– Посмотри сюда, Великий... – тихо сказал он, заметив, что псковские десантники скинули камуфляжные робы и остались в одних тельняшках. В руке у каждого была малая саперная лопатка. – Кажется, они собрались...
– Какая доблесть! – проследив за его взглядом, через секунду восторженно вскричал Повелитель. – Шайтан побери, я хочу таких воинов!.. Передай сотникам, которые их сегодня пленят, чтобы с этими ребятами обращались вежливо, это настоящие мужчины! А вообще, я хотел бы иметь их в своих рядах. Надо будет потом провести с пацанами тонкую воспитательную работу, привлечь к делу лучших психологов...
– Однако, что прикажешь делать сейчас?
Повелитель убедился, что катапульты доставлены на нужный участок и скомандовал:
– А сейчас я прикажу обстрелять десантуру из катапульт! Зарядить их щадящими мягкими снарядами весом пятьдесят-восемьдесят килограммов! Повторяю, они нужны мне живыми!
Теперь «момент истины» настал для начштаба. Когда выяснится, что и без того сомнительных боевых качеств катапульты еще и нечем заряжать, могла запросто полететь его голова.
Он лично рванулся в угол радиста, жестом выгоняя оттуда своего заместителя. Его и без того прекрасно работающая голова – иначе никогда бы ему не стать начальником штаба самого Потрясателя вселенной – работала сейчас на сверхбыстрых оборотах. «Мягкие щадящие снаряды... Мягкие щадящие снаряды... – молниями проносилось в его мозгу. – Пятьдесят-восемьдесят килограммов... Пятьдесят-восемьдесят килограммов... Нужны живыми... Нужны живыми»... Когда он преодолел разделяющие его с радиоотделом три метра, решение уже созрело. Он присел на низкую табуретку и решительным движением выхватил у радиста микрофон.
– Алло, возле катапульт! Алло, возле катапульт! Кто там за старшего?
– Старший – сотник Хандар! – мгновенно отозвался незнакомый ему хриплый голос.
– Сотник Хандар... – очень спокойно сказал Ильтей. – Ты что хочешь: жить – причем жить очень хорошо, – или отведать гнева великого Потрясателя вселенной?
– Хочу хорошо жить, – так же мгновенно определился в своей жизненной позиции Хандар.
– Тогда слушай меня очень внимательно, сотник Хандар, а действуй очень быстро. Ты сейчас должен сделать следующее...
Когда засевшие за естественным бруствером вдоль плавно изгибающегося шоссе псковские десантники окончательно решились пойти в свою последнюю атаку, на противоположной стороне, куда монголы подтащили несколько огромных деревянных конструкций непонятного назначения, были закончены последние приготовления. Там были срочно разгружены две грузовые фуры с китайским ширпотребом, туда же были согнаны плененные во время боя ОМОН-овцы со связанными за спинами руками, и туда же были подвезены несколько единиц стандартных грузовых весов, обычно применяемых в продовольственных магазинах. Монголы быстро взвешивали любимые российскими челноками клетчатые сумки, набитые поддельными тряпками от ведущих домов мод, выбраковывая те, которые весили менее пятидесяти и более восьмидесяти килограммов, и быстро вытряхивали из выбракованных сумок одежду. Одновременно производилось взвешивание бледных от страха ОМОН-овцев. Годными для неизвестных целей оказывались только те, кто весил до восьмидесяти килограммов включительно. Далее прошедшие отбор милиционеры быстро запихивались в освободившиеся клетчатые сумки и бросались в общую снарядную кучу, остальные отводились в сторону и принудительно усаживались на корточки, подобно тому, как недавно усаживали конвоируемых зэков они сами или их милицейские коллеги. На лица сидящих постепенно возвращался их естественный цвет, что же творилось с лицами засунутых в сумки, не было видно – можно было только услышать, как они приглушенно кричали из своих застегнутых на молнии клеенчатых вместилищ.
– У-у-р-р-а-а! – закричали, бросаясь в свой последний бой, десантники. В воздухе грозно засверкали саперные лопатки.
– Пошел! – скомандовал на противоположной стороне шоссе сотник Хандар, который не просто хотел жить, но хотел жить хорошо.
Из пяти установленных прямой наводкой катапульт навстречу набравшим скорость десантникам стремительно полетели челночные мешки с тряпьем и со скрюченными внутри милиционерами. Атака захлебнулась...
Великий Потрясатель вселенной сидел в установленной на главной площади взятого города юрте, на простой армейской табуретке. Его уставшие после долгого боя ноги были опущены в тазик с теплой водой, возле тазика сидела молодая полногрудая женщина в зеленом платье. Ласково касаясь мозолистых ступней Повелителя рукой, она смывала пыль с его натруженных ног.
– А потом мы сели на мотоциклы и приехали сюда... – щебетала бывшая ивановская ткачиха, а ныне командир боевой ячейки феминистической организации имени Марии Арбатовой, – Маша сказала, что пора нам показать мужикам, кто на самом деле является сильным полом, и стала набирать тех, кто умеет управляться с мотоциклом... а я как раз мастер спорта по скоростным… а еще Маша сказала, что если мы выступим успешно, западные сестры выделят нам очередной грант… а потом мы с девочками увидели ваших, монголов... а потом у меня вдруг защемило сердце, и я подумала... а у ваших такие сильные руки... а я вдруг ощутила такую слабость... такую слабость... и еще томление вот здесь и здесь... а потом я вдруг напрочь забыла, зачем нас сюда послала Маша... а еще я умею делать вареники... Бастик, ты когда-нибудь ел настоящие вареники?..
Бастурхан слушал ее негромкий щебет, ощущал прикосновения к своей коже и млел от усталости и восторга. Сейчас закончившийся очередной его убедительной победой бой отошел на задний план, сейчас на всем свете существовал только он и феминистка Галя, ее голос и прикосновения...
– Пойдем на мою половину, – наконец открыв глаза, сказал он. И зачем-то добавил, словно был обычным смертным и хотел похвастаться перед понравившейся ему девчонкой: – Знаешь, окна моей юрты выходят на ваш бывший райком...
– А ты правда настоящий Повелитель вселенной? – внезапно спросила Галя. – А можешь сделать так, чтобы и другим нашим девчонкам привалило по мужику? И чтобы Маша ничего-ничего не узнала...
Глава 47. Монголы. Латыши
Военный совет представителей двух государств-союзников состоялся в бывшем Дворце пионеров, получившим во времена независимости повышение в виде обретения почетного статуса президентского Замка. В обычное время возле его входа в специальных нишах стояли в почетном карауле два солдата в высоких шапках с козырьками, вооруженные муляжами винтовок Мосина образца 1918 года. Сейчас же тихая площадь старой Риги была запружена японскими мотоциклами с седоками в форме монгольской армии, вооруженных современными штурмовыми винтовками и гранатометами. Примерно триста цириков обеспечивали безопасность своего командующего армии, непобедимого Угедея. Праздные зеваки, ничего не знающие о происходящем прохожие – все останавливались еще на подступах к площади, подвергались беглому обыску и заворачивались обратно.
В целях безопасности движение по Вантовому мосту было перекрыто на время проведения совета и сейчас общественный и частный транспорт томился в огромных пробках. Спецслужбы армии Угедея сочли, что заинтересованные силы при наличии необходимой бронированной техники и соответствующей боевой подготовки могли совершить покушение на прославленного командарма путем обстрела президентского Замка с Вантового моста. Доводы латвийской стороны, что ни тяжелой техники, ни, тем более, соответственно подготовленных сил в республике не имеется, были оставлены монголами без внимания.
С другой стороны, присутствие монголов принесло горожанам гораздо меньше неудобств, чем посещение когда-то республики президентом Америки Джорджем Сбушем. Тогда в стране были объявлены принудительные выходные дни; закрыта для движения любого транспорта половина города; вдоль трассы, по которой должен был проехать американский президент, стояли полчища полицейских, в том числе и срочно отозванные из отпусков; район гостиницы, в которой остановился американец, был огорожен переносными решетками, а высшие точки окрестных домов усеялись снайперами, обещавшими открывать огонь без предупреждения по всем, кто вздумает открыть окна в районе пребывания президента. В итоге целых три дня старушки маялись от духоты, не решаясь открыть форточки из-за вероятности немедленно получить пулю в лоб…
– Итак, позвольте перейти к цифрам...
Человек в европейском костюме, стоявший на трибуне, опустил голову и стал перелистывать какие-то бумаги. Зал на сто мест, где в обычное время устраивались президентские пресс-конференции, не был заполнен и на четверть – обстановка требовала соблюдения необходимых мер секретности и на совещании не было посторонних, для протокола, людей – присутствовали исключительно лица, имеющие к предстоящей военной операции непосредственное отношение. Происходящее напоминало некогда устраиваемые в этом зале пионерские и комсомольские собрания, только у присутствующих не было пионерских галстуков или комсомольских значков.
Угедей с заместителями заняли первый ряд, сзади разместились латвийские военные. За трибуной с выступающим сейчас министром обороны специально для сегодняшнего совещания повесили огромную карту Балтийского моря и прилегающих к нему кусков суши.
– Кем он был до того, как занял пост министра обороны? – внезапно тихо спросил Угедей, повернувшись к латышским друзьям. Благодаря хорошо поставленной работе своей спецслужбы и высокой квалификации работавших в ней людей, командарм уже был наслышан об особенностях местной политики, и те привели его в некоторое смущение, посеяв сомнения в профпригодности латвийских специалистов. Так, например, ему доложили, что в различные годы различными министерствами Латвийской независимой республики руководили специалисты слегка не соответствующих своей новой работе профилей. Министерство обороны когда-то возглавлял бывший учитель физкультуры, министерство образования – школьный учитель из сельской глубинки, выдернутый из этой глубинки в одночасье, после неожиданной победы своей партии на выборах, а министерством внутренних дел – специалист молочного хозяйства. Будучи человеком современным и относительно образованным, Угедей, хотя и был слегка удивлен таким оригинальным подходом к системе государственного руководства, одновременно с этим, отдавая должную дань местным традициям, никогда не позволил бы себе критиковать или, тем более, осуждать укоренившиеся здесь порядки. Однако сейчас дело касалось безопасности его армии и непосредственно самого Угедея как личности, от исхода операции зависели жизни примерно ста тысяч человек, опять-таки включая жизнь его, личную, и великому монгольскому полководцу было далеко не безразлично, какие на сей раз специалисты с латвийской стороны разрабатывали план предстоящих мероприятий.
Угедей терпеливо ждал ответа на свой вопрос, в рядах же латышских правителей возникла легкая заминка, что не ускользнуло от внимания наблюдательного монгола. Шестеро высших должностных лиц принимающей стороны переглянулись, затем господин со стрижкой «бобрик» неохотно ответил:
– Бинет Белдре имеет высшее медицинское образование. – И, помедлив, еще более неохотно добавил: – Ветеринарное.
– То есть, он работал обычным ветеринаром? – уточнил Угедей.
– Да, – после вновь возникшей паузы все так же неохотно подтвердил господин с короткой стрижкой.
Против опасений латышской стороны, великий монгольский военачальник восхищенно, как ребенок, присвистнул.
– Ого! Тогда он наверняка имел дело и с лошадьми?
Союзники оживились, заговорили одновременно, вразнобой:
– Да, конечно…
– Господин Белдре большой специалист по лошадям!..
– Он даже поставил вопрос о создании в стране конной гвардии…
Не слышавший вопроса Угедея, министр обороны некоторое время терпеливо выжидал, когда закончится непонятное оживление в рядах присутствующих на совещании, затем тактично негромко покашлял.
– Да-да, продолжайте, – взяв себя в руки, сказал Угедей. Он смотрел на выступающего с откровенной симпатией. – Переходите к обещанным цифрам.
– Итак, – сказал министр, – монгольская армия, – он посмотрел на Угедея и почтительно склонил голову, – насчитывает в своих рядах порядка ста тысяч воинов. Перед нами, – он интонационно выделил это «нами», как бы объединяя латышей и монголов в единое целое, – встала задача переправки армии через Балтийское море. Особенности: это предстоит сделать скрытно для радаров и наблюдателей противника. Сложности: наша страна не обладает столь мощным и, соответственно, технически оснащенным военно-морским флотом. Варианты решения: если…
– А каким флотом обладает ваша страна? – неожиданно опять спросил Угедей и в рядах латышей опять возникла заминка. Некоторое время высшие должностные лица переглядывались, затем министр на трибуне опять покашлял, пошелестел бумагами и сказал:
– Два суперсовременных минных тральщика, списанных Швецией и подаренных нам ею же семнадцать лет назад; десять суперсовременных высокоскоростных катеров, списанных Чехословакией и подаренных нам ею же двенадцать лет назад; пять суперсовременных морских катеров, оборудованных…
Теперь переглянулись монголы.
– Два тральщика и пятнадцать катеров не смогут вместить сто тысяч храбрых монгольских воинов с их мотоциклами и снаряжением, даже будучи суперсовременными, – уверенно сказал заместитель Угедея. Бывший погонщик верблюдов, затем умелый воин, благодаря своей храбрости и знанию русского языка сделавший молниеносную карьеру от рядового стрелка-мотоциклиста до заместителя командующего армией по общим вопросам, он не мог не сказать очевидного, хотя и испытывал к министру латышской обороны чувство изрядной симпатии – их некоторым образом роднила стремительность и неожиданность карьерного взлета.