Уж, конечно, никогда не думал я, что дороги защитников красного Мадрида пройдут через донскую землю, а командир одной из самых прославленных интербригад много лет спустя станет моим товарищем.
Увидев его в первый раз, и не подумаешь, что этот худощавый и застенчивый человек был на родине славой и гордостью Испанской республики, а когда ратные дороги привели его в нашу страну — продолжал сражаться за свободу Испании в рядах Советской Армии и заслужил орден боевого Красного Знамени.
Впрочем, расскажу обо всем по порядку...
То было в Валенсии, на стадионе Месталья. Сто тысяч человек пришли на митинг, организованный Народным фронтом. Трагические и тревожные дни переживала родина, и те, кто пришел сюда, чувствовали, что судьба Испании в их руках. Дым пожарищ стлался над городом, а в небе то и дело показывались самолеты со свастикой. В напряженной тишине слушал огромный стадион речь Пасионарии, только что приехавшей с фронта под Гвадаррамой. Она рассказывала о том, как люди, вооруженные лишь энтузиазмом, отвагой и беззаветной преданностью республике, сражаются с врагом, снабженным всеми современными средствами войны, украденными у народа. Говорила о серьезной опасности, нависшей над страной, и о том, что ад Данте — лишь бледное отражение тех ужасов, которые несут народу фашисты.
Ей трудно было говорить — столь тягостными были те беды, что обрушились на Испанию. Заметив, как слабеет ее голос, люди на трибунах попросили Пасионарию поберечь себя. Но она, прилагая величайшие усилия, продолжала речь. Сто тысяч человек затаили дыхание, чтобы услышать ее слова о том, что фашизм не должен пройти, что все, кому дорога свобода, должны взяться за оружие. И тогда буря рукоплесканий потрясла стадион. Сжимая кулаки, люди скандировали: «Но пасаран!» («Не пройдут!»).
Так начиналась биография пятнадцатилетнего солдата Испанской республики Гарсия Канель Энрике.
Он родился в Астурии — легендарном горняцком крае, где никогда еще со времен Риего люди не стояли на коленях, где после Октября 1917 года создана была Коммунистическая партия, а в начале тридцатых годов — провозглашена республика. Одиннадцать сестер и шесть братьев было в семье Энрике, и все они стали солдатами. Военная судьба разбросала всех по разным фронтам, и уже много лет спустя пришла к нему горестная весть о том, что все родные его погибли. Отца расстреляли франкисты, умерла с горя мать, сложили свою голову на полях сражений братья, фашистские палачи замучили сестер.
В городах и селах Астурии — крае больших революционных традиций — фашисты свирепствовали с особой силой. Не сумев взять с бою Хирон, они разрушили его. Разрушили дотла Эйбар, Гернику, Кангас де Онис. В Байене из пятисот жителей было убито двести семьдесят человек. В деревнях они обливали крестьянские хижины керосином и сжигали заживо стариков и детей. Члена Центрального комитета партии Эуастасио Гарроте палачи четвертовали, а останки его бросили в камеру к товарищам со словами: «Вот вам ваш вождь...» Но чем сильнее свирепствовали франкисты и чем горше были утраты, тем мужественнее и крепче становились сердца защитников республики. В солдатский строй становились все, кто способен был носить оружие, включая женщин, стариков и детей. И вовсе неудивительно, что в шестнадцать лет комсомолец Гарсия Канель Энрике командовал уже ударной группой, затем батальоном, и наконец — 37-й бригадой. Той самой бригадой, что остановила врага под Гвадалахарой и не пустила его в Мадрид.
В боях с фашистами смертью героев пали лучшие сыны Испании. В их числе были и земляки Энрике — секретарь Астурийского областного комитета партии Эрминио Аргельес, любимец горняков и их вожак Тавира. Погибла ровесница Энрике — руководитель испанского комсомола Лина Одена. На место павших в партию приходили новые бойцы. Стал коммунистом в трудное для родины время и Энрике.
Бригада, которой он командовал, сражалась бок о бок с интернациональной бригадой генерала Лукача (Матэ Залка). Он знал и генерала Вальтера (Кароля Сверчевского). Восхищался мужеством сынов России и Германии, Франции и Чехословакии, приехавших на испанскую землю, чтобы с оружием в руках помочь республике.
Но неравными были силы в этой борьбе, и республиканская армия вынуждена была уйти в 1939 году в горы. Уйти, чтобы сберечь силы своих солдат и офицеров для новой решительной схватки. Республика пала, но не стал на колени народ. В глубоком подполье тысячи патриотов продолжали борьбу. Другие (и в их числе майор Энрике) по решению партии эмигрировали за границу. Энрике приехал во Францию, а затем в Советский Союз.
Он еще не научился свободно говорить по-русски, когда началась Великая Отечественная война. Те же гитлеровские орды, которые задушили революцию в Испании, топтали теперь советскую землю. И Энрике с товарищами обратился к Советскому правительству с просьбой зачислить их в ряды Советской Армии. В Харькове они встретились с полковником И. Г. Стариновым, который был знаком с испанскими товарищами еще по Мадридскому фронту, и тот доложил об их желании сражаться с врагом нашему командованию. Это был тот самый полковник Старинов, «тайну» которого так и не сумели разгадать гитлеровцы. В оккупированных украинских городах один за другим взлетали на воздух заминированные военные объекты, а приводил в действие эти мины Старинов... по радио, находясь далеко от линии фронта в советском тылу.
Так майор Гарсия Канель Энрике возглавил группу испанских товарищей, приданных 522-му отдельному саперному батальону. Линия фронта проходила тогда западнее Ростова-на-Дону, по реке Миусу. Вьюжными ночами по льду Таганрогского залива отправлялись в глубокий тыл врага ударные группы испанцев. Энрике водил своих друзей к Таганрогу и Бердянску, к Буденновке и Мариуполю, минировал дороги и мосты, устраивал завалы, резал телефонные провода.
По воспоминаниям И. Г. Старинова, командующий фронтом генерал-лейтенант Р. Я. Малиновский подробно интересовался перед каждой операцией, как чувствуют себя испанцы в наших краях, не мерзнут ли (ведь та первая военная зима на Дону была на редкость суровой). Узнав, что чувствуют себя они прекрасно и с нетерпением ждут боевого приказа, командующий сказал: «Вот что показательно: немцы свои поражения сваливают на суровую зиму, морозы, а испанцы, которые жили в вечнозеленой стране, не жалуются на холода. Видно, дело не в морозах, а в Красной Армии...»
Во время одного из «ледовых походов» Энрике тяжело обморозился. Ему предложили ампутировать обе ноги — отказался наотрез: «Не могу вернуться в Испанию инвалидом». Вопреки прогнозам врачей, выжил и вернулся из госпиталя снова на фронт.
Руководимые им боевые партизанские группы действовали теперь в верховьях Кагальника, на Донце, на Маныче, в калмыцких степях. 18 января 1943 года подразделение испанцев во главе с Франциско Каньизаресом и Франциско Санчесом пустило под откос на участке Целина — Атаман вражеский эшелон с танками, артиллерией и живой силой. Это же подразделение дерзким налетом на станицу Рясную сорвало попытку гитлеровцев угнать молодежь на каторгу в Германию,
И еще одна группа испанских товарищей действовала в сельских степях. Руководил ею лейтенант республиканской армии Сальвадор Кампильо. Вместе с ним в группе были испанцы Хуан Лоренте Буэно, русская девушка Шура Иванкова, бойцы Тютерев, Федотов и Городской. При выброске группе не повезло: летчик сбился с курса, и десантники оказались в сорока километрах от намеченного места, в глухом калмыцком хуторе. Немцев поблизости не оказалось, это помогло партизанам быстро установить контакты с жителями. Те дали им лошадей, помогли продовольствием, а один из хуторян вызвался быть проводником. С его помощью группа сумела выполнить свое задание: заминировать железнодорожное полотно в районе Куберле, шоссейные дороги у станиц Буденновской и Кутейниковской. Двадцать девять дней провел в тылу врага Кампильо со своими товарищами в этом дерзком степном рейде.
Опыт «ледовых походов» на юге пригодился испанским товарищам на Калининском, Белорусском и Ленинградском фронтах, где довелось им позже сражаться. Когда на советско-германский фронт прибыла пресловутая испанская «голубая дивизия», в тыл к ней тоже отправились республиканцы...
И еще был памятный день в жизни Энрике. В мае сорок пятого его пригласили в Кремль, Михаил Иванович Калинин вручил ему орден и, крепко обняв, сказал:
— Верим, придет и на вашу улицу праздник. Будет Испания свободной, обязательно будет!
В последнюю военную весну Гарсия Канель Энрике окончил военно-инженерное училище. Но служить в армии ему уже не пришлось. Он стал инженером-технологом на вполне мирном металлообрабатывающем заводе в Ростове-на-Дону. Здесь он заочно окончил и пединститут. Здесь нашел свое счастье — женился на русской девушке. У них растет дочь Консуэло.
А что же сталось с друзьями Энрике?
Пали смертью храбрых товарищи Ерера, Гуйон, Альбарка и Бельда. Погиб летчик из Барселоны Франциско Гаспар — кавалер советского ордена боевого Красного Знамени. Умер от ран Чико Марьяно. В Москве сейчас живут и работают Отеро Хуан Хозе и Луис Кастильо — оба стали инженерами. В Киеве преподает в институте Эстрела Рафаэль. В Днепропетровске работает на заводе Сальвадор Гарсия Кампильо — тот самый, что командовал дерзкой группой десантников, наводившей ужас на врага и полицаев в районе Кутейниковской станицы.
...Из далекого Мадрида, минуя жандармские кордоны и границы, к ветеранам Испанской республики приходит маленький газетный листок, отпечатанный слепым шрифтом на тонкой бумаге. Это «Мундо обреро» — центральный орган Коммунистической партии, издающийся в глубоком подполье. Партия не сложила оружия, она живет, борется.
Настанет день, и Гарсия Канель Энрике вернется со своими соратниками к тебе, Испания. Мы знаем, что, обагренная кровью, поруганная палачами, измученная родина ждет их.
Будет такой день!
Бороться и искать, найти
и не сдаваться!
В двадцать четвертом томе Большой Советской Энциклопедии есть статья о Герое Советского Союза Цезаре Львовиче Куникове. Имя этого человека знает вся страна. Над могилой его в Новороссийске днем и ночью горит огонь вечной славы. О Малой земле, где сражался батальон морских пехотинцев Куникова, сложены легенды, песни. Это был единственный на Черноморском флоте батальон, которому в годы войны по приказу Наркома обороны И. В. Сталина была установлена — в знак особых заслуг — специальная форма одежды.
Куниковцы сражались с врагом в Ростове-на-Дону, под Таганрогом, в приазовских плавнях, а затем на катерах шли через все Азовское море и Керченский пролив к Новороссийску.
Спустя четверть века по следам куниковского батальона отправились юные следопыты из азовской школы № 3 во главе с краеведом-энтузиастом учителем Иваном Ивановичем Кряковым. Они разыскали оставшихся в живых участников легендарного рейда, разыскали интереснейшие документы боев. И — самое главное — сделали поправку к Большой Советской Энциклопедии.
Дело в том, что Энциклопедия утверждала будто бы Куников родился 23 июня 1909 года в Баку. Оказалось, это не так. Куников родился в Ростове-на-Дону, а в Баку провел детские годы.
Краеведы не успокоились. Они разыскали в Ростове дом, где родился Куников, теперь на нем установлена мемориальная доска. Они поставили вопрос перед Ростовским горсоветом о присвоении имени Куникова одной из улиц, такая улица теперь есть. Имя Куникова носит отныне и третья азовская школа. Ребята переписываются с боевыми соратниками героя — адмиралом С. Горшковым и вице-адмиралом Г. Холостяковым, с родственниками героя.
Одна лишь строчка Энциклопедии... А сколько она дала ребятам и каким увлекательным оказался их поиск! Столь же интересным был поиск, предпринятый красными следопытами из ростовской школы-интерната № 10. У них тоже есть неутомимый и добрый наставник, страстный краевед — заслуженная учительница РСФСР Антонина Андреевна Стасевич.
Как-то ребята узнали, что на вооружении отряда Куникова был необычный пулемет. Покидая Ростов, Куников увез из местного музея революции пулемет «максим», с которым красногвардейцы штурмовали Зимний, а затем воевали буденовцы. Пулемет начал новую жизнь в отряде и — очень неплохую. А доверил Куников это оружие комсомольцу Павле Потере. В бою под Новороссийском Потеря был ранен, а пулемет изуродован вражеской бомбой. Казалось бы, дороги оборвались... На Малой земле после войны стали закладывать новые виноградники и наткнулись на искореженный «максим». Номер пулемета можно было разобрать. И оказалось, что это — тот самый пулемет из Ростовского музея! Ребята начали искать Павла Потерю. Узнали, что он жив, стал строителем. Его пригласили в школу, приняли в почетные пионеры. Теперь Павел Николаевич Потеря — большой друг школы-интерната № 10, а один из отрядов носит его имя.
И здесь не закончился поиск. О Потере и его пулемете в годы войны была сложена песня, ее распевал весь Черноморский флот. Считалось, что сложил эту песню безымянный краснофлотец. Кто же он? Это был нелегкий поиск, но он увлек ребят. Оказалось, что и автор песни жив! Московский композитор Евгений Иванович Сущенко (это был он) прислал в подарок школе партитуру песни о куниковцах, и она стала гимном юных следопытов.
Племя краеведов — очень беспокойный народ. Им до всего есть дело. Например, среди казненных в хуторе Пономареве подтелковцев был уроженец Шумиликской станицы, фамилия которого в литературе и в устных преданиях называлась по-разному: Сакменев, Сакматов, Сакменков. Имя же и отчество сохранялось неизменным: Матвей Иванович. Может быть, перед расстрелом он хотел скрыть свою фамилию, как договаривались о том бойцы, когда находились в амбаре под арестом (в момент пленения Подтелков уничтожил список отряда). Какова же настоящая фамилия героя?
Ответили на этот вопрос краеведы Шумилинской средней школы. Они разыскали документы, в которых значится, что настоящая фамилия подтелковца — Сакменнов. Это очень важная находка для истории.
Да только ли этими открытиями могут гордиться донские краеведы? По крупицам собирают они жемчужные россыпи, повествующие о том, как прекрасна родная земля и сколь велик и благороден наш народ, какая богатая у него история, славны его традиции.
А сколько еще неизведанного ждет наших краеведов! То, о чем рассказано в этой книжке, лишь малая толика загадок и тайн донского края. Пытливый, любознательный человек никогда не перестанет искать, никогда не остановится на полпути.
Когда эта книжка уже готовилась к печати, мне рассказали волнующую историю подвига, который ждет еще своих летописцев. Случилось это в Крыму, но имеет непосредственное отношение к Дону. Двое ребят, купаясь в реке Бельбеке, нашли бутылку, плотно закрытую деревянной пробкой. В бутылке оказался небольшой листок бумаги, служивший когда-то обложкой удостоверения шофера третьего класса И. Черкасова. На внутренней, чистой стороне обложки был текст:
«Братцы, погибаем, но не сдаемся. Убежали из концлагеря г. Севастополя 13 августа 1942 года, плыли на разбитой шлюпке, сегодня встретили фашистский катер, который обстрелял нас пулеметным огнем. Мы лежали на дне шлюпки, катер вплотную (подошел) к нам, и двумя связками противотанковых гранат нам удалось повредить его, и он пошел ко дну. Помираем с голоду.
Да здравствует Родина!
Да здравствует Сталин!
И. Черкасов. Нестеренко Н.»
Школьники Хоменко и Сметана отнесли свою необычную находку в военкомат. Позже она была передана Крымским областным военкоматом бывшему офицеру Черноморского флота, участнику обороны Севастополя писателю В. Дубровскому. В настоящее время он работает над книгой о городе-герое и его защитниках. И вот я держу в руках «морскую посылку». В. Дубровский прислал записку в Ростов с просьбой помочь в розыске ее авторов. Дело в том, что на обороте обложки «Удостоверения шофера третьего класса И. Черкасова» оказалось несколько адресов, и один из них — ростовский. Может, он-то и поможет напасть на след?
С трудом можно разобрать карандашную надпись (наброски телеграммы):
«Ростов-Дон, поселок Маяковского, Физкультурная, 16. Бородиной.
Встречай 20-9, поезд 21, вагон 8. Илья».