Забавный эпизод с Надеждой Крупской оказался судьбоносным для Ройзмана. Во время исторической встречи доктора Лапши и доктора Керена высокие договаривающиеся стороны достигли взаимопонимания в вопросе о переводе Яши на работу в подростковое отделение. По словам доктора Лапши, младший медбрат Сингатулин в эпизоде с Надеждой Крупской проявил не только высокую сознательность, но личное мужество и героизм. Этот случай также ярко выявил, что под невзрачной татарской внешностью Ройзмана скрывается любящее детей сердце. В беседе с Яшей-татарином доктор Керен очень внимательно выслушал непростую историю взаимоотношений Шиксы и Шлимазала, чем немало удивило рассказчика.
После завершающих Яшиных аккордов: «Они жили долго и кончили в один день», доктор сказал, что со Шлимазалом ему все ясно. Шлимазал — это человек, у которого «суперэго» полностью уничтожило «ид» и в результате превратилось в «эго». А вот с Шиксой, по мнению доктора Керена, дело обстояло гораздо сложнее. Доктору Керену хотелось бы как следует покопаться в подсознании Шиксы. Доктор Керен не исключал, что в результате может выясниться, что Шикса — это юноша, восставший против замшелых догм заброшенной на берегу Волги татарской деревни.
Ройзман выразил убежденность, что если доктор Керен как следует покопается, то раскопает и не такое: в подсознании Шиксы копать не перекопать. Расстались они довольные друг другом, но в особенности каждый сам собой.
За разговорами о Шиксе и Шлимазале незаметно подкралась дата исторического визита. Для встречи высокого гостя были построены: главный врач в сопровождении верной секретарши и заведующие всех отделений. Застыли в готовности к рукопожатию также офицер безопасности и больничный раввин. Секретарша была одета таким образом, что её большие белые груди, о которых с такой теплотой писали классики, были видны хорошо и издалека.
Доктор Лапша в ожидании заслуженной кары находился в полубессознательном состоянии. Его взгляд блуждал, пока не остановился на больших белых грудях секретарши, после чего застыл.
Подъехал лимузин Великого Вождя и Учительницы. Видная политическая деятельница зорким взором увидела большие белые груди ещё на подступах к сумасшедшему дому, и её возмущению не было предела. Выйдя из машины, Великий Вождь и Учительница сразу взяла находящегося в сексуальном меньшинстве бычка за кокетливо изогнутые рожки.
— А как у вас обстоят дела с соблюдением прав сексуальных меньшинств? — По матерински мягко спросила она главного врача.
Состояние тягостного ожидания стало нестерпимым для доктора Лапши.
— Да у нас сексуальное большинство уже почти изжито, — неожиданно для самого себя сообщил доктор Лапша. Отвести взгляд от больших белых грудей ему никак не удавалось. Чтобы как-то это оправдать, доктор Лапша сделал заявление, которое во многом определило дальнейшие судьбы Израиля.
— Возьмем, к примеру, секретаршу главного врача. Это бывший боксер, сделавший себе операцию по перемене пола.
Главный врач, привыкший во всем доверяться заведующему отделением судебно-психиатрической экспертизы и имевший давний роман со своей секретаршей, потерял дар речи.
«Ну, я ему дам!» — промелькнуло в мозгу секретарши. Она посмотрела на доктора Лапшу, глаза которого горели безумным блеском. Неожиданно ей стало весело. «Нет, я ему действительно дам! — думала она, с нежностью глядя на главу отделения судебно-психиатрической экспертизы. — В нем действительно горит огонь желаний».
Настроение Великого Вождя и Учительницы сразу переменилось. Ласково улыбаясь, она подошла к секретарше и, глядя на большие белые груди, воспетые классиками, сказала с большим чувством:
— Какая прелесть! Признаюсь, я, старая дура, сначала о вас чёрт знает что подумала. Вы уж простите меня. Текучка политической борьбы меня засосала. Верных соратников катастрофически не хватает. Вы знаете, бросайте этот сумасшедший дом. Вы его уже переросли. Его рамки узки для такой фигуры, как вы. Я кооптирую вас в Центральный комитет партии «Энергичная работа».
«Он всегда был романтиком», — думал нефтеналивной принц, глядя, как самолет врезается в небоскреб. Когда Советский Союз оккупировал Афганистан, в королевской семье возникло подозрение, что Россия на этом не остановится, захватит Иран и все северное побережье Персидского залива, поставив под свой контроль семьдесят процентов мировых запасов нефти. Американцы эти подозрения подтвердили.
В королевской семье было принято решение, в результате которого два нефтедобывающих принца, Романтик и Прагматик, вступили в бой с огромной империей. Их цели были ясны и задачи определены. Два человека, за спиной которых стояла финансовая мощь Саудовской Аравии, победили империю. Война в Афганистане была без линии фронта. Личный состав ограниченного контингента советских войск, в количестве 600 тысяч человек, активно помогал Бабрак-Кармалю, а с 1985-го — Наджибулле, строить светлое и вечное, попутно меняя бензин на водку, а также превращать страну из страны массовой неграмотности в страну массовой культуры. Научить пуштунское население писать кириллицей, есть свиную тушенку, рожать в госпиталях и электрифицировать весь Афганистан теплоэлектростанциями, жить не в дувалах, а в хрущевских многоэтажках и вообще приближать уровень жизни к советским стандартам, назло подлому американскому империализму. При этом, не щадя живота советского солдата и ограниченного гражданского контингента (спецов в количестве 20 тысяч человек), забрасывая бомбами при необходимости этого солдата вместе с душманами (пуштунскими, не принимающими интернациональной помощи, племенами).
Советские войска были полностью деморализованы с самого начала военных действий. Намеченных целей войны не сообщали. Рассказы политработников носили совершенно фантастический характер. Умирать неизвестно за что в чужой стране никто не хотел. Кроме этого, все находящиеся в Афганистане, будь то военные или гражданские лица, имели возможность контактировать с афганцами.
Коррупция, подпитываемая нефтедолларами, массовая наркомания, несколько менее массовая вербовка агентуры, в том числе высшего военного, а потом и политического руководства страны, принесла свои плоды.
В боевом соприкосновении с мусульманами, в начале в Афганистане, а потом и в любой точке мира, в том числе и на территории Советского Союза, Советская армия и спецслужбы показывали чудеса беспомощности.
Параллельно с нефтеналивными принцами действовали разведки Ирака, Ирана и Ливии. Причем наиболее успешно это делали иракцы, имеющие своих агентов влияния в самых верхних эшелонах власти. Но в 1991 году Ирак совершает трагический просчёт. Захватив Кувейт, иракский руководитель считал, что Соединенные Штаты не вмешаются, опасаясь прямой конфронтации с дышащим на ладан СССР. А если вмешаются, то произойдет крупный военный конфликт между Советским Союзом и США. Все и шло по второму сценарию, Америка захватила Кувейт, СССР грудью встал на его защиту, во вред себе. Иракская нефть перестала поступать на мировой рынок, и цены на нефть оставались высокими. Ирак, будучи четвертым в мире производителем нефти, ушел с рынка, и на Советский Союз, который жил за счёт поставок нефтепродуктов, пролился золотой дождь.
Но большая война между СССР и США не состоялась. Советский Союз выступил с решительными угрозами. По мнению многих, хорошая война могла удержать СССР от распада. Советский руководитель, который изначально рассматривался как говорливая марионетка, проявил приступ самодурства и, несмотря на мудрые советы, большой войны не начал. Тем более, что испуганная Америка отступила и ушла из Ирака. Через несколько месяцев великий и могучий Советский Союз, как старый пиджак, расползся строго по швам на пятнадцать независимых государств. В Ираке уход армии США с его территории празднуется как великая победа исламского оружия, и это совершенно справедливо. Распад великой империи вызвал массированное давление на европейское население в её бывших мусульманских окраинах. Миллионы этнических русских бежали из мусульманских республик, потеряв всё своё имущество. Национально-патриотические силы России, полностью находящиеся на арабском содержании, естественно, против этого не возражали. Демократы, подкармливаемые Западом, были единодушны в этом вопросе с национал-патриотами.
В Чеченской войне российская армия проявила неслыханную в новейшей истории беспомощность. По всей линии соприкосновения русских с мусульманским миром, русские стремительно откатывались к границам Московского княжества.
И в это время принц Романтик взорвал небоскребы. Принц Прагматик встретил это событие без восторга.
«Хочется надеяться, что это не окажется ошибкой такого же уровня, как захват Кувейта Ираком», — думал он. Но на бескомпромиссного и чистого Романтика Прагматик не мог обижаться. Действия Романтика всегда были так трогательны, что настраивали Прагматика на лирический лад. Он почему-то вновь вспомнил ту девушку из окружения Глеба Петрова, которая была так похожа на Белую женщину. Когда-то, будучи студентом университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы, он упустил Белую женщину, за что укорял себя всю жизнь. Теперь, попросив у Глeбa Петровича её живую копию, он снова её не получил. Непонятно, как она бежала в Израиль. Какой-то анекдот дурного вкуса. Беспомощная молодая женщина, с маленьким ребенком на руках, выскользнула из рук нефтяного принца. Впрочем, почему выскочила. Прагматик позвал своего помощника — чеченца, которым он в последнее время пользовался для проведения акций, в которые он не хотел посвящать своих старых арабских помощников, и попросил привезти живую копию Белой женщины. Второй раз он её не упустит.
Через несколько дней Саша Парашютист, под именем Бубона Папонова, к которому он уже привык как к родному, прибыл в Израиль с деловым визитом. Его приезд был обставлен с надлежащей помпой. Когда он вышел из самолета, хор девочек-бедуиночек затянул ораторию «Время вперед». Венок из полевых цветов одела на него сама Варвара Исааковна Бух-Поволжская. За что и получила пару теплых, выразительных слов от Инбар бен Ханаан.
— Яша Ройзман, в миру Сингатулин, — представил я очередного встречающего, — каратист и татарин. Автор татарского народного эпоса о Шиксе и Шлимазале.
— Папонов Бубон, — представился Саша Парашютист, — один из авторов «Войны и мира».
Шейх Мустафа, от волнения потерявший присущую ему лапидарность слога, радостно улыбался и быстро махал хвостиком.
Заметно побледневший при появлении Парашютиста, что для негра было событием незаурядным, Гидеон Чучундра по-офицерски щелкнул каблуком и с достоинством склонил голову.
Больничный раввин, когда-то своими руками сделавший Саше обрезание, не смог сдержать слёз при появлении Бубона Папонова.
Скупая мужская слеза повисла также на кончике носа Вячеслава Борисовича Борщевского (агентурная кличка Мамонт).
Мирьям Абуркаек (агентурная кличка графиня Кадохес) хотела было броситься Парашютисту на грудь и забиться в рыданиях, но строгай взгляд Оксаны Белобородько остановил ее на полпути.
Кратко поблагодарив встречающих, Саша Парашютист отбыл на кратковременный отдых в свою резиденцию в поселение Ливна. На следующий день высокий гость посетил с супругой публичный дом «Экстаза». Полный отчет о праздничных торжествах в «Экстазе» опубликовала газета «Голая правда Украины».
«Публичный дом «Экстаза» в праздничном убранстве, — писал Ярополк Капустин. — Флаги реют на башнях. Весь зал, как один человек, приветствует членов политсовета Русского Еврейского Национального Фронта — Будницкого Константина Аркадьевича, Каца Яна Борисовича, Зильберта Дана Григорьевича и Рожкову Валентину Васильевну — бурными продолжительными аплодисментами, переходящими в овации. Все встают. Слышатся здравицы в честь Маковецкого Михаила Леонидовича, князя Абрама Серебряного. Самые юные работницы публичного дома «Экстаза», в бело-голубых пионерских галстуках, украшенных украинским орнаментом, преподносят гостям хлеб, соль и конфеты «Вишня в шоколаде». В почетном карауле застыли видные деятели культуры: заслуженный художник Кабардино-Балкарии Михаил Маркович Гельфенбейн и патриарх палестинского эротического кинематографа Вячеслав Борисович Борщевский.
Немного отдохнув, работники и гости публичного дома «Экстаза» тепло приветствовали вошедшую в гостевую ложу народную целительницу, Вениамина Мордыхаевича Леваева и чету Эйдлиных.
С приветственным словом выступил начальник офакимской полиции Хаим Марциано. В начале своей речи он сердечно поблагодарил собравшихся за предоставленную ему возможность выступать перед работниками и гостями публичного дома «Экстаза». С сожалением констатируя, что ему не довелось лично знать Александра, он, тем не менее, отметил, что глубоко потрясен размахом общественной деятельности Парашютиста. Его вклад в дело воспитания подрастающего поколения, его высокий гуманизм, его образцы высокой гражданственности всегда будут живым примером для всех офакимских старшеклассников.
На следующий день я осторожно подошел к его величеству Парашютисту и, называя его на «Вы», поинтересовался, чем вызван праздник у девчат, или почему его так тепло встречают. Саша предоставил мне финансовые документы, из которых следовало, что кроме крупной суммы, пожертвованной офакимской религиозной школе для девочек «Путь к Сиону» в память учащихся, оставшихся на второй год, он приобрел публичный дом «Экстаза» где установил новый порядок, обязующий, в частности, обслуживать офакимских полицейских бесплатно. Кроме того, он купил все оставшиеся не раскупленными домики в Ливна, пожертвовал астрономическую сумму офакимской психбольнице на постройку фонтана «Cherry pie» (Вишнёвый торт) возле отделения судебно-психиатрической экспертизы и подарил больнице Ворона баснословной стоимости арабского скакуна. В результате чего Саша приобрел репутацию солидного мецената, и теперь он ведет переговоры с Великим Вождем и Учительницей о посильном вкладе в святое дело борьбы за «die gesetzlichen Rechte der sexuellen Minderheiten» (законные права сексуальных меньшинств) и справедливые права «Arabian people of Palestine» (арабского народа Палестины). Переговоры продвигаются успешно.
По случаю четвертой годовщины со дня рождения своего ребенка подпольная супруга героического Парашютиста, Инбар бен Ханаан, устроила вечеринку и пригласила всех детей членов русской мафии. Какая-то девочка, которую младший бен Ханаан хотел видеть, не пришла. Ребенок расплакался. Рассвирепев, Саша-Парашютист подарил всем детям, присутствующим на вечеринке, по «Мерседесу». Было бы излишне говорить, что без «Мерседеса» осталась семья Кац. Ян узнал об этом, находясь на работе. Переполнявшая его обида была нестерпимой, и он решил повеситься в туалете для персонала. Для этой цели он сделал петлю из простыни и прикрепил её к крюку на потолке. После чего сел последний раз покакать и ещё раз всё взвесить. Встать ему уже не удалось. Ведущий непримиримую борьбу с медперсоналом Антонио Шапиро день Педро помазал поверхность унитаза каким-то сверхмощным клеем.
Я, Вова Сынок и Яша Татарин с трудом отделили унитаз с сидящим на нём автором романа «Поц» и отправили всю эту конструкцию, этот нерушимый блок Каца и унитаза, в приемный покой больницы Ворона. Направление, написанное доктором Лапшой и сообщавшее, что направляется больной с диагнозом «The buttocks which are taking place in an alien body» (Ягодицы находящиеся в инородном теле), вызвало бурю гнева не только в среде сексуальных меньшинств коллектива больницы Ворона.
Как и следовало ожидать, содержание направления просочилось в прессу и вызвало широкий общественный резонанс. Прогрессивно мыслящая общественность единодушно расценила «ягодицы находящиеся в инородном теле» как прямой вызов и злокозненную политику ущемления законных прав сексуальных меньшинств. Пресс-секретарь Великого Вождя и Учительницы выступила с официальным заявлением, в котором указывалось, что она, как мать и как женщина, а также как бывший боксер полусреднего веса, сделавший операцию по перемене пола, до глубины души возмущена абсурдными измышлениями доктора Лапши. Ещё будучи секретарем главного врача Офакимской психбольницы, она неоднократно была свидетелем, а потом и свидетельницей грязных инсинуаций заведующего отделением судебно-психиатрической экспертизы в адрес справедливой борьбы палестинского народа и законных прав сексуальных меньшинств.
В ответ доктор Лапша, в открытом письме, направленном непосредственно Великому Вождю и Учительнице, указывал, что он не только не преследовал сексуальные меньшинства арабский народ борющейся Палестины, но наоборот, с неослабным интересом следит за соблюдением их законных прав. И вообще, доктор Лапша готов предоставить документы, подтверждающие, что его мама арабка, а сам он чеченец, которого зовут Бидон Надоев. Документы он готов предоставить кому угодно, в тот момент, когда он, доктор Лапша, сочтёт это нужным.
К письму доктор Лапша приложил медицинскую документацию, подтверждающую, что в течение длительного времени он получает лечение от импотенции, а также справку с круглой печатью с публичного дома «Экстаза» о том, что результаты лечения пока плачевны. Кроме того, доктор Лапша предоставил справки, свидетельствующие, что в течение длительного времени он занимается вокалом. Причем его голос по своим характеристикам соответствует колоратурному сопрано. И, наконец, доктор Лапша справедливо указывал, что у него была справка, правда сомнительного качества, от врача-дерматолога о том, что он не бреется.
Оживленная и содержательная переписка между заведующим отделением судебно-медицинской экспертизы и руководством партии «Энергичная Работа» в силу их общественной малой значимости меня мало интересовали. Но поступок Саши Парашютиста, несовместимый с кодексом чести, которому неукоснительно следовали члены русской мафии, меня возмутил.
— И не стыдно тебе, чертов Бубон Папонов, — сказал я ему, — довести старейшего члена русской мафии до самоубийства, от которого его спас в последнюю минуту разъяренный унитаз, впившейся в обнаженную часть тела Яна. Этому ли тебя учили в публичном доме «Экстаза»?
Парашютисту явно было стыдно:
— Я навешал Каца после его выписки из больницы Ворона. Он отказался принять «Мерседес». При этом Ян почувствовал себя совсем плохо. Его жена расплакалась, а дочка, которая не пришла к моему сыну на день рождения, спряталась от меня в туалете.
Но, в конечном счете, после длительных переговоров был найден компромисс. В торжественной обстановке семейству Кацев был преподнесен маленький грузовичок марки «Мерседес», груженный свежеизданной поэмой «Поц», выход в свет которой Ян ждал с таким нетерпением. Кац по этому случаю купил и надел бабочку.
Через какое-то время, профинансировав Тель-Авивский фестиваль лесбиянок и гомосексуалистов и издав массовым тиражом путеводитель «Public toilets of Israel» (Общественные туалеты Израиля), составителем и редактором которого любезно согласилась стать Светлана Аркадьевна Капустина, Саша Парашютист отбыл на родину, которой в данном случае оказалась Россия.
Но и после его отъезда поселение Ливна продолжало жить насыщенной культурной жизнью. Бух-Поволжская обратилась ко мне с жалобой на хулиганские действия Вячеслава Борщевского. Художественный руководитель киностудии «Антисар» в редкие минуты отдыха дрессировал шейха Мустафу. В конечном итоге ему удалось добиться потрясающих результатов. В ответ на любой телефонный звонок, шейх Мустафа поднимал трубку и с неподражаемыми ленинскими интонациями отвечал: «Смольный слушает».