Обалдевший от невиданного зрелища пожилой мужчина, сидевший за рулем новехонькой «Вольво», проводил двух обогнавших его старух в шлепанцах и развевающихся по ветру цветастых платках осоловелым взглядом. Они быстро превратились в маленькие, едва различимые точки, а секунду спустя и вообще скрылись из виду.
– И почудится же... – пробормотал он себе под нос и, оторвав левую руку от руля, потер уставшие глаза. Затем вернул левую руку на место и оторвал теперь правую. Перекрестившись, он на всякий случай сбавил скорость. Кажется, он здорово сдал за последнее время, надо бы побольше времени проводить на свежем воздухе, а еще лучше – завести себе шофера. Много видел он на своем веку, особенно после полновесного, проведенного за рулем, дня. Доводилось встречать и лосей в центре города, перебегающих дорогу по пешеходным переходам, и приветливо улыбающихся ГАИ-шников, отдающих ему честь, но пенсионерки на «Харлеях» – это уже явный перебор...
Глава 15. Олигарх. Монголы
Четыре мужские фигуры в бесформенных брезентовых плащах, в высоких рыбацких сапогах, с шестами в руках и рюкзаками за спинами медленно, настороженно оглядываясь, брели, растянувшись гуськом по болотистой местности. Первый прокладывал путь, трое шли за ним след в след.
– Другого пути, – притормозив и дождавшись замыкающего, зло сказал третий по счету, – конечно, не нашлось? За что только я плачу вам деньги!
Напрягшись, он с трудом вытащил ногу из болотной жижи, сделал шаг вперед. Хлябь, отпустившая сапог, булькнула, смыкаясь, и он выругался – однообразно-противный болотный звук надоел ему до смерти.
– Так и есть, Борис Абрамович, – подтвердил, приблизившись, высокий мужчина. Тяжело отдуваясь, он тоже напрягся и с трудом, чавкнув жижей, вытащил ногу. – Не нашлось. Это единственное окно с сопредельной страной, которое нам удалось пробить. Могло и этого не случиться. Просто удивительное везение, а вы ругаетесь.
– Ага, окно... – проворчал Подберезовский, останавливаясь передохнуть, – не окно, а целые ворота. Граница, мать вашу... – он вскинул руки, словно взывая к небу, нервно рассмеялся, – с Монголией! Расскажи кому – не поверят! Мне, лучшему другу и соратнику всех президентов, заслуженному олигарху России, приходится шлепать по болоту, переходя монгольскую границу! Это просто черт знает что!
– Конечно, я тоже предпочел бы покидать страну цивилизованно, с комфортом, через аэропорт, пусть и по подложным документам, – заметил мужчина. Он специально говорил тихо, успокаивающе, даже вкрадчиво, словно практикуясь в применении методики НЛП. – Сидеть в самолете, потягивать коньячок, флиртовать со стюардессами... Кто б отказался. Однако приходится исходить из существующих на данный момент возможностей, поэтому…
– Я не пью коньяк! И не флиртую со стюардессами! – раздраженно оборвал его Подберезовский. Он почти кричал, не обращая внимания на предостерегающие жесты нервно крутанувшего головой по сторонам собеседника. – Мне не до аэрофлотовских блядей, парящих над облаками в стерильно белых рубашках от свиньи Доси, у меня дел по горло, мне работать надо! Деньги – они трудяг любят... – Он вдруг обмяк, вяло, но зорко огляделся, высмотрел подходящую кочку и скомандовал: – Перекур! Сил моих олигархических больше нет... Пойдите кто-нибудь, проверьте ту штуковину на прочность.
Процессия остановилась, один из мужчин осторожно пошел к кочке, пробуя шестом путь, а остальные внимательно на него смотрели. Когда он дошел до цели, другие – осторожно, шаг в шаг – последовали за ним...
– Оказывается, и на болоте случаются свои маленькие радости, – пробурчал Подберезовский, азартно перемалывая зубами мясо бушевской ножки. – Черт, я и не подозревал, что так здорово проголодался, раз способен жрать подобное дерьмо.
Он не глядя отбросил косточку через плечо, опять потянулся рукой к еде, схватил сваренное вкрутую яйцо, хрустнул, нетерпеливо сминая пальцами скорлупу... К газетке с едой, разложенной на кочке, потянулись три руки одновременно. Похватав что попало, трое мужчин принялись быстро жевать, не забывая бдительно поглядывать по сторонам.
– Если нам и может угрожать опасность, то только с воздуха... – Усатый мужчина средних лет – Седой, – который шел замыкающим и являлся старшим тройки, нанятой Подберезовским, ткнул куриной костью вверх. – Как бы за нами не пустили вертолет.
Подберезовский посмотрел вправо-влево на окружающие со всех сторон деревья и спросил с опаской:
– А лес? Мне почему-то кажется, там кто-то есть.
– Никого там нет, – вступил в разговор второй мужчина, помоложе, с сильно оттопыренными ушами. – Седой правильно говорит, опасаться надо только вертолета.
– Ну-ну... – Подберезовский потянулся к очередному куриному куску, но так и застыл с протянутой рукой подобно гранитному Ленину, присматриваясь к мелкому, расплывшемуся в жире газетному шрифту: «...объявлен розыск... за поимку или голову беглого олигарха... премия в размере»...
– Не волнуйтесь, Борис Абрамович, – поспешил успокаивающе сказать усатый, проследив направление его разом потухшего взгляда. – Текст составлен очень и очень неграмотно, просто антилитературно, что ухудшает его информативные качества до минимума; да и фотография... Смотрите, ну ведь совсем на вас непохоже. Фоторобот, наверное. Вы-то вон какой красавец, а тот, на фотографии, лысый как глобус, и нос как у клоуна в цирке... Нет, точно, непохоже. Ну никакого, буквально, сходства.
Разом потерявший аппетит олигарх вперился угрюмым взглядом в серую болотную жижу, задумчиво, подобно естествоиспытателю, созерцая вздувающиеся на поверхности, лопающиеся с тихим треском мелкие пузырьки. Внезапно в нескольких метрах от обеденной кочки раздался громкий каркающий звук и какая-то здоровенная летучая тварь, с брызгами грязи взметнувшаяся из болота, понеслась, натужно набирая высоту, прочь, громко, будто рассерженно хлопая огромного размаха крыльями.
– Птеродактиль, мать его... – проводив неизвестную птицу ошарашенным взглядом, произнес мужчина, шедший недавно первопроходцем. Он убрал пистолет обратно под плащ и перевел дух. Другой мужчина и усатый, на пару прикрывшие босса, мужественно вдавив его в болото своими телами, поднялись со смущенным видом и тоже поспешили спрятать выхваченные для обороны пистолеты.
– Вставайте, Борис Абрамович... Все чисто.
– Вашу мать!.. – с негодованием отталкивая протянутые для помощи руки, прокричал тот. – Когда все это кончится!.. – Он вскочил на ноги, с трудом удержал равновесие, обнаружил, что сапоги наполнились водой, затем обнаружил, что газета вместе с курицей, яйцами, огурцами, помидорами и прочей недавно покрывающей ее закуской ушла под воду, и злобно сплюнул. – Подъем. Время не ждет. Не хрен тут рассиживаться...
– Идемте...
Усатый, опять пристроившийся замыкающим, украдкой подхватил всплывший на поверхность помидор, обтер его наспех рукавом, сунул в рот целиком и поспешил за уже набравшей скорость процессией...
– Наконец-то... – Выбредший на твердую землю мужчина, не сумев сдержать радость, с наслаждением откинул шест далеко в сторону, поманил рукой остальных: – Сюда, ребята! Кончилось чертово болото!
– Чего разорался... – Усатый с не меньшей радостью откинул свой шест еще дальше, посмотрел по сторонам и, не обнаружив ничего вызывающего опасения, неловко, с трудом работая не слушающимися пальцами, расстегнул плащ. – Ну-ка, посмотрим... – развернув планшетку, пробормотал он, и попутчики сгрудились вокруг. – Черт, темно... Посветите кто-нибудь.
Помощник с рябым лицом достал из кармана миниатюрный фонарик. Трое склонились над картой, а Подберезовский, нервно переминаясь, настороженно осматривал окрестности, словно пребывая на «стреме».
– Скоро вы там? – раздраженно бросил он. К олигарху внезапно вернулись силы и жажда действий. – Время – деньги. Не забывайте, сколько я вам плачу. Или вы нарочно тянете это время и – соответственно – деньги?.. – Трое, углубившиеся в изучение карты, промолчали, а он вдруг сказал: – Кушать хочу... Как вы думаете, в Монголии есть приличные рестораны?
– Есть! – радостно выкрикнул, сориентировавшись первым, рябой.
– Правда? И обслуживание на уровне?
– Мы на территории суверенной Монголии!
– Тьфу, черт, – сплюнул Подберезовский. – Это мне и без вашей дурацкой карты понятно. – Он принюхался. – Конями пахнет. Потными, – добавил он, опять потянув носом. – Ты давай к ресторану выводи, к жратве, – поторопил он старшего.
– Тогда прошу всех туда, – отозвался усатый, обозначая направление вытянутой рукой. – Пройдем через вот тот лесок, который соответственно карте... – он еще раз бегло заглянул в листок с разметками, – обещает быстро закончиться, и выйдем на железную дорогу. Затем пара километров вдоль железнодорожного полотна, и мы на станции. Садимся в поезд, и через пару-тройку дней мы в Улан-Баторе. Все. Конец вашим мучениям.
– Пару-тройку дней? – Подберезовский разочарованно качнул головой. – А раньше никак? Ну, на самолете, к примеру.
– Аэропорта здесь, к сожалению, нет, – ответил старший. – А поезда очень медленно ходят. Ну, в путь...
– Кто там идти стоять! – прозвучал негромкий голос, когда они вышли из реденького леска.
Четверо остановились, завертели головами, пытаясь определить, откуда раздался оклик.
– Сейчас я все улажу, – спокойно сказал Седой. Он сделал шаг, выступая вперед.
– Кто там идти стоять! – Голос сделался громче, в нем появились грозные нотки, и Седой остановился.
– Эй, послушайте! – Он определил, что кричали из-за высоких кустов метрах в тридцати от них, и поднял руки, показывая, что у него нет оружия. – Мы идем, чтобы...
– Кто там идти стоять!
Послышался лязг передергиваемого затвора и Седой растерянно повернулся к своим.
– Что за ерунда... – пробормотал он. – У нас же договоренность.
– Договоренность, мать вашу! Ни хрена не умеете, даже договориться с какими-то узкоглазыми, переговорщики хреновы! За что только я вам плачу! – гневно прокомментировал Подберезовский. – Отойдите. Отойдите, я сам все улажу! Сейчас я покажу вам, как надо проводить деловые переговоры! – Он решительно отодвинул окончательно растерявшегося Седого и двинулся в сторону источника голоса: – Эй, послушайте, как вас там... Товарищ монгол! Господин монгол, – поправился он, – у нас тут окно, понимаете? Мы проплатили деньги и теперь желаем пройти к ресторану, чтобы...