Она взяла мою книгу и поморщилась. Книга была детективным романом «Кровавое преступление». Элоиза перелистала ее.
– Неужели вам нравится такая ерунда? – презрительно сказала она и вдруг вскрикнула: – Боже мой!
– Что случилось?
– Вы знаете Берти Вустера?
На книге было написано мое имя.
– Да… немного…
– Как это ужасно! Я удивляюсь, что у вас такие друзья. Ведь он круглый дурак! Он был недолгое время женихом моей кузины Гонории, и свадьба расстроилась потому, что он оказался полусумасшедшим. Дядя Родрик расскажет вам об этом. И часто вы с ним встречаетесь?
– Не очень.
– На днях я читала в газетах, что он судился за какой-то скандал на улице.
– Я слышал.
Она посмотрела на меня ласковым материнским взором.
– Он, наверно, дурно влияет на вас. Я хочу, чтобы вы с ним порвали. Вы сделаете это… для меня?
– Да…
В этот момент старый кот Кутберт, которому, видно, надоело сидеть в кустах, вошел в беседку и прыгнул ко мне на колени.
Я очень ему обрадовался – все-таки я не совсем с ней наедине.
– Славный кот, – сказал я весело.
– Вы порвете с Вустером? – настойчиво повторила Элоиза.
– Это… не так легко…
– Глупости. Немного силы воли. Дядя Родрик говорит, что это неисправимый шалопай.
Я бы тоже порассказал кое-что про дядю Родрика, если бы мог.
– Вы очень изменились после нашей. последней встречи, – вкрадчиво сказала Элоиза и, наклонившись, стала почесывать коту другое ухо. -Помните, когда мы играли детьми, вы мне говорили, что когда вырастете большой, то сделаете мне…
– Неужели говорил?
– Как вы мучились, когда я рассердилась и не позволила вам поцеловать меня.
Она явно лгала, но это ничуть не улучшало мое положение. Я отодвинулся и еще усерднее гладил кота.
И вдруг… Вы знаете, что происходит в театре, если среди спектакля вдруг крикнут «пожар»? Подобная же паника овладела мною, когда я вдруг почувствовал, что ко мне прижалось теплое плечо и моей щеки коснулся локон мисс Элоизы. Очевидно, она собирается вызвать меня на поцелуй!
– Неужели? – хрипло пробормотал я.
– Неужели вы забыли?
Элоиза взглянула мне прямо в глаза. Я поспешил зажмуриться. И когда за дверями раздался голос старухи: «Отдайте мою кошку!» – я открыл глаза. Тетя Джен, моя спасительница, глядела на меня так, точно застала меня за вскрытием живота старого Кутберта.
Я воспользовался замешательством и скрылся. Уже за дверью я снова услышал голос старухи:
– Он стрелял из лука в моего Тибби!
Что ответила ей Элоиза, я не слышал.
Несколько дней прошли спокойно. Я сравнительно редко видел Элоизу и оценил стратегические преимущества водосточной трубы перед окном: я редко выходил из дома другим путем. Мне начинало казаться, что, если так пойдет и дальше, я как-нибудь дотяну свои три недели. Однажды вечером мистер профессор, миссис профессорша, обе руины и мисс Элоиза сидели в гостиной. Кот спал на ковре, канарейка – в своей клетке. Ничто не указывало на то, что этот вечер будет для меня роковым.
– Отлично, – весело приветствовал я общество. (Я люблю, чтобы все были веселы, и всегда первый подаю пример.)
Мисс Элоиза вопросительно посмотрела на меня.
– Где вы пропадали весь день? – спросила она.
– После завтрака – в своей комнате.
– В пять вас там не было.
– Да, после работы я пошел прогуляться.
– Mens sana in corpore sano, – добавил профессор.
– Вполне понятно, – отозвался я.
– Родрик что-то опаздывает, – вдруг объявила профессорша.
– Какой Родрик? – пробормотал я в ужасе.
– Брат моей жены, сэр Родрик Глоссоп, должен сегодня к обеду приехать, – подтвердил печально профессор. – Он завтра читает лекцию в Кембридже.
Не успел я прийти в себя, как дверь распахнулась.
– Сэр Родрик Глоссоп, – доложила горничная.
И он вошел.
У доктора Глоссопа огромный лысый череп и глаза навыкате, никогда не сужающиеся до нормальной величины. Неудивительно, что он внушает мне ужас.
Сначала он меня не заметил. Он поздоровался с профессором и профессоршей, расцеловал Элоизу и почтительно склонился перед развалинами.
– Боюсь, что я запоздал, – сказал он. – В дороге случилась поломка, и мой шофер…