75376.fb2
– Это не мы, – упрямо повторили двое. – Ты нас знаешь, мы не воры.
– Есть, вообще-то, еще один, – сквозь зубы процедил юртмен и брезгливо сплюнул. – Бастурханом зовут. Известный пьяница, еще больший, чем эти.
– Мы не пьяницы! – запротестовали двое, и эти их слова были добросовестно занесены в протокол.
– Пошли к... – майор заглянул в листочек, – к этому вашему Бастурхану. – Он двинулся первым. – Чувствую, мы на верном пути. У него имеется табак? – спросил он на ходу, через плечо.
– Он курит, – радостно подтвердил юртмен, хотя не понял, при чем здесь табак. – И много пьет, – на всякий случай напомнил он.
– Земля вокруг пивной юрты была посыпана табаком, поэтому собака не взяла след, – догадался начитанный Богурджи, но Таджибек поспешно ткнул его локтем в бок.
– Тише! – прошипел он, испуганно стрельнув глазами по сторонам. – Не умничай, а то нам сейчас предоставят адвоката. Тебе это надо? Мне, например, хватило и звонка.
– Разговорчики! Шире шаг! – Кто-то ткнул их в спины и они замолчали.
Еще не дойдя до юрты Бастурхана, процессия услышала громкую музыку.
– Бритни Спирс, – уверенно определил майор, не прибегая к помощи криминалистов. – Песня «Piece of Me» из альбома «Blackout» 2007-го года... – Он поднял руку, останавливая подчиненных, распахнул планшетку и записал что-то на листочке. Затем приблизился к юрте, пошарил рукой левее латунной пряжки ремня, опоясывавшего халат, и достал из деревянной кобуры пистолет. – Всем стоять здесь, – приказал он. – Я возьму его сам, лично...
Три милиционера, два криминалиста, собака и двое подозреваемых, выполняя приказ майора, расположились на земле, метрах в двадцати от юрты Бастурхана...
– Долго еще ждать? – спросил очкастый сержант. Он посмотрел на прикорнувшую в его ногах, тихо похрапывающую собаку, оттянул рукав форменного халата, посмотрел на наручные часы. – Целый час уже торчим.
– А куда нам спешить? – вяло отозвался рослый сослуживец. Он перевернулся на другой бок, подложил под голову мощную, сжатую в кулак кисть. – Допрос – дело нешуточное...
Прошел еще час. Потом еще один. Потом еще. В юрте гремела музыка, слышался смех, кто-то что-то громко говорил, его перебивал другой голос, затем опять звучал веселый смех. Раза два или три майор с Бастурханом выходили, мочились на угол юрты последнего, затем, справив свои дела, опять скрывались внутри. Тулен-Джерби провожал их злым взглядом... Когда солнце находилось уже в зените, входной полог юрты резко распахнулся и вышедший майор некоторое время с недоумением щурился на вскочивших при его появлении милиционеров.
– Бастурхан не виноват, – наконец сказал он строго, нетвердой походкой приблизившись к подчиненным. Для убедительности майор потряс исписанным мелким почерком листком протокола. – Этих... – он покачнулся, мутно посмотрел на Таджибека с Богурджи, – развязать и отпустить к чертовой матери. Ты же... – он повернулся к обмякшему Тулену-Джерби, – иди, штопай свою юрту и впредь не сочиняй небылиц. Небось, сам себя обворовал, хотел получить страховку? Молчать! – рыкнул он, заметив, что юртмен порывается что-то сказать. – Здесь вопросы задаю я! Сторожи свою юрту сам или заведи собаку, пусть она сторожит. – Он ткнул пальцем в сторону мгновенно вскочившего и радостно завилявшего хвостом служебного пса и икнул. – Транспорт сюда! – крикнул майор и отвернулся от юртмена, окончательно потеряв к нему интерес.
Один из подчиненных лихо припустил в сторону пасшихся неподалеку милицейских коней, а Таджибек с Богурджи принялись разминать затекшие руки, с которых, наконец, сняли веревки.
– Кстати, с тебя штраф за ложный вызов органов правопорядка! – крикнул майор, когда оседлавшая свой транспорт милицейская процессия удалилась на приличное расстояние. Он приостановил коня и погрозил юртмену пальцем. Собака, которая бежала на длинном поводке за конем проводника, тоже остановилась, повернула голову и грозно рявкнула, подтверждая его слова. – Я все сказал...
Тулен-Джерби взвыл от горя и, вцепившись руками в свои длинные сальные волосы, побежал прочь, к пивной юрте.
Двое переглянулись, не веря, что так легко отделались.
– Заглянем, что ли, к Бастурхану? – предложил Таджибек.
– Давай, – согласился Богурджи.
– Привет, Бастурхан, – робко поприветствовали они приятеля, заглянув в его юрту. Тот развалился на потертом черном войлоке, рядом стояла огромная открытая фляга, из которой маняще пахло кумысом. Жадно потянув носами, друзья нерешительно затоптались на входе. – Угостишь?
– А кто недавно называл меня босяком? – Бастурхан присел, скрестил под собой ноги. Он выдержал длинную паузу, затем смягчил черты лица полуулыбкой. – Ладно, хрен с вами, заваливайте, – милостиво разрешил он.
Таджибек и Богурджи зашли, сняли обувь и осторожно присели на край войлока.
– Ты займись очагом, а ты пошарь на коротких волнах, поищи что-нибудь клевое, – распорядился Бастурхан. Он вдохнул заполонивший юрту острый запах давно немытых ног, с приходом друзей усилившийся втрое, и устало откинулся на войлок.
Таджибек принялся послушно разводить огонь, а Богурджи бросился к магнитоле ВЭФ. Вскоре зазвучала песня Бритни Спирс, в юрте стало уютно...
– Чего сидишь, наливай, – небрежно бросил Таджибеку Бастурхан и тот моментально вскочил, потянулся к фляге. – А ты достань фарфоровые пиалы, они там, в углу. – Богурджи, покопавшись под каким-то тряпьем, извлек оттуда три чистые пиалы. – А теперь слушайте меня внимательно, недотепы... – опять развалившись на войлоке, принялся лениво, с достоинством вещать Бастурхан. Он заложил руки за голову, мечтательно уставился в вытяжную дыру посередине потолка юрты, куда веселой змейкой потянулся дым негромко затрещавшего огня. – Слушайте своего хана...
Двое, боясь шелохнуться, внимательно слушали, периодически прикладываясь пересохшими губами к пиалам. Слова, неспешными птичьими стаями плавно слетающие с губ приятеля, ласкали им слух не меньше, чем кумыс – пищевод. Закрыв глаза, они слушали о дальних походах и плодородных землях, которые принадлежали им по праву, но находились сейчас во временном пользовании других народов. Эти земли, восстанавливая историческую справедливость, им предстояло вернуть обратно. Лидерство Бастурхана было признано собутыльниками безоговорочно и навсегда. Когда приятель делал недолгую паузу, ему мгновенно подавали новую пиалу с кумысом и, затаив дыхание, ждали продолжения.
– Наливайте, – время от времени негромко командовал человек в потрепанном халате, и его распоряжение выполнялось беспрекословно.
Перед двумя приятелями сидел великий хан. Это озарение посетило их очень быстро – фляга Тулена-Джерби еще не успела опустеть и наполовину...
Через два дня Тулен-Джерби обнаружил аккуратно прорезанную дырку в пивной юрте; она появилась параллельно старой, соответственно распоряжению милицейского майора тщательно юртменом заштопанной. Из юрты исчезла новая, недавно привезенная из города фляга со свежим кумысом, почему-то исчезла также торговая накладная на него же, и кассета с записью Бритни Спирс в придачу. Разъяренный юртмен побежал в переговорную телефонную юрту и вызвал милицию. Приехала уже знакомая ему следственная группа: майор в сопровождении двух милиционеров, двух криминалистов в штатском, и проводника с тоже знакомой собакой. Майор немедля направился в юрту Бастурхана, провел там около двух часов и вышел в прекрасном расположении духа. Он оштрафовал Тулена-Джерби за ложный вызов милиции и отбыл восвояси.
Через несколько дней в пивной юрте появился третий прорез, исчезла третья фляга и кассеты с самыми свежими записями Бритни. Приехал майор. Он приехал уже один, первым делом оштрафовал Тулена-Джерби, затем заночевал в юрте Бастурхана. Наутро перед отбытием он еще раз навестил юртмена и пригрозил, что в следующий раз штрафом тот уже не отделается.
– Бастурхан – великий вождь, – щедро обдав его кумысовым перегаром, веско сказал майор. Он извлек из кармана форменного халата мятый носовой платок и протер опухшее, взмокшее от жары лицо. – Никто не смеет говорить, что он вор. Бастурхан не ворует, он берет то, что принадлежит ему по праву.
Взбешенный Тулен-Джерби дождался, пока милицейский конь вместе с оседлавшим его майором не превратятся в маленькую точку, едва различимую на горизонте, взял огромный кривой нож с костяной рукояткой и отправился к юрте Бастурхана. Кипящий негодованием, он не обратил внимания на черного ворона, который вдруг появился неизвестно откуда и упрямо кружил над его головой, своим хриплым карканьем будто предупреждая путника о чем-то...
Глава 7. Президент
– Я понял, – отрывисто бросил в трубку президент. – Через, – он приподнял руку, быстро взглянул на часы горнолыжника с браслетом серебристого металла, не боящиеся резких перепадов давления воздуха, – полтора часа буду на месте... Машину, – коротко распорядился он, аккуратно положив трубку на рычажки правительственного, с гербом Российской Федерации, телефонного аппарата. Человек с неприметным лицом в сером костюме кивнул и поспешно покинул Прямоугольный кабинет.
Через несколько минут от Кремля отъехала черная бронированная машина с затемненными стеклами, сопровождаемая пятью черными бронированными автомашинами с затемненными стеклами. Во всех шести автомашинах устало откинулись на спинки задних сидений шесть российских президентов, из которых только один был легитимным и поэтому имел право пользоваться встроенным в спинку переднего сиденья барчиком.
Быстрыми черными стрелами машины прорезали вечерние улицы и вырвались за город; через час езды по оживленной автотрассе, сопровождаемые свистом и завихрениями взрезаемого железом своих обтекаемых тел воздуха, они свернули на шоссе, уходящее в лес, а спустя еще двадцать минут остановились перед массивным шлагбаумом. Разрисованный под обычный деревянный, тот на самом деле был металлическим, сработанным из специального сплава, и мог запросто выдержать удар хорошо разогнавшегося асфальтового катка, что было доказано при испытании на прочность. Рослый часовой, выскочивший из пуленепробиваемой, стеклянной с трех сторон будки, был облачен в камуфляж без знаков отличий и невысокие шнурованные сапоги. Придерживая одной рукой короткоствольный автомат, висящий на ремне через плечо, он внимательно всмотрелся в машины визитеров. Зафиксировав цепким взглядом номера, лица опустивших стекла шоферов, он махнул рукой кому-то, сидящему в будке. Раздалось негромкое урчание мощного электропривода и шлагбаум медленно, словно нехотя, двинулся вверх. Пропуская машины, часовой вытянулся в струнку и отдал честь.
Преодолев лабиринт неширокой, очень ровной, без единой выбоины дороги среди живописного леска запретной зоны, автомашины миновали еще один пост охраны и въехали на огромную асфальтированную площадку перед желтым трехэтажным зданием. Еще пять этажей находились под землей, но об этом было известно только посвященным в тайну секретного объекта лицам. Асфальт был размечен желтыми линиями и номерами, обозначающими сектора парковки автотранспорта, однако занято было всего несколько мест – очевидно, машинами небольшого количества работающих непосредственно сейчас, в вечернюю смену, людей.
Передние дверцы со стороны пассажиров распахнулись в шести автомашинах одновременно. Оттуда выскочили дюжие охранники в расстегнутых черных пиджаках с выпуклостями в районе левой подмышки, и с профессиональной цепкостью огляделись. Они не заметили ничего подозрительного и через секунду отворились шесть задних дверец. Почти столь же синхронно из строгих кожаных салонов в вечернюю прохладу вылезли шесть поджарых российских президентов и потянулись с легким хрустом спортивных, отлично тренированных костей. Все шестеро занимались дзюдо, но только один знал несколько секретных, убивающих противника легким прикосновением пальцев приемов.
Распахнулись крашеные в желтое створки массивных дверей секретного учреждения, и на просторное, украшенное толстыми колоннами крыльцо, состоящее из десятка невысоких ступеней, выскочили двое. Один – похожий на академика, какими их изображают в кинофильмах: сутуловатый, со всклокоченными волосами, в белом научном халате – недоверчиво вытаращился на приехавших, снял умные очки и принялся протирать их толстые линзы. Второй, пониже ростом, в темном костюме, проворно спустился по ступенькам и, безошибочно вычислив настоящего президента, почти бегом приблизился к нему.
– Здравствуйте, Владимир Владимирович, – протягивая для рукопожатия кисть, отрывисто проговорил он.
– Здравствуйте, Борис Абрамович, – чуть менее отрывисто ответил тот, сжав узкую, слегка потную ладонь встречающего.
– У меня все готово.
Президент кивнул.