Остропублицистическая публикация Костика (Константина Будницкого) «О национальной гордости великоевреев» напоминала нам о приближающихся выборах.
В любопытной заметке Дана Зильберта рассказывалось о новой картине Гельфенбейна «Иван Грозный реабилитирует своего сына», к работе над которой маститый художник приступил по заказу ветерана правоохранительных органов.
Известный израильский социолог Итамар Каплан опубликовал научную работу под названием «Marriage behaviour, the women-emigrant arrived to Israel from Russian Nechernozemia» (Брачное поведение репатрианток, прибывших в Израиль из российского Нечерноземья). Автор на основе большого статического материала убедительно показывал, насколько велики лично его шансы стать предметом брачных притязаний репатрианток из российской глубинки. По крайней мере, ему очень хотелось в это верить.
В заметках садовода, которую вел Вениамин Леваев, «Голая Правда» писала о bald peach (лысых персиках), который автору статьи удалось вырастить на каменистых почвах Хевронского нагорья.
Заслуживали внимания и военно-полевые рассказы Игоря Пятоева под общим названием «Пуля дура — das Bajonett der Prachtkerl (а штык молодец)» в которых автор чрезвычайно тепло отзывался об уставе караульной службы узбекской армии.
Любителей мемуаров порадуют записки Ольги Борщевской «Савва Морозов как зеркало русской революции». Юного же читателя несомненно привлечёт цикл стихов молодой израильской поэтессы Инбар Бен-Ханаан под названием «Как я была Белобородько».
Братья Папон Бубонов и Бубон Папонов под псевдонимом «Тиква Попова» опубликовали любопытные этнографические заметки о нефтедобывающих народах Персидского залива.
В этом же номере «Голой правды» началась публикация глубоко народного романа Вовы Сыночка «Сила есть».
Много интересного содержалось в путевых заметках Варвары Бух-Поволжской «Путешествие по Иордану с шейхом Мустафой».
Несомненно, заслуживает внимание эссе Владимира Капустина «La larme du crocodile» (Слеза крокодила).
В фундаментальной литературоведческой работе доктора Лапши «Творчество Бидона Надоева и его вклад в формирование шариатской идеологии» было приведено множество фактов, не известных ранее широкой публике, был впервые опубликован ряд важнейших документов, отражающих развитие и становление шариатской мысли. «Творчество Бидона Надоева и его вклад в формировании шариатской идеологии» стало этапной вехой в исследовании истории такого мощного пласта культуры, как идеи шариата, привлекло заинтересованное внимание как исследователей, так и широкого круга философски настроенного читателя, взыскательного, но благодарного.
В рубрике об аномальных явлениях психики Светлана Аркадьевна Капустина поведала о странном эпизоде, случившемся с ней более двадцати лет назад. Тогда она, без всякой видной причины, ощутила себя графиней и начала быстро бегать с изменившимся лицом по городской свалке в поисках пруда. Через сорок минут это явление так же неожиданно прекратилось, как и началось.
На последней странице «Голой правды» было помещено объявление, сообщающее о том, что общество тульских евреев под патронажем Дины Капустиной в очередной раз соберется у самовара для встречи со мной и моей Машей. Я отчитаюсь перед собравшимися о проделанной работе за истекший период и продемонстрирую присутствующим свою Машу. Встреча состоится в штаб-квартире Русского Народного Еврейского Фронта (бывший домик Дины Тарасовой). Приглашаются все члены русской мафии. Вход по удостоверениям службы шариатской безопасности.
Ближе к осени логика политической борьбы с мужчинами привела одну из самых уродливых депутаток Кнессета в киностудию «Антисар». Её имиджмейкеры интенсивно работали над приданием ей образа общенародного лидера, «The Great Leader and the Teacher of progressively conceiving part of a society» (Великого Вождя и Учительницы прогрессивно мыслящей части общества), властителя душ молодежи и пламенного борца за неотъемлемые права сексуальных меньшинств и арабского народа Палестины на основе борьбы с расизмом.
Борьба с расизмом Великого Вождя и Учительницы основывалась на расовой теории, согласно которой, чем у человека темнее кожа, тем он дефективнее, и, соответственно, наоборот. Чем кожа светлее, тем её обладатель умнее, красивее и чище морально. Между темнокожими дефективными и светлокожими красавцами, согласно этой теории, ведется непримиримая борьба. А бороться с расизмом согласно этой теории — значит вести бескомпромиссную борьбу на стороне темнокожих дефективных.
Истинный борец с расизмом должен быть глубоко убежден, что темнокожие дефективные и поэтому везде и всюду должны преследовать белокожих, в силу того, что белокожие — расисты. Самыми ярыми расистками являются блондинки. Одним своим видом они вызывают в других женщинах глубокое чувство неудовлетворенности своей внешностью в частности и чувство дискриминации по расовому признаку вообще.
В мужчинах расистки-блондинки постоянно вызывают мысли, за которые нужно строжайше наказывать, и многим из них мешают присоединиться к прогрессивной когорте сексуальных меньшинств. И всё это расистки-блондинки делают только одним своим видом, поэтому борьба с ними не должна затухать ни на минуту и компромиссов в этой борьбе не может быть в принципе.
Борьба за права сексуальных меньшинств должна вестись потому, что они дефективны по определению, а борьбу за неотъемлемые права палестинского народа необходимо вести вследствие того что, депутатка Кнессета с холодящей кровь внешностью палестинцев с детства их не любила и боялась. Поэтому они получили в ее глазах статус, приравненный по льготам к дефективным. Те люди, которые разделяют эту идеологию, являются прогрессивно мыслящей частью общества.
Статус Великого Вождя и Учительницы прогрессивно мыслящей части общества требовал систематического присутствия на экране телевизора. Имиджмейкеры справедливо отмечали, что в настоящее время во всех цивилизованных странах набирает силу движение по бросанию тортов в лицо видным политическим деятелям. Каждый удачный бросок торта транслировался по всему миру ведущими информационными агентствами. Счастливый обладатель заляпанной тортом физиономии давался крупным планом. При этом в очень доброжелательной манере рассказывалось о его политической деятельности, и всегда выражалась уверенность в блистательном продолжении карьеры. По своей значимости бросок тортом в лицо стоял значительно выше Нобелевской премии за укрепление мира и гарантированно вводил забросанного тортом в элиту мировой политики.
Проанализировав последние опросы общественного мнения, было решено, что съемки должны проводиться независимой прогрессивной киностудией, а бросать торт должен представитель эфиопского еврейства. Был приглашен за немалые деньги один из лучших голливудских постановщиков. В качестве прогрессивной киностудии была выбрана киностудия «Антисар». На роль тортометателя был предложен перспективный афро-израильский политик Гидеон Чучундра. Уродливая депутатка очень рассчитывала на выходцев из Эфиопии на ближайших выбоpax. Голливудский постановщик одобрил выбор поселения Ливна как места съёмок из-за выразительной, по его словам, природы, а Гидеона забраковал.
— It, your way to opinion, the Negro? (Это, по-вашему мнению, негр?) — спросил он своих работодателей, с недоумением глядя на Чучундру. — All life has lived in Los Angeles, and such Negro did not see. He is more similar to the Jew, облитого cheap chocolate. (Всю жизнь прожил в Лос-Анджелесе, а таких негров не видел. Он больше похож на еврея, облитого дешевым шоколадом).
— Все европейские евреи — расисты, — с тоской отметил Гидеон, — независимо от того, где они живут, в Америке или в Израиле.
Классику американского кинематографа доходчивого объяснили, что американские негры — это выходцы из Западной Африки и принадлежит они к негроидной расе. Население Эфиопии и Сомали антропологически принадлежат к европейской расе, несмотря на черный цвет кожи, так как чертами лица — они европейцы. А цвет кожи не является расоопределяющим признаком. И негры, и коренное население Австралии, и дравиды, живущие в Индии, — чернокожи, хотя антропологически между ними нет ничего общего.
С трудом согласившись считать Гидеона Чучундру афро-израильтянином, маститый постановщик потребовал предоставить ему детей. Дети всегда умиляют, и на их фоне политические деятели не выглядят такими противными. Жёны членов русской мафии в едином порыве, все как один, по полночи прихорашивали своих детей. Наутро будущие звезды Голливуда предстали пред взыскательными очами живого классика. Недоверчиво осмотрев детишек, маэстро поинтересовался, почему все дети такие красивые.
— Так ведь это русский район, — ответили ему помощники депутатки.
— Ну и что? — не понял признанный мастер.
— А в России евреи почти все переженились на русских барышнях, причём любовно отобрали для себя самых красивых, поэтому и дети красивые, — объяснили депутатские помощники, — но если нужны дети пострашнее, то мы найдем.
— Let's work with that is! (Будем работать с тем, что есть!) — остановил их постановщик.
После решения кадрового вопроса ведущие артисты приступили к репетициям. Параллельно с репетициями над образом Великого Вождя работали гримеры Тель-Авивского театра «Габима». После ряда проб на дублере (Славику Оффенбаху очень пригодились навыки, приобретенные в студии при Ленинградском ТЮЗе) выбор пал на торт «Южная черешня», изготовленный, в том числе и из крема нежно-розового цвета.
Семейное кондитерское предприятие «Еврейская булочка» ответственно подошло к выполнению правительственного спецзаказа. Владелец и бессменный руководитель «Еврейской булочки» Борис Эйдлин когда-то работал на Львовской кондитерской фабрике и был разработчиком революционной технологии по заливанию вишни шоколадом таким образом, что вишня шоколадом покрывалась, но своих вкусовых качеств не теряла. За достигнутые успехи в труде он был награжден почетной грамотой, но, вопреки его ожиданиям, на заводской доске почета не был вывешен его портрет. Поймав как-то парторга кондитерской фабрики, он застенчиво поинтересовался: «Почему?»
— Может быть потому, что я не член партии?
— Нет, это не может быть причиной, — ответил парторг, — не повесили тебя, наверное, потому, что твой отец был бандеровцем.
Парторг не знал Эйдлина, а тем более его отца, но когда кому-то в чём-то отказывали, он любил объяснять это тем, что родственники недовольного были бандеровцами. А так как на Львовской кондитерской фабрике практически у всех, в том числе у самого парторга, были родственники бандеровцы, то этот ответ всех удовлетворял. Все недовольные уходили довольные и пребывали в полной уверенности, что парторг знает о них всю подноготную.
— Какой Бандеровец? — изумился Эйдлин. — Да я вообще еврей!
— Ну, это совсем не имеет значения, — после короткой паузы заметил парторг, — но не члена партии повесить на заводскую доску почета мы не имеем права. Извини, но это вопрос принципа.
Эйдлин был смят. В течение длительного времени он штурмовал, впрочем, без большого успеха, признанную красавицу Анечку, работавшую в цехе кремов. С портретом на доске почета у него были связаны большие надежда. После бессонной ночи, проведенной в тяжких думах, Борис пришел в цех кремов, где работал технологом, и начал рабочий день с того, что рассказал Анечке, как его вызвали в кабинет парторга, где парторг и начальник особого отдела кондитерской фабрики долго расспрашивали его об участии его отца в бандеровском движении, в связи с чем он собирается покинуть Советский Союз и начать в Соединенных Штатах Америки карьеру украинского политического деятеля в изгнании.
Красивая, но доверчивая Анечка была сражена. Все её родственники не только активно участвовали в украинском националистическом движении, но она сама была дальней родственницей Степана Бендеры, а её родной дедушка участвовал в убийстве видного украинского литератора Голана, выступавшего против отделения Украины от России.
Планы Бори Эйдлина в семидесятые годы были вполне реальны. Выпускали тогда из страны только евреев, причем с большим трудом. Но кому удавалось уехать, те получали статус политического беженца в США и там довольно легко давали деньги на различные антисоветские организации. Так что еврей с кондитерским образованием вполне мог состояться как видный украинский политик в изгнании. Свадьбу играли с соблюдением всех украинских обычаев. Подвыпивший Боря танцевал гопак.
Семейство Эйдлиных Львовский ОВИР мучил два года. К первому секретарю горкома партии был приглашен начальник КГБ, который доложил, что Эйдлин активно публикуется в подпольной националистической украинской прессе и, будучи женатым на родственнице Степана Бендеры, может стать негативным лидером и оказывать крайне отрицательное влияние на подрастающее поколение, в особенности на студенчество. Его статьи передаются из рук в руки в общежитии Львовского университета.
В связи с вышеизложенным начальник Львовского КГБ ставил вопрос о помещении Эйдлина Бориса в лагерь лет на десять. Желательно не на территории Украины. Первый секретарь Львовского горкома сказал, что тюремное заключение такого известного диссидента, как Эйдлин, вызовет большой и ненужный шум. По его мнению, самым разумным решением вопроса был бы выезд Эйдлиных из страны, что, с одной стороны, пресекло бы его враждебную деятельность, а с другой — не дало бы дополнительные козыри в руки идеологического врага.
Супруги Эйдлины были вызваны в ОВИР, где им было предложено в течение 48 часов покинуть пределы Союза Советских Социалистических Республик. В семидесятые годы двадцатого века Россия истекала евреями через Вену, столицу Австрии. Далее меньшая часть следовала в Израиль, а большая прибывала в римский пригород Остия, где месяцами слёзно просила пустить их в США. Эйдлины, после почти двухлетнего ожидания, схватили температурящего годовалого Богдана и метнулись в столицу Австрии. В Вене находящаяся на четвертом месяце беременности Анечка почувствовала себя совсем плохо. У нее был токсикоз беременности, и ее непрерывно рвало. У Богдана воспалилось что-то в ухе, и он кричал непрерывно. Ни о каком многомесячном кувыркании в Остии на непонятном статусе не могло быть и речи. Через несколько дней Эйдлины въехали в полученную от государства квартиру в Иерусалиме. Карьера украинского политика в изгнании была загублена бесповоротно.
Пришлось переквалифицироваться в кондитеры. Семейное предприятие «Еврейские булочки», открытое в 1978 году, со временем заняло достойное место на рынке тортов, оставаясь при этом верным шоколадно-вишневой тематике. А торт «Южная черешня» с фирменным кремом розового цвета подавался на стол в ресторанах дорогих иерусалимских гостиниц. Но приглашение их торта на съемки документального фильма было особенно почетным.
Гримеры работали над лицом Великого Вождя и Учительницы, заляпанного тортом, в обстановке большого трудового подъема. Они не старались скрыть природного уродства прогрессивной политической деятельницы, а лишь кусками розового крема, разбросанного по лицу в живописном беспорядке, старались придать композиции интонацию если не доброты, то хотя бы некой отрешенности от всего земного, некой чистоты помыслов, может быть даже благих намерений, таящихся в душе Великого Вождя и Учительницы прогрессивно мыслящей части общества.
По замыслу постановщика крупный план лица в торте снимался отдельно и давался сразу после ключевой сцены бросания торта, которая происходила во время торжественной встречи депутатки Кнессета с детишками в поселке Ливна. Будучи одной из самых уродливых фигур израильской политики в прямом и переносном смысле, Великий Вождь и Учительница тяготела к акциям шумным и сентиментальным. Получив в харю тортом, по замыслу сценариста, депутатка должна была произнести фразу: «I loved you, people!» (Я любила вас, люди!). Все произведение давалось в прямой трансляции в вечернем блоке новостей. Вставка заготовленного заранее крупного плана украшенного тортом лица была оговорена с руководителем программы новостей, который долгие годы являлся пламенным, хорошо оплачиваемым сторонником политической линии Великого Вождя и Учительницы.
Перед съемками Гидеон Чучундра от волнения начал ковырять пальцем торт. Бдительный сценарист сунул ему в руку чашку с чаем. Наконец началась прямая трансляция. Политическая деятельница со вкусом целовала детишек, медленно приближаясь к вооруженному торгом афро-израильтянину. От волнения у Чучундры тряслись руки. Когда депутатка, наконец поравнялась с ним, он неожиданно испустил жуткий вопль и выплеснул на неё чай из чашки. В то же мгновение, осознав всю непоправимость своей ошибки, Гидеон закрыл себе лицо тортом.
Уродливая депутатка закричала, как и должна кричать ошпаренная. В народе эту манеру изложения называют «благим матом».
— Кто доверил этой обезьяне кипяток, — верещала борец с расизмом (под эти вопли телевидение транслировало её задумчивое лицо, украшенное живописными кусками торта), — да кто вообще подпустил этого пидара близко к детям?!
Если «обезьяну» Гидеон воспринял как должное, то «пидара» он никак не заслуживал. Тем более в прямом эфире. На защиту чести и достоинства афро-израильтянина красивой грудью встала Оксана Белобородько.
— Попрошу выбирать выражения, — возмутилась она — здесь вам не публичный дом.