- Аллохол пробовали?
- Да разве в аллохоле дело, - вздохнула тетя, - когда дома устаешь как собака? Мусорное ведро - и то некому вынести!
- А муж что? - спросил я и с любовью посмотрел на мороженое.
Тетя почему-то отвернулась.
- Муж-то что? - спросил я опять и зачерпнул первую ложечку мороженого. - Где сейчас?
Тетя хлюпнула носом, и я уже хотел было есть мороженое, но она вдруг схватилась за грудь и судорожно стала ловить ртом воздух:
- Пить... Пить...
Я бросился за водой, помня, что медлить нельзя: мороженое уже таяло. А когда прибежал обратно, было уже поздно: тетя, утирая фартуком глаза, доедала мое мороженое. Слезы ее скатывались прямо в вазочку, и я не понимал только одного: как можно есть такое соленое мороженое?
- Это я так... - говорила она. - Я на тебя не в обиде. Приходи еще, если опять захочешь мороженого.
- Ну, спасибо! - сказал я. - Угостили!
- Спасибом не отделаешься! - сказала тетя. - Помоги-ка лучше посуду помыть.
Я добросовестно вымыл все, что велела тетя, но с тех пор почему-то не люблю мороженое.
Тост Рассказ джентльмена
Когда я был маленьким, я очень хотел стать джентльменом. Но я знал только одно правило поведения: "В какую сторону надо наклонять тарелку с последней ложкой супа. К себе - если хочешь пролить суп на себя. Или от себя - если хочешь пролить суп на скатерть".
Как-то моя одноклассница Светка Орлеанская пригласила меня в гости.
- Приходи сразу после школы, - сказала она. - Мне будет исполняться десять лет со дня рождения.
- Ладно, - сказал я. - Буду. И подарок какой-нибудь тебе хороший сляпаю. Из пластилина.
- Подарок - не главное, - сказала Орлеанская.
- Знаю, - сказал я. - Главное - внимание, которое оказывают цене подарка.
- Нет, - сказала Орлеанская. - Главное - это тост.
- Знаю, - сказал я. - Будет тебе тост. А что это такое?
- Тост, - сказала Орлеанская, - это когда человеку дарят счастье, только не на самом деле, а на словах.
Целый вечер я сочинял тост.
А на другой день пришел к Орлеанской в гости. Когда все сели, я встал, вынул из кармана шпаргалку с тостом и громко, с выражением прочел:
Вы гений чистой красоты, У вас все руки вымыты!
- А чего это ты меня на "вы" обзываешь? - оскорбилась Орлеанская.
- Извиняемся, - сказал я. - Если хочите, мог°м и на "ты" перейти.
И прочел новый тост:
Вы гений чистой красоты, Давайте чокнемся на "ты"!
- От твоих стихов действительно чокнешься! - сказала Орлеанская. - Ты бы еще написал: "Давайте чмокнемся на "ты"!"
- Ну давай прозой тебя поздравлю, - сказал я. - Желаю тебе, Орлеанская, быть всегда такой же молодой, какая ты сейчас!
Орлеанская одобрительно кивнула. И я добавил:
- Желаю тебе быть еще моложе, чем ты сейчас!
Орлеанская улыбнулась. И я еще добавил:
- Ты, Орлеанская, уже давно выглядишь моложе, чем ты есть на самом деле. Судя по твоим мозгам.
- На сколько же? - слросила Орлеанская.
- Лет на десять! - сказал я.
- Что же, я такая маленькая и глупая, как новорожденный ребенок?! сказала Орлеанская.
- Нет, - сказал я. - Это ты только внешне так хорошо сохранилась. А внутри ты гораздо старше своих лет. В общем, желаю тебе счастья и долгих лет жизни! Чтоб ты прожила еще столько же!
- Что?! - ахнула Орлеанская. - Чтоб я только до двадцати лет прожила?!
- А что? - сказал я. - Двадцать лет - бабий цвет.
- Так я еще и баба?!
- Ну, не мужик же, - сказал я. - Да ты не плачь! У тебя еще все спереди. Еще найдешь свое счастьеце. А ныть будешь - оно с тобой разведется. И останешься одна с дитями.
- С какими еще дитями?! - возмутилась Орлеанская.
- Со своими, - сказал я. - Нервными они у тебя будут. Какая мамаша, такие и детки. Яблоко от бублика недалеко падает.
- Катись ты сам отсюда бубликом! - закричала Орлеанская и стала выпихивать меня из-за стола.
Но в дверях я все-таки успел ей последнее пожелание крикнуть:
- Пусть земля тебе будет мягким пухом!
Бабушка