и тут же сделать!
- Да ладно Вам, товарищ майор! - захмелевший с непривычки молодой лейтенант
говорил уже несколько развязно, но Галкин не стал его ставить на место: сам же напоил! - Ну
что уж такого он может придумать! Нормальный парень, только из школы, а может, и
поумнее некоторых офицеров будет!
- Бывает и так. Но в основном... Впрочем, слушай, расскажу тебе про одного с той же
фамилией - Животягин. Служил у нас в десантно-штурмовой бригаде, в автороте. Но начнѐм
сначала.
Галкин разлил по стаканам спирт, выпил, выдохнул, сморщился и загрыз солѐным
огурцом. Потом ненадолго задумался...
- Про детство и отрочество этого создания , про всю его жизнь до армии не знаю.
Могу сказать только, что школу он закончил (в ВДВ без десятилетки тогда не брали ) и даже
знал, что Англия остров, неважно , что на одном из политзанятий искал ее на
Шпицбергене!. В институт он и не собирался, посему той же осенью загремел в армию, а там
- в автомобильную учебку.
Поначалу всѐ было тип-топ, благо Животягин всегда отличался неизменной
старательностью. Однако вскоре именно старательность его и подвела, что называется, под
монастырь.
Начальник медпункта учебного полка лейтенант Приборкин в соответствии с
фамилией занимался исследованием измерительных возможностей мерной мензурки в
применении к спирту. До начала амбулаторного приѐма было ещѐ минут двадцать, и их
следовало провести с толком. Потом два часа - с больными, т.е. без толку. Поэтому доктор
отмерил 50 г. спирта, добавил 25г. воды , отрезал половинку яблока и приготовился
насладиться, но не тут-то было!
В медпункт с шумом ввалились два сержанта, ведущие под мышки рядового, который, несмотря на окровавленное лицо, изо всех сил упирался. На девой щеке прямо под глазом
кожа была рассечена, оттуда тонкой струйкой лилась кровь. Там же расплывался
здоровенный фингал.
Обработав рану и наложив повязку, лейтенант приступил к выяснению обстоятельств
получения травмы:
- Итак, служивый , положив руку на яйца, быстренько отвечаем: Kто? За что?
- Никто, товарищ лейтенант, это на меня упал стенд наглядной агитации!
- Где?
- На плацу.
Всѐ было ясно: стенды на плацу сварены из труб и листов железа, забетонированы в
землю на глубину в метр. Упасть они могли разве что под воздействием грузовика, и то не
сразу...
- Хорошо, солдат, пойдѐм, покажешь мне этот стенд.
Все стенды, разумеется, были на месте, но Животягин (а это был он) упорно стоял на
своѐм. Глядя в сторону, он продолжал бубнить:
- Я шѐл, ветер подул, стенд упал, потом его , наверное, кто-то поднял...
- Ага. И быстренько замешал раствор, забетонировал опять, и пылью покрыл, чтобы
не отличить.
- Так точно, так и было.
- Всѐ. Мне ты уже надоел! Сержант, отведите его к замполиту, пусть он с ним
мучается! Мы своѐ дело сделали.
Вечером , когда после приѐма больных лейтенант принял ещѐ 50 г чистого спирта и с
нетерпением ждал конца рабочего дня, он услышал осторожный стук в дверь:
- Разрешите, товарищ лейтенант?
Это был фельдшер сержант Блохин, по кличке «Блоха». Высокий, нескладный и