75269.fb2
— Когда это со мной случилось, я была дура дурой, — объяснила она, - поэтому думаю, что могу вступить в общество этих дур-девственниц.
Как-то мулла Насреддин пожаловался знакомому:
— У моей жены очень плохая память.
— Значит, она все забывает?
— Нет, — ответил Насреддин, — она все помнит.
Он бился об заклад, о чем угодно в уверенности, что всегда выиграет.
— Поспорим, что первое слово, которое скажет мне жена, когда я вернусь домой, будет "дорогуля".
Лука не мог такого вытерпеть, он-то хорошо знал его жену. Если от кого и услышишь "дорогуля", то только не от нее.
Лука поймал его на слове и побился об заклад на сто долларов. Подойдя к дому, муж просунул голову в дверь и промурлыкал:
— Дорогуля, вот и я.
— "Дорогуля" — чтоб ты сдох! — закричала жена. — Иди, так я тебе и открою.
Муж повернулся к Луке: "Гони сто долларов".
Муж яростно врывается в дверь, сбрасывает свою жену с колен незнакомого мужчины.
— Каким образом я вижу вас целующим мою жену?
— Не знаю, — отвечает незнакомец. — Может быть, вы пришли домой слишком рано?
Старый игрок говорил своему сыну, лежа на смертном одре:
— Сын, обещай мне никогда не прикасаться к картам, особенно — никогда не играть в "двадцать одно очко". Это игра, которая может тебе стоить состояния, может лишить тебя времени, разрушить здоровье, обречь тебя на боль и страдания. Обещай мне здесь, на смертном одре, именем ангела милосердного, парящего надо мной, и мудростью Бога всевышнего, что ты никогда не будешь играть в "двадцать одно очко", что никогда не коснешься игральных карт.
— Да, отец, — пробормотал благочестивый сын.
— И помни, — воскликнул старый игрок, — если тебе придется играть, всегда уверенно снимай банк.
Я слышал об одном истинном джентльмене...
Одно место было поражено эпидемией краж, организованных неизвестным вором-джентльменом. Однажды ночью Сэдди проснулась и стала трясти Джимми:
— Джимми, в доме взломщик, — говорила она.
— Нет никого, — произнес Джимми сонно, — иди спать, дура.
Вдруг из стенного шкафа выпрыгнул человек.
— Это слишком, — воскликнул он, — сейчас же извинитесь перед леди.
Весьма толстая дама появилась в театре прямо перед началом представления, протянула билетеру два билета.
— Где ваш спутник? — спросил билетер.
— Видите ли, — сказала леди в смущении, — одно место довольно неудобно, поэтому я купила два, но оба они на самом деле для меня.
— Мне все понятно, миссис, — ответил билетер, почесывая затылок, — но вам не повезло, ваши места пятьдесят первое и шестьдесят третье.
Одного молодого человека спросили: который час?
— Без пятнадцати минут, — ответил он.
— Без пятнадцати минут чего?
— Я не знаю, — ответил он, — время приносило мне столько плохого, что пришлось отломить одну стрелку.
Однажды один сумасшедший подарил мне часы. Он сказал мне:
— У меня есть совершенно необычные часы для вас. Их не нужно ни ремонтировать, ни заводить. У них нет стрелок, они не отсчитывают секунд, у них нет циферблата.
— Но как вы можете узнать, который час? — спросил я его.
— Очень просто, спрашиваю у кого-нибудь.
Я слышал: человек продавал своего осла другому фермеру, своему соседу, и говорил, расхваливая осла, что тот был самым мудрым, самым разумным, самым трудолюбивым. Сосед, который купил его, упорно старался, но не смог сдвинуть его с места вообще. «Странно...» - сказал он.
Он позвал человека, у которого покупал его. Человек взял большую палку и стукнул осла прямо по лбу. Осел двинулся.
Человек, купивший его, спросил: «Вы говорили мне быть добрым и сострадательным к этому животному, оно редкой разновидности, - а сами бьете его так жестоко».
Тот сказал: «Это же не битье, а просто привлечение его внимания!»
Пэдди находит старый тандем, двухместный велосипед, в куче металлолома и налаживает его. Потом он и Симус решают отправиться прогуляться на нем к вершине Горы Сердечного Приступа. Через два часа яростного педалирования по крутому склону, они, наконец, достигли вершины.
- Боже мой! - задыхается Пэдди впереди. - Я не думал, что мы когда-нибудь сделаем это.
- И я тоже, - тяжело дышит позади Симус. - Мы катились бы весь путь назад, если бы я не нажимал па тормоз!
У малыша Эджберта грязная привычка браниться и сквернословить, и его родители, похоже, не могут ничего поделать с ним. Однажды к ним на чай заходит отец Фингус.
Малыш Эджберт подходит к священнику и говорит:
- Еще е…ного чая, отец?
Отец Фингус в шоке, он советует родителям показать Эджберта доктору Филгуду, психиатру.
- Скажи мне, Эджберт? — говорит тот. — Чего тебе хочется больше всего на свете?