75450.fb2 Великий Плут Смеется: Анекдоты о ходже Насреддине - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 1

Великий Плут Смеется: Анекдоты о ходже Насреддине - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 1

ВЕЛИКИЙ ПЛУТ СМЕЕТСЯ

Анекдоты о ходже Насреддине

Алмa-Ата — 1992

Почти семь столетий смеется над человеческой глупостью бессмертный мудрец ходжа Насреддин. Нередко и сам попадает в дурацкое положение, когда окружающие хотят выставить его на посмешище. Однако хитрость, смекалка, находчивость и острый язык спасают великого притворщика в любых ситуациях.

Оптимизм, который несет в себе эта книжка, как нельзя кстати в нынешние времена, не богатые весельем.

Однажды ходжа[1] Насреддин, взойдя на кафедру в Акшехире[2] для проповеди, сказал: «Верующие, знаете ли вы, что я хочу вам сказать?» Ему ответили: «Нет, не знаем». Тогда ходжа сказал: «Раз вы не знаете, так что мне вам и говорить?» С этими словами он сошел с кафедры и пошел своей дорогой.

Когда в следующий раз он снова взошел на кафедру и предложил тот же вопрос, община ему ответила: «Знаем». — «Ну, коли вы знаете, значит, мне нет надобности и говорить». Так сказал ходжа и опять удалился. Община, пораженная, решила, если ходжа взойдет еще раз на кафедру, ответить: «Одни из нас знают, а другие нет».

Поднявшись как-то опять на кафедру, ходжа по обыкновению обратился к народу со своим вопросом. Ему ответили: «Одни из нас знают, другие нет». Ходжа, сохраняя на лице серьезность, воскликнул: «Великолепно! Пусть тогда те из вас, кто знает, расскажут тем, которые не знают».

Однажды ходже приснилось, что ему дают девять акча[3], а он стал спорить: «Ну дайте хотя бы десять». В это время он проснулся и увидел, что ладонь у него пустая. Он немедленно снова закрыл глаза и, протянув руку, сказал: «Ладно, давайте девять!»

Однажды ходжа купил на базаре за одно акча девять яиц, а в другом месте продал за ту же цену целый десяток. Когда у него спросили: «Ходжа, почему ты торгуешь в убыток себе?» — он заметил: «Не все ли равно, прибыль или убыток, только бы друзья видели, что торгую».

Взял однажды ходжа лестницу и, приставив ее к стене сада, взобрался наверх; потом подтянул лестницу, поставил ее с внутренней стороны и спустился в сад; но садовник, оказывается, видел все это. Он сейчас же подошел к ходже и спросил: «Ты кто такой и что тут делаешь?» Ходжа спокойно ответил: «Лестницу продаю». — «Да разве здесь место для продажи лестниц?» — возразил садовник. — «Какой же ты бестолковый! — заметил ходжа. — Разве ты не знаешь, что лестницами можно торговать где угодно».

Однажды ходже нужно было сесть верхом на лошадь, но так как лошадь была высокая, он никак не мог на нее взобраться. «Эх, старость!» — заметил ходжа; но оглянувшись и увидев, что никого нет, прибавил: «Ну, положим, и в молодости-то ты тоже не очень был прыткий».

Однажды ходжа надел черные одежды и вышел на улицу. Какие-то невежи спросили у него: «Ходжа, что с тобой, ты весь в черном?» А ходжа отвечал: «Умер отец моего сына, и я ношу по нем траур».

Шел ходжа однажды летом издалека, и стала мучить его жажда. Попался ему на пути источник: смотрит — а отверстие источника забито кляпом. Ходжа выдернул кляп, а вода брызнула фонтаном и облила его с ног до головы. Рассердившись ходжа воскликнул: «Вот оттого, что ты такая бешеная, и забили тебе кол в зад».

Был у ходжи Насреддина хорошенький ягненок. Ходжа с ним никогда не расставался, внимательно ухаживал за ним и любил с ним играть. Приятели высмотрели ягненка и задумали обмануть ходжу и отнять у него ягненка. Вот один из них и говорит: «Не сегодня-завтра будет светопреставление. Что ты будешь делать с ягненком? Давай-ка скушаем его!» Ходжа пропустил эти слова мимо ушей. Потом другой приходит и начинает приставать с тем же. Ходжа и этого прогнал Но тем не менее приятели продолжали ему надоедать.

Ходже это наскучило, и он решил на следующий день зарезать ягненка и устроить пирушку. Вот ягненка зарезали, развели огонь, и ходжа начал вертеть на огне тушу. А приятели поснимали с себя одежду и, оставив ее ходже, разошлись поразвлечься.

Тогда ходжа, огорченный тем, что ему пришлось собственными руками поджаривать любимого своего ягненка, воспользовался случаем и бросил в огонь одежду приятелей. Вскоре от беготни приятели проголодались, но, вернувшись увидели перед собой один пепел. «Ай, ай, ходжа, кто это сделал?» — закричали они. А ходжа сказал: «Ну чего вы волнуетесь? Вы же говорили, что завтра будет светопреставление; на что нужна вам будет ваша одежда?»

Однажды ночью к ходже проник вор и, забрав его вещи, ушел. Тогда ходжа, взвалив на плечи постельные принадлежности, последовал за вором. Когда вор вошел к себе в дом, ходжа хотел юркнуть за ним. Но вор сказал ему: «Чего тебе нужно у меня в доме?» А ходжа ему заметил: «Как, разве мы не переселились в этот дом?»

Однажды ходжа занял у соседа котел и по минованию надобности вернул котел обратно, положив в середину маленькую сковородку. «А это что?» — спросил хозяин, указывая на сковородку. «Это ваш котел родил», — сказал ходжа. Сосед обрадовался и взял себе сковородку.

Вот опять попросил ходжа котел и унес его к себе домой. Хозяин ждет-ждет, а ходжа все не возвращает котла. Он идет к ходже и стучит. «Что тебе надо?» — спрашивает ходжа. «Верни мне котел». — говорит сосед. Тогда ходжа заметил: «Я должен сообщить тебе печальное известие: твой котел скончался» Сосед, удивленный, возразил: «Да видано ли это, чтобы котел умирал?» На это ходжа отвечал: «Если ты поверил, что котел может рожать, то почему не веришь, что он может умереть?»

Однажды пришел к ходже человек; долго разводили они тары-бары. Когда человек уходил, ходжа и спрашивает: «Простите, я так вас и не признал: кто вы такой?» А тот человек заметил: «В таком случае, как же это вы так непринужденно разговаривали, как будто мы давно уже с вами знакомы?» Ход-жа отвечал: «Смотрю я — твой сарык[4] точ-в-точь, как мой, и одежда у тебя похожа на мою; вот я и принял тебя за себя».

Однажды в Акшехире ребята повели ходжу в баню. Тихонько взяли они с собой по яйцу и, когда раздевшись, вошли в баню и сели на мраморном возвышении, уговорились: «Ну-ка, ребятки, давайте снесем по яичку, и если кто не снесет, пусть платит за всех».

Кудахтая, как куры, они тихонько повытаскивали яйца, которые принесли с собой в баню, и выложили их ловко на мрамор. А ходжа, увидев это, забил руками, как петух крыльями, и начал кукарекать. «Что ты делаешь, ходжа?» — спросили дети. «При курах всегда полагается петух,» — заметил ходжа.

Ходжу отправили послом в Курдистан. Курдские беи встретили его с большим почетом и задали ему великолепный пир. Ходжа надел шубу, голову повязал пышным сарыком и, захватив с собой муллу, торжественно явился на пир. Но очень ему было, не по себе ото всех церемоний и формальностей, соблюдавшихся на пиру, противных его характеру, и неожиданно он громко пустил ветры. Когда они возвращались домой, мулла сказал: «Ходжа, это нехорошо вышло». А ходжа возразил: «Эх ты, дурачок, ведь я п... по-турецки, а эти курды не знают иностранных языков».

Однажды ходжа пошел со своим учеником Имадом на волков. Желая захватить волчонка, Имад залез в нору. Случайно в это время лез в нору и волк, находившийся снаружи. Ходжа, изловчившись, ухватил волка за хвост. Волк начал беситься и метаться, засыпая землей Имада, который не знал в чем дело. «Что ты колотишь ногами? — сказал он ходже. — Ты всего меня засыпал землей». — «Вот если волк вырвется у меня, тогда он действительно тебе всыплет». — заметил ему ходжа.

Ходжу пригласили на званый обед. Он надел поношенное платье, и никто не обратил на него внимания. Тихонько побежал ходжа домой, облачился в пышные одежды, сверху накинул еще шубу и вернулся. Ходжу почтительно встретили у дверей дома и посадили за почетный стол. Указывая на вкусные блюда, хозяин начал его угощать: «Пожалуйста, ходжа, отведайте!» А ходжа, подтягивая шубу к блюду, заметил: «Прошу, шубейка!» — «Что ты делаешь, ходжа?» — удивились гости. «Раз почет шубе, пусть шуба и кушает». — объявил ходжа.

Как-то во время недорода ходжа попал в деревню. Смотрит: народ ест и пьет вовсю, и перед ходжой тоже поставили сладости, пирожки. «Вот какое здесь изобилие! — удивился ходжа. — А там у нас народ валится от голода». Кто-то и говорит ходже: «Эх ты, где у тебя разум? Разве ты не знаешь, что значит праздник? Сегодня по случаю праздника все, кто как мог, заготовили пищу и питье. Оттого-то всего и много!» Подумав немного, ходжа промолвил: «Ах, если бы каждый день был праздник! Тогда правоверные никогда бы не голодали».

Повел ходжа на базар свою корову. Уж он водил ее, водил и никак не мог продать. Попался ему навстречу приятель и спрашивает: «Ты что — корову продаешь?» А ходжа в ответ: «Вот с утра хожу, расхваливаю, как только могу, а никто даже не взглянул на нее». Тогда приятель начал выкрикивать: «Стельная корова, стельная, на шестом месяце!» И сейчас же нашелся покупатель и взял корову по высокой цене. Ходжа, удивленный, поблагодарил приятеля и, положив вырученные деньги в карман, на радостях пошел домой.

А в дом к нему, оказывается, пришли свахи. Жена и говорит ему: «Ты, хозяин, немножко внизу посиди. Я покажу свахам нашу дочь, расскажу, какая она искусница, может, она кому и понравится и ее возьмут замуж». «Нет, — заметил ходжа, — ты лучше помолчи. Я теперь знаю, как нужно расхваливать товар. Стоит мне раскрыть рот — посмотришь, в какой они приддут восторг!» Жена подумала: «Может хозяин и вправду что-нибудь знает». Почтительно встретив свах и велев дочери поцеловать у них руки, она сказала: «Соседки, закройте ваши лица, с вами сейчас будет говорить сам хозяин». Ходжа подошел к женщинам да как брякнет: «Женщины, чего тянуть разговор, вот вам все в двух словах: девица — породистая, беременна, на шестом месяце». Едва он это сказал, как свахи переглянулись и выскочили за дверь.

Однажды утром сосед попросил у ходжи осла. Ходжа пробормотал: «Пойду спрошу осла; если он захочет, — дам». Он пошел в дом и, побыв недолго, вернулся и сказал: «Я говорил ослу, он не соблаговолил, да еще прибавил: «Если дать меня чужому, будут тыкать мне стрекалом уши, а тебя честить на все корки!»

Собрался ходжа за дровами, а осел ни за что не хочет идти в горы. Вот Кто-то и говорит: «Возьми-ка ты у москательщика нашатырного спирту и помажь ослу зад. Посмотришь, как он побежит!» Ходжа так и сделал; осел от боли побежал. На обратном пути на ходжу напала слабость, и он решил на себе испробовать то же средство. Домой прибежал он раньше осла и, не будучи в состоянии сесть, все кружился по комнате. Жена спросила его: «Эфенди, что с тобой случилось?» — «Жена, если ты хочешь догнать меня, возьми и себе нашатырного спирту».

Однажды сосед попросил у ходжи осла. «Нет у меня». — отвечал ходжа. А в это время заревел осел. Тогда сосед заметил: «Эфенди, ты говоришь, что у тебя нет осла, а вон, слышишь, оеел ревет». Ходжа покачал головой и сказал: «Господи, боже мой, чудной ты человек; ты ослу веришь, а мне, дожившему до седой бороды, не веришь».

В те времена, когда жил ходжа Насреддин, три монаха странствовали по свету, беседуя и препираясь с учеными тех городов, куда они попадали. Вот прибыли они в Румскую страну[5], и так как они пожелали, видеть знаменитых людей, то им указали для смеха на «султана эпохи» — ходжу Насреддина и объяснили, что ходжа — остроумный и веселый собеседник.

На дворцовой площади был устроен пир, на который пригласили ходжу и монахов. Когда пришел посланец, ходжа немедленно взял посох и, сев на осла, явился в назначенный день и час на собрание. Он поклонился с соблюдением всех правил приличия. После того, как вознесена была молитва за падишаха, ходже за беседой объявили о желании монахов. «Раз так, — сказал ходжа, — давайте сперва разрешим все недоумения, а потом отведаем от честного стола. Прошу вас, если у вас есть что спросить, говорите, я слушаю».

Начал первый монах: «Эфенди, где середина земли?» Ход жа, указывая посохом на переднюю правую ногу осла, сказал «Там, где находится вот эта нога моего осла». — «А откуда это известно?» — возразил монах. «Если вы не верите, извольте измерить, — возразил ходжа, — меньше выйдет или больше, тогда скажете». Монах, пораженный, отошел.

Тогда выступил второй монах: «Сколько звезд на небе?» «Столько, сколько волос у моего осла». —отрезал ходжа. «А чем ты докажешь, что именно столько». — возразил монах. Ходжа опять заметил: «Не веришь — так сочти, и если окажется меньше или больше, тогда и будешь спорить». — «Эфенди, — не унимался монах, — разве можно счесть волосы на осле?» — «Ну, а звезды на небе можно сосчитать?» — возразил ходжа. Монах был пристыжен.

Теперь подошел черед третьего монаха. «Послушай, ходжа, скажи, сколько у меня в бороде волос?» — спросил ош Ходжа, не задумываясь, сказал: «Столько, сколько волос в хвосте у моего осла». — «Как ты это докажешь?» —продолжал монах. «Это легко, — заметил ходжа, — мы станем выдирать по волоску у тебя из бороды и у осла из хвоста, если не сойдется, тогда ты будешь прав».

Монахи, очарованные тонким остроумием ходжи, были озарены светом истинной веры и, приобщившись к честному исламу, как рабы, привязались к ходже — да почиет над ним милость Аллаха![6]

Когда Тимурленг[7] только что прибыл в Акшехир, он услыхал, что ходжа — человек разговорчивый и остряк. И вот однажды он пригласил его к себе. Ходжа предстал перед Тимуром и увидел, что он сидит величественно на миндвре[8], вытянув одну ногу из-за миндера. При появлении ходжи Тимур не изменил положения и только в знак милости указал ему место на краю миндера, на котором сидел сам.

Между тем знаменитые острословы вроде покойного ходжи никогда не допускали, чтобы с ними обращались, как с обыкновенными шутами. И если они замечали малейшее к себе неуважение, если с ними обходились грубо или лицемерно, их веселость сменялась напускной чопорностью. Хотя ходжа по своему открытому характеру был прост и не разыгрывал из себя ученого, однако высокая честь науки была для него выше всего, и потому уклонение Тимура от правил уважения, соблюдаемых при входе гостя, и вытянутая нога — все это крайне рассердило ходжу.

Впрочем, Тимур был хром и поэтому не мог легко вставать и садиться и с трудом устраивался на месте. Оттого-то он и вытягивал одну ногу. Величественная же осанка — это было как бы второе естественное великодержавное свойство, порожденное непрерывными победами. Но у него был прямой нрав, он ценил беседу, был милостив, почитал ученых и искусства. Впоследствии между ним и ходжой установились чистосердечные отношения.

Словом, ходжа, скрывая досаду, спокойно сел на указанное ему место. Прикинувшись дурачком, он также вытянул ногу из-за миндера. Государю это не понравилось, и он подумал: «Ну мне это извинительно, к тому же я — государь. Однако этот человек не таков, как мне о нем говорили. Если это — чудачество, то в чем же именно оно заключается?» И, желая уколоть ходжу, он сказал: «Да, ты не далеко ушел от осла». Ходжа немедленно заметил: «Между нами расстояние всего каких-нибудь два-три аршина».

Тимур немедленно пришел в неистовство; однако различные унижения и несчастья, которые он перенес в своей жизни, пока, наконец, достиг цели, смягчили его, из него выработался человек твердый и проницательный, государь, который мог сохранять равновесие духа. Уверенность, что он каждую минуту может уничтожить своего противника, давала ему естественную сдержанность. Поэтому он не обратил никакого внимания на слова ходжи.

Тем временем подали еду. Они начали кушать. За болтовней Тимур чихнул ходже прямо в лицо. Ходжа шутливо заметил: «Государь, разве прилично чихать прямо в лицо человеку?» На это Тимур беззаботно отвечал: «В нашей стороне это не зазорно».

Когда они встали из-за стола и попили шербет, ходжа вдруг громко пустил ветры. Тимур гневно оглядел ходжу и сказал: «Это что за невежество? И не совестно тебе?» — «В нашей стороне это ничего, — заметил ходжа, — на эти звуки никто не обращает внимания». После короткой и сдержанной беседы о том, о сем ходжа попрощался.

Дорогой ученик сказал ему: «Зачем ты пустил ветры в присутствии этого тирана?» — «Эх, мулла! — возразил ходжа, сохраняя редкостную серьезность, — знаешь поговорку: «Когда имам п... община с...»

Однажды ночью ходжа вдруг проснулся и сказал: «Жена, встань, зажги свечу. Я придумал великолепный стих». Жена немедленно встала и, зажегши свечу, принесла ему чернильницу, перо, и ходжа старательно вывел на бумаге стих. Он хотел уже потушить свечу и снова лечь, но жена заметила: «Голубчик, прочти же стишок, что ты спешно написал в полночь». Ходжа насадил на нос очки и прочел: «Среди листьев зеленых черная курица с красным клювом».

Раза два ходжа приносил домой печенку. Жена угощала печенкой милого дружка, а перед ходжой ставила вечером какое-то месиво. Однажды ходжа и говорит жене: «Послушай, я несколько раз приносил домой печенку, но мне никак не удается ее попробовать. Куда она девается?» — «Кошка крадет». — ответила жена.