергоресурсов.
Согласно имеющимся прогнозам, к 2005 году ее потребности в природном газе составят 64, 5 млрд. кубометров, к 2010 году—112 млрд., к 2020 году — 252 млрд. Вместе с тем его добыча в самом Китае достигнет соответственно в 2005 году—62,5 млрд. кубометров, в 2010 году — 96, 8 млрд. и в 2020 году — 142 млрд. Поэтому стратегический план долгосрочного развития газовой индустрии предусматривает удовлетворение растущих потребностей национальной экономики за счет импорта из России и государств Центральной Азии, а также за счет закупок за рубежом сжиженного газа, в частности из Брунея и Индонезии.
За последние годы в стране уже построено несколько газопроводов. Их общая протяженность составила около 3000 км. В южной провинции Гуандун предполагается создать первый в стране морской терминал стоимостью в 616 млн. долларов для приема сжиженного газа, поступающего из-за границы. Операторами всех крупных нефтегазовых проектов являются гигантские полугосударственные коммерческие компании, которые находятся вне жесткого контроля со стороны центрального правительства.
Несмотря на более чем скромный современный вид Куча (Цюцы) может по праву гордиться своим ярким и удивительным прошлым. Расположенный между южными отрогами Тянь-Шаня и северной оконечностью пустыни Такла — Макан оазис был важным пунктом на северном направлении Шелкового пути. Ханьский историк Бань Гу около двух тысяч лет назад писал о благодатном здешнем климате и «привольных, богатых водой и травой» землях, где местные жители «вели оседлый образ жизни», что делало их непохожими «на сюнну и усуней».
В I веке до н. э. это было самое крупное государство Западного края. На западе оно граничило с Гумо (район совр. Аксу), на юге — с княжествами, расположенными вдоль южного маршрута следования торговых караванов. По подсчетам видного российского специалиста М. В. Крюкова, его население составляло в то время примерно 50 тысяч человек, что в полтора с лишним раза превышало количество жителей во втором по численности государстве Яньци (Карашар).
С 60-х годов I века до н. э. Китай и Куча установили регулярные контакты. Следует в этой связи заметить, что резиденция ханьского генерал-протектора в крепости Улэй находилась всего в 250 ли к востоку от столицы княжества. Однако спустя столетие Куча переходит под контроль сюнну, которые придавали ей ключевое значение в распространении своего влияния в регионе. Наступил этап затяжных войн с Поднебесной. Знаменитый ханьский полководец Бань Чао в 80 году утверждал: «Ныне Цзюйми, Соцзюй, Сулэ, юэчжи, усуни и Канцзюй вновь имеют намерение подчиниться. Я хочу объединить их силы, разбить и уничтожить Кучу. Если Куча будет захвачена, то непокорившихся в Западном крае останется не более одного из ста». Поставленную задачу удалось решить лишь через десять лет.
Оазис этот на протяжении веков знаменит духовными исканиями местной элиты. Буддизм проник сюда еще в
I веке н. э., а в III веке уже существовал крупный центр «западной» религии. Многие прекрасно образованные монахи-подвижники отправлялись в различные районы Китая со своими идеями и проповедями. В исторической хронике династии Цзинь (265–420 гг.) говорится о том, что в городе Куча, который находится в 8280 ли (4140 км) от Лояна (столица государства), сооружено более тысячи буддийских пагод, а постройки дворца правителя настолько великолепны, словно это «приют божественного бытия».
В Куче родился и прожил около 40 лет выдающийся буддийский проповедник Кумараджива (344–413 гг.). Слава о нем шагнула далеко за границы княжества. Отправляя из Чанъани в трудный поход военачальника Люй Гуана, правитель династии Ранняя Цинь Фу Цзянь в 382 году сказал ему буквально следующее: «Слышал я, что живет в Западном крае Кумараджива. Он глубоко постиг суть Закона и превосходно владеет учением об инь и ян. Я много думал о нем. Ведь мудрецы и философы— величайшая драгоценность государства. Когда покоришь Цюцы, с гонцами доставишь Кумарадживу ко мне». Однако встретиться им не удалось. Фу Цзянь был вскоре убит, а проповедник добрался до Чанъани только в 401 году (403 г.).
Другой особенностью Кучи было музыкальное творчество талантливого народа. Местные музыканты и танцоры в разное время оказывали сильное влияние на китайскую культуру, неизменно вызывая восторженные отклики современников. Один из самых популярных сюжетов трехцветной танской керамики (кит. тансаньцай), очень точно и емко передающей поэтику Шелкового пути, — это многофигурная композиция веселых кучинских музыкантов, удобно расположившихся на спине двугорбого верблюда.
Упомянутый Люй Гуан, разбив армии государств Западного края, вывез из Цюцы не только мудрого Кумарадживу, но и понравившихся ему музыкантов. Во время путешествия в Индию за буддийскими текстами Сюаньцзан прожил в оазисе больше месяца. В своих заметках он писал, что деревянные духовые и струнные инструменты в Куче, так же как и музыка с танцами, затмили все виденное им в других странах.
После прихода к власти в Китае династии Тан правители княжества пытались действовать самостоятельно и даже выступили в поддержку Карашара, атакованного китайским генералом Го Сяокэ, но потерпели поражение. В 648 году танские войска заняли Кучу, что, по свидетельству летописца, «привело в трепет весь Западный край». На протяжении ста лет с небольшими перерывами это была главная опора империи в регионе. В город из Гаочана (Турфанский оазис) переехала резиденция китайского наместника, тут же находилась ставка главнокомандующего армией. Что же касается упомянутых перерывов, то один из них случился во второй половине VII века, когда в течение ряда лет контроль над Кучей и одновременно значительной частью Кашгарии сохраняли воинственные тибетцы.
После эвакуации китайских гарнизонов из региона в результате мятежа Ань Лушаня (755 г.), глубоко потрясшего устои империи, напряженную борьбу за оазис вели уже Тибет и Уйгурский каганат. На первом этапе победу одержали тибетцы, но с разгромом каганата кыргызами в 840 году многие уйгуры устремились в Западный край, где, как уже говорилось выше, возникло Турфанское княжество (866 г.), установившее вскоре протекторат над Кучей. О ее дальнейшей истории мало что известно. В «Истории династии Сун» (кит. «Сун ши») она упоминается как независимое княжество, которым правит князь с помощью девяти министров.
Куча довольно неожиданно привлекла внимание научной общественности в конце XIX века. Английский лейтенант Бауэр в 1888–1889 годах по приказу своего начальства расследовал дело об убийстве молодого шотландского путешественника Эндрю Далглиша. Офицер, наделенный соответствующими полномочиями, долго искал преступника — афганца Дауда Мохаммеда из Яркенда — сразу в трех странах: России, Китае и Афганистане (убийцу в конце концов схватили на базаре в Самарканде). Бауэр в этой ситуации был вынужден регулярно посещать населенные пункты, некогда игравшие важную роль на Шелковом пути.
В ходе постоянных переездов он добрался до Кучи, где ему поведали о манускриптах, обнаруженных в развалинах городища. Англичанин приобрел один из них и отправил в Калькутту на экспертизу. Специалисты (прежде всего англо-немецкий востоковед и палеограф А. Р. Хернле) установили, что это была написанная на брахми старинная санскритская книга V века, т. е. самая древняя на тот момент рукопись, оказавшаяся в Индии.
Находка вызвала исключительно мощный резонанс в определенных кругах. Выступая на заседании восточного отделения Русского археологического общества 18 октября 1891 года, С. Ф. Ольденбург оценил ее по достоинству и предложил обратиться к консулу в Кашгаре Н. Ф. Петровскому относительно возможности организации в Куче «археологических изысканий». Английский археолог и этнограф Аурел Стейн, осуществивший позднее настоящий прорыв в изучении региона, писал, что с 1891 года, когда ему стал известен манускрипт Бауэра, «мои глаза обратились в сторону Восточного Туркестана, поля археологических исследований».
В древнюю Кучу я приехал из Кашгара. 16-часовой переезд (723 км) на нижней полке в комфортабельном спальном автобусе обошелся ровно в 10 долларов (83 юаня). В дороге познакомился с тремя очень симпатичными и образованными китайцами средних лет, которые самостоятельно отправились в путешествие по северо-западу страны. Чжан приехала из Гуанчжоу, а господа Ван и Цянь живут в Шанхае. Поговорив о перипетиях наших странствий и установив хорошие отношения, мы решили в ближайшие сутки действовать сообща, чтобы существенно сократить расходы на проживание в городе и на многокилометровое автомобильное передвижение по его окрестностям.
Сразу отправились в гостиницу «Транспортная» (кит. Цзяотун бингуань), расположенную в 2 минутах ходьбы от автовокзала. В доме для приезжих с аналогичным названием я, кстати, останавливался и в Ташкургане. Трехместный номер без удобств стоил совсем недорого — по 15 юаней (менее 2 долларов) с человека в сутки. Столько же заплатила и наша дама, поскольку ее подселили к двум другим китаянкам.
На этаже был душ с теплой водой, так что мы быстро привели себя в порядок и довольные отправились изучать город. Однако экскурсия не заладилась с самого начала. Подросток-уйгур с энтузиазмом вызвался довезти на телеге, запряженной ослом, до исторического музея. Сомнения у меня возникли сразу, но решил довериться спутникам, которые периодически показывали вознице карту Кучи на китайском языке. Вскоре он привез нас к главной мечети.
Она построена в 1923 году и расположена в западной части города, примерно в километре от базарной площади. Попасть внутрь нам не удалось, но с учетом современной внешней отделки ее интерьер и внутреннее убранство угадывались довольно легко. Внимание привлекли искусно выполненные узоры в сводчатой нише над основным входом в мечеть, было совершенно очевидно, что она находится под тщательным присмотром и средств на нее не жалеют.
После остановки у мечети уйгурский юноша посчитал свою задачу выполненной. Когда мы напомнили, что хотели бы все-таки посетить музей, он, как и прежде, изъявил готовность отвезти нас туда, в действительности не зная куда. Извозный бизнес, как выяснилось, не предусматривал умения читать по-китайски, поэтому вместо предложенной карты города, куда он с интересом заглядывал, с таким же успехом ему можно было вручить схему московского метрополитена.
Покружив по старой и весьма интересной части Кучи, ослик потихоньку выбрался на оперативный простор и явно намеревался двинуть в сторону Кашгара, но тут вмешались местные жители, и общими усилиями мы отыскали школу, неподалеку от которой и находится музей. О том, как функционирует это учреждение, очень грамотно и точно изложено в объемном путеводителе по Китаю из серии «The Rough Guide», изданном в Лондоне в 1997 году: «Представляется, что часы работы зависят от того, спит или нет в данный момент привратник, а также, вероятно, от наличия нечастых посетителей».
В нашем случае сторожа удалось растолкать, но у него, увы, не было ключей. Он долго названивал по телефону, затем бегал к кому-то домой, в итоге после полутора часов ожидания в музей мы так и не попали, ибо тот, от кого сие зависело, был занят, очевидно, более важными делами.
Изучив все иероглифические надписи на внешних стенах, я пришел к выводу, что авторы упомянутого англоязычного путеводителя явно не разобрались с названием улицы, где расположен музей. Согласно их версии, оно выглядит как Линьцилу (Linqi Lu), где чтение второго иероглифа записано вообще неправильно, а заключительный «лу» переводится в книге как «улица».
У последнего иероглифа действительно есть такое значение, которое является основным, но в данном случае это лишь часть партийной клички конкретного человека. На самом деле улица названа в честь революционера-коммуниста Линь Цзилу (настоящее имя Линь Вэйлян). В свое время он был начальником уезда в Куче, активно занимался вопросами строительства и «повышал дух сопротивления японцам». В 1942 году его арестовали в Дихуа (совр. Урумчи), 27 августа 1943 года Линь Цзи геройски погиб.
К оставшимся двум достопримечательностям в черте города мы решили идти пешком, уже наученные горьким опытом. Севернее гостиницы «Цюцы» находится могила некоего мусульманского проповедника, прибывшего в Кучу с Ближнего Востока. Арабский теолог жил в XIV веке, мемориальный комплекс возведен в 1867–1871 годах. На его территории действует мечеть, где в вечерние часы было довольно много молящихся.
Откровенно разочаровали руины древнего города. Близкое соседство с центральной магистралью и абсолютно невыразительными зданиями, построенными относительно недавно, отсутствие «опознавательных знаков» и обилие вокруг мусора придают им настолько будничный вид, что лишь при наличии солидной специальной подготовки и богатой фантазии можно представить себе блестящее прошлое замечательной Кучи.
Приезд в город — 21 сентября 2002 года — совпал с праздником Середины осени (кит. Чжунцю), который я очень люблю за неизменно хорошую погоду и роскошные «лунные» пряники. Предложение отметить его с элементами русской традиции, т. е. с водкой, но китайского производства, было принято на ура. Ван и Цянь решительно высказались за ресторан сычуаньской кухни, а Чжан с одобрения мужчин пригласила свою соседку по номеру — эмоциональную и вполне адекватную 27-летнюю Ли, уроженку провинции Гуандун, которая в одиночку путешествовала по Синьцзяну.
Похоже, Чжан устала разговаривать с нами на путунхуа и радостно щебетала на родном южном наречии. Для того чтобы понять, насколько они отличаются друг от друга, достаточно, на мой взгляд, одного примера: «спасибо» на пекинском диалекте произносится как «сесе», на гуандунском — «мгэй».
Упомянутый праздник приходится на 15-е число 8-го месяца по лунному календарю, когда наступает полнолуние. Его календарное значение определяется осенним равноденствием. Это прежде всего традиционный праздник урожая, так как по времени он совпадает с окончанием уборочных работ на значительной части Китая. С ним связаны и многочисленные предания.
Давным-давно на небе было десять солнц. Когда одно из них двигалось с востока на запад, другие девять оставались на краю земли. После того, как оно возвращалось, сделав круг, наступала очередь второго. Однако вскоре гармония была нарушена. Все десять солнц вдруг стали появляться на небосклоне и уходить за горизонт одновременно. Люди изнывали от сумасшедшей жары и быстро умирали, стремительно гибли плоды их труда.
В некоем селении жила тогда замечательная семья — отважный Хоуи (И) и красавица Чанъэ. Местные мужчины, посовещавшись, смастерили огромный лук и попросили лучшего стрелка поразить измучившие всех светила. Хоуи посылал стрелу за стрелой, пока не сбил девять солнц. На небе осталось лишь одно, которое до сих пор освещает землю.
Спустя некоторое время дух реки Хуанхэ по имени Хэбо вызвал ненастную погоду и страшное наводнение, в результате чего погибло большое количество людей. Услышав об этом, Хоуи решил наказать Хэбо. Искусный стрелок тщательно прицелился и попал злодею в левый глаз, отомстив ему таким образом за человеческие страдания. Хоуи совершил много других подвигов и заслужил всеобщее признание.
Вскоре о его славных деяниях узнала владычица Запада — богиня Сиванму. Она решила щедро наградить героя и подарила ему эликсир бессмертия. Выпив его, человек жил вечно, оставаясь молодым, и мог вознестись на небо или луну. Стрелок рассказал о чудесном подарке жене, а сам отправился на охоту.
Красавица Чанъэ, естественно, не хотела стареть и всегда мечтала побывать на луне. 15 августа, в отсутствие супруга, она выпила эликсир и, став легкой как пушинка, взлетела в воздух. Поднимаясь все выше, Чанъэ достигла луны, где увидела дворец, ароматное коричное (кит. гуй) дерево и белого зайца, который толок в ступе порошок бессмертия.
Заяц объявился на небесах при весьма необычных обстоятельствах. Прежде он жил на земле, был очень добр и постоянно призывал своих друзей к милосердию. Узнав, что люди не могут, подобно ему, питаться травой, славный зверек решил пожертвовать собой. О его добродетелях прослышал Будда, который однажды под видом нищего пришел просить подаяние. Заяц решил накормить нуждающегося мясом и смело бросился в огонь. Будда был потрясен этим поступком, спас зверька и отправил его на луну.
Вскоре Чанъэ стало одиноко и скучно, но пути назад у нее уже не было. Поэтому каждый год 15 августа она зажигает светильник и освещает нашу землю в надежде разглядеть на ней любимого. Китайцы довольно часто изображают небожительницу в виде жабы (нередко трехлапой), в которую ее якобы превратили в наказание за обман собственного мужа.
Перечисленные образы чрезвычайно популярны в национальной поэзии. Патриот и бесстрашный воин Синь Цицзи (1140–1207 гг.) в стихотворении «Пишу в праздник Середины осени в Цзянькане…» так осмыслил старинный сюжет:
Отполированный, холодный диск луны —
Из бронзы зеркало— плывет по небосводу,