У ходжи, оказывается, было две жены. Однажды обе они пришли сразу и начали приставать к нему: «Кого ты больше любишь — меня или ее?» Бедный ходжа был поставлен в затруднительное положение; уклоняясь от ответа, он говорил пустые слова вроде того: «Обеих». Но они этим не удовольствовались, а все наступали на него. Между прочим, младшая жена сказала: «Вот положим, что мы обе катаемся по Акшехирскому озеру; лодку нашу перевернуло, и обе мы упали в воду, а ты в это время находишься на берегу. Так кого же из нас стал бы ты сперва спасать?» Ходжа, подавленный печальным зрелищем, которое предстало перед ним, расстроился и, обращаясь к старшей жене, сказал: «Послушай, ведь ты, кажется, немножко умеешь плавать?»
Было у ходжи две жены. Каждой из них дал он голубые бусы и наказал отнюдь не показывать их другой. «Это — знак моей любви». — сказал ходжа. Но однажды обе они набросились на ходжу и закричали: «Кого из нас ты больше любишь, к кому тебя больше тянет?» Ходжа отвечал: «У кого голубые бусы, ту я больше и люблю». Женщины успокоились, и каждая, думая в душе: «Меня он больше любит». — считала себя выше подруги. Так умел ходжа ладить с женами.
Один бедняк из Акшехира, думавший только о том, что бы ему раздобыть к сухому хлебу, который перепадает ему, проходил как-то мимо харчевни. Видит — сковородка так и шипит да потрескивает, и во все стороны идет от нее аромат амбры. Он немедленно уселся на корточки перед сковородкой и, отламывая куски хлеба, держал их над дымом, и, по мере того как хлеб увлажнялся, кидал к себе в рот. Хозяин, дивясь такого рода изготовлению пищи, сначала наблюдал за ним спокойно. Но как только бедняк окончил еду, он схватил его за ворот и стал требовать плату за кушанье, которое он съел. Бедняк, ссылаясь на то, что он ни кусочка не взял у него, отказался платить.
А в это время судьей в Акшехире был ходжа. Трактирщик повел бедняка к судье. Выслушав как следует иск, ходжа вынул из кармана два парa[24] и подозвал трактирщика поближе к себе. «Наклони-ка хорошенько ухо». — сказал он ему и начал погромыхивать деньгами. «Получай!» — продолжал он; Трактирщик, изумленный, проговорил: «Что это значит?» А ходжа ему в ответ: «Решение вполне соответствует требованиям правосудия: кто продает пар от кушанья, тот получает звон от денег».
Приятель ходжи пришел к нему посоветоваться о деле. Он изложил ему все и в конце спросил: «Ну как? Разве я не прав?» Ходжа заметил: «Ты прав, братец, ты прав». На следующий день ничего не знавший об этом противник также пришел к ходже. И он так же, желая определить, чем кончится тяжба, рассказал ему дело, разумеется, пристрастно, в выгодном для себя свете. «Ну ходжа, что ты скажешь? Разве я не прав?» — спросил он у ходжи. И ему ходжа отвечал: «Конечно, конечно, ты прав».
Случайно жена ходжи слушала его разговор с тяжущимися и, увидев, что ходжа считает обоих правыми, вознамерилась пристыдить его и заметила: «Эфенди, вчера был у тебя сосед Коркуд, он объяснил тебе свое дело, ты ему сказал, что он прав. Потом пришел его противник Санджар, ты и ему сказал, что он прав. Как же это? Ты кази, а я вот уже сколько лет жена кази. Разве могут быть правы одновременно и истец, и ответчик?» Ходжа спокойно сказал: «Да, верно, женушка, и ты тоже права».
Ходже сообщили, что теща его, стирая белье, поскользнулась и упала в реку, но что тело ее еще не найдено. Ходжа вошел в реку и начал искать вверх по реке, идя по направлению к истоку. Ему говорят: «Эфенди! Разве труп может плыть вверх по течению? Ты ищи его лучше вниз по реке». Ходжа покачал головой и заметил: «Ах, вы не знаете, какой она упрямый человек! У нее все наоборот. Вы уж меня оставьте. Я хорошо изучил ее характер».
На заре, во время родов жены, ходжа держал в руках свечку; пришел час, и показался младенец; ходжа был обрадован. Но вот неожиданно за первым младенцем показался другой. Когда ходжа увидел это, он ахнул и немедленно потушил свечу. Женщины-соседки, что были здесь, рассердились и сказали ходже: «Пока свет солнца не озаряет горизонта, разве в такой серьезный момент можно тушить свечку?» Ходжа на это заметил: «Если свеча будет гореть, они все повылезут на свет».
Будучи в Конье, ходжа явился к хакиму[25] и попросил у него место кази в провинции. Так как всюду только что были назначены казн, тот ему отказал. Тогда ходжа стал просить какого-нибудь подходящего места в городе. Но о чем он ни просил, хаким под разными предлогами все отказывал ему. Наконец, ходжа сказал: «Эфенди! Раз вы проявляете по отношению ко мне такое большое расположение, раз вы решительно заверяете, что, если будет подходящее место, вы непременно дадите его мне, я попрошу у вас должность, которая свободна. Никаких соискателей и соперников нет. Ни правительству, ни народу не будет от того ущерба, а вам будет польза: это избавит вас от затруднительных тяжб, которые вы не можете разрешить». Хаким, согласившись, сказал: «Хорошо. Говори, что это за должность, я ее охотно тебе предоставлю». — «Вы назначьте меня, — заметил ходжа, — при себе «теневым кази». Этот
титул всем понравился. «Ладно, я назначаю тебя «теневым кази». — сказал хаким, — вот тебе комната». Ходжа серьезно садится в уголок, ставит перед собой небольшой столик, на него кладет письменные принадлежности и ежедневно приходит на службу.
Как-то раз один человек волоком приволок своего противника и говорит хакиму: «Эфенди! Этот человек не отдает того, что мне должен». Хаким спросил: «А ты что требуешь от него?» Истец отвечал: «Этот человек колол тридцать вязанок дров богачу Сираджеддину. Всякий раз, как он ударял топором, я становился против него и подбодрял его: «Вот так! Вот так!» Словом я помогал ему. Теперь он забрал деньги, а мне за мои услуги ничего не дает». Хаким спросил у ответчика, так ли было дело, и тот подтвердил; но судья не мог определить, как должен он поступить. Находясь в затруднении, он вспомнил о «теневом судье» и сказал истцу: «Это дело мне не подсудно». Такие дела разбирает «теневой судья». который сидит вон в той комнате, напротив». — и направляет его туда с рассыльными, а сам, сгорая от любопытства, слушает через занавеску, что будет. Ходжа, выслушав тяжбу, обратился к истцу: «Да, ты прав. Еще бы, ты стоял против него, при каждом взмахе топора потел, уставал, а он забрал все деньги! Где это видано?»
ОТВЕТЧИК. Смилостивься, эфенди! Дрова-то ведь я рубил, а он только стоял напротив меня; какое у него право на деньги?
ХОДЖА. Молчи, ты еще не дорос до понимания. Живехонько неси мне доску для счета денег.
Когда принесли доску, ходжа взял у человека, который колол дрова, деньги и начал кидать сверху по одной монете. «Деньги ты возьми, — присудил ходжа дровосеку, — а ты получай звон денег». — сказал он, обращаясь к истцу, который возгласом подбодрял Дровосека.
Необычайное разрешение тяжбы привело присутствующих в изумление.
Во время проповеди ходжа однажды сказал: «Мусульмане, возблагодарите всевышнего, что он не дал верблюду крыльев, иначе крыши домов валились бы вам на голову».
Однажды ходжа забрался утром в огород и, что бы ни подвертывалось там: дыня, арбуз, морковь, репа, — все клал себе в мешок. Вдруг нагрянул огородник. Ходжа перепугался. «Ты чего тут делаешь?» — закричал огородник. Ходжа в смущении ответил: «Вчера вечером сильный вихрь забросил меня сюда». — «Ну, а это кто нарвал?» — спросил огородник, указывая на содержимое мешка. «Буря кидала меня из стороны в сторону, и вот, за что я хватался, то и оставалось у меня в руках». — «Хорошо, ну, а в мешок все это кто положил?» — «Вот об этом-то я как раз и думаю». — заметил ходжа.
Сидел однажды ходжа Насреддин на берегу реки. Подходят десять слепых и уговариваются с ним, чтобы он переправил их на другой берег. Ходжа начал их переносить, но каким-то образом на середине реки уронил одного в воду. Течение подхватило слепого и унесло. Остальные подняли крик, а ходжа сказал: «Ну чего вы, крикуны, шумите? Заплатите мне одной денежкой меньше — и мы в расчете».
Один мулла во время путешествия, встречая ученых, расспрашивал их о разных премудростях. Кто-то ему заметил: «Уж если кто знает обо всем этом, так только ходжа Насреддин в Акшехире». Дорога пролегала через Акшехир, и вот мулла
наткнулся за городом на человека, который пахал; одет этот человек был в абу[26]*, голова повязана сарыком, а на ногах — чарыки[27]. Как оказалось потом, это и был ходжа.
Подойдя к нему, мулла отдал ему поклон. Во время беседы он заявил, что его мучат различные сомнения, и начал настойчиво расспрашивать о них ходжу. Ходжа заприметил у муллы прекрасные гранаты и сказал: «Если ты дашь мне в уплату гранаты, я разрешу твои недоумения». И что ни спрашивал у него мулла, ходжа на все отвечал, забирая у него гранаты, один за другим, пока не забрал все до единого. А мулла говорит: «У меня остался еще один вопрос, разреши уж, пожалуйста, и его» Ходжа заметил: «Проходи, проходи, не дури! Гранаты ведь кончились». С этими словами он поднялся и стал продолжать прерванную пахоту. «Ну, — подумал мулла, — если такие в Румской стране крестьяне, каковы же должны быть здесь ученые!»
Гуляя однажды по кладбищу, ходжа поскользнулся и упал в могилу. Сняв с себя одежду, выпачканную землей, он начал поправлять и чистить ее. Тем временем подумал: «Дай-ка я прикинусь мертвым; посмотрим, придут ко мне или нет Мункир и Некир[28]». Когда он так фантазировал, видит, что издали к кладбищу быстро несутся мулы. Ходжа, услыхав сотни колокольчиков, шум и крики погонщиков, сразу не разобрал, в чем дело, и подумал: «Ой, ой, ой! Как неудачно я попал, — начинается светопреставление». Растерявшись, заметался он и, наконец, вылез из могилы и решил бежать.
Как раз в эту минуту мулы кинулись в его сторону. Испуганные видом человека в странном одеянии, мулы обезумели и, столпившись в кучу, перебили в мелкие осколки чашки, хрусталь, тарелки, посуду, — всю кладь, которая была на них.
Сперва остолбенев, погонщики схватили потом палки и ринулись на ходжу. «Ты кто? Чего ты тут рыщешь?» — закричали они. Ходжа сказал: «Я с того света и вышел прогуляться». А здоровенные парни заметили: «Вот ужо постой, мы покажем тебе, как гулять». — и нещадно принялись бить его по чем попало.
Еле волоча ноги, с тысячью затруднений ходжа в полночь добрался до дому. «Где это ты до сих пор пропадал?» — спросила у него жена. «Я упал в могилу, — отвечал ходжа, — и оказался среди покойников». — «Ну как на том свете? Что там слышно?» — осведомилась жена. «Ничего, только не советую тебе пугать мулов, нагруженных чашками». — заметил ходжа.
Как-то утром ходжа повязывал на голове сарык, и никак конец его не приходился назад. Он распускал сарык, снова обматывал — ничего не получалось. Надоело это ему, и он понес сарык маклеру. Нашелся покупатель-бедняк. А ходжа тихонько и шепчет ему на ухо: «Смотри, братец, не наддавай цены, а то сарык достанется тебе, — и зря: конец его сзади не сходится».
Один человек нагнал ходжу на улице и кричит: «Эфенди, поздравляю, у тебя родился сын». На это ходжа спокойно заметил: «Коли у меня родился сын, — честь и хвала господу; ну, а тебе-то что?»
Однажды ходжа спросил у своей жены: «Как можно узнать, что человек умер?» Жена отвечала: «Коченеют руки и ноги, вот и все». Когда бедный ходжа после этого рубил в горах дрова, он озяб до того, что руки и ноги у него перестали двигаться, и он бессильно опустился под деревом, подумав: «Я умер». В это время на его осла набросились волки. Бедный ходжа, с трудом подняв голову, сказал: «Ишь, какие хитрые! Выискали такого осла, у которого хозяин умер».
Однажды ходжа рубил в горах дрова, а в это время волк задрал у него осла. Когда ходжа вернулся, волк пустился бежать. Кто-то поднял шум: «Эй, караул, держите!» А ходжа заметил: «Ну чего ты, человече, без толку кричишь? Волк набил брюхо, и ему тяжело теперь подниматься в гору. Пожалей его!»
Однажды ходжа повел осла на базар. Видит — хвост у осла весь выпачкан. Он взял, отрезал хвост и положил себе в хурджум. Вот объявился покупатель. Оглядывая осла, он и говорит: «Ну на что годен бесхвостый осел!» А ходжа заметил: «Давай прежде столкуемся в цене, а хвост не за горами!»
Великий государь Мавераннахра[29], вторгшийся во владения румского султана Йылдырыма Баязида, знаменитый завоеватель Тимурленг, после битвы при Анкаре, проживая одно время в Акшехире, обошелся очень ласково с покойным ходжой. Благодаря ходже жители Акшехира избавились от поголовного избиения кровопийцы Тимура и вообще от его насилий.
Вот несколько рассказов, относящихся к этому времени.
Однажды ходжа Насреддин положил на большое блюдо три сливы и понес в подарок Тимурленгу. Дорогой сливы начали перекатываться на подносе с одной стороны на другую, и как ни говорил ходжа: «Сидите смирно, не двигайтесь, а то я вас съем!» — ничто не действовало: сливы все подпрыгивали и перекатывались. Ходжа, рассерженный, съел одну за другой две сливы и представил эмиру Тимуру всего одну сливу, Тимурленг очень был обрадован и пожаловал ему много денег.
Через несколько дней ходжа наложил в корзину свеклы и опять понес государю. Дорогой попался ему человек и, узнав, что ходжа несет Тимуру свеклу, сказал: «Отнеси ему инжир он еще больше обрадуется». Ходжа раздобыл несколько ока[30] хорошего инжиру и поднес Тимуру.
По приказу государя приближенные и слуги начали кидать в ходжу инжиром. И по мере того как инжир попадал ему в голову, ходжа то и дело причитал: «Благодарение господу, хвала тебе, милостивому, всещедрому! Теперь понял я смысл благодетельного совета». Тимурленг услыхал это и спросил: «Ходжа, что ты все возносишь благодарения?» Ходжа отвечал: «Государь, я сперва было понес тебе несколько ока свеклы, но по дороге один человек отговорил меня от этого. Если бы я принес свеклу, что было бы со мной! Я лишился бы головы и глаз, и ничего бы от меня не осталось».
Однажды, в ту пору, когда ходжа был кази, пришли к нему два человека. Один предъявил к другому иск: «Вот он укусил меня за ухо». — «Нет, — сказал другой, — он сам укусил себя за ухо». Ходжа заметил им: «Приходите немного позже, я вынесу решение».
После этого он пошел в гарем и, уединившись в одной из комнат, начал производить опыты, говоря: «Посмотрим, может ли человек укусить собственное ухо». В то время как он тянул себя за ухо и старался его укусить, он упал на спину и расшиб голову.
Повязав голову платком, он вышел в суд. Пришли опять тяжущиеся. Ответчик желая опровергнуть обвинения истца, говорит: «Господин судья, ну будьте справедливы, разве может человек укусить сам себя за ухо?» — «Может, сынок, может, — сказал ходжа, — может даже упасть и расшибить себе голову».
Однажды в полночь перед домом ходжи поднялся шум. Ходже захотелось узнать о причине ссоры. А жена и говорит ему: «Хозяин, ну что тебе за дело? Лежи себе да полеживай и не путайся в ночную драку». Однако ходжа не послушался и, завернувшись в одеяло, вышел из дому. Пока он выяснял причину ссоры, подошел какой-то человек, сдернул с ходжи одеяло — и был таков.
Ходжа, растерявшись, простоял дураком, пока все не разошлись, и, пощелкивая от холода зубами, вернулся домой. «Ну, в чем дело?» — спросила жена. «Да это, оказывается, спорили из-за нашего одеяла; как только одеяло ушло, кончилась и ссора». — отвечал ходжа.
Когда однажды ходжа лег спать, он услыхал, что по крыше ходит вор. Он и говорит жене: «Вчера ночью я возвращался домой, постучал в дверь, а ты не слышала. Я прочел вот такую молитву и, ухватившись за лучи луны, вошел в дом». Вор, слушавший через дымовое отверстие этот разговор, запомнил слова молитвы и немедленно прочел ее. Схватившись обеими руками за лучи луны, чтобы, держась за них, спуститься тихо вниз, он с грохотом свалился через дымовое отверстие в комнату, разбившись насмерть. Ходжа подбежал к нему и схватил за шиворот: «Жена, — закричал он, — неси скорее свечу! Я поймал вора». А вор бессильно стонал: «Помилосердствуй, не спеши. Раз у тебя эта чудесная молитва, а у меня — такая безмозглая голова, я не так легко избавлюсь от тебя».
Однажды к ходже в дом забрался вор. Жена с беспокойством сказала: «Эфенди, у нас вор». А ходжа беззаботно ответил: «Тс! Ты молчи. Может быть, он найдет что-нибудь подходящее, а отнять у него уж будет легко».
У сына ходжи спросили: «Что такое баклажан?» — «А это малюсенький скворец, у которого еще не раскрылись глаза». Ходжа, сияя от гордости, воскликнул: «Я ему не говорил, это он сам своим умом дошел!»
Однажды вечером к ходже пришел гость. Легли спать. Ночью гость и говорит ходже: «Эфенди, справа у тебя свеча, дай я зажгу». — «Ты с ума что ли сошел? — заметил ходжа. — Откуда мне впотьмах знать, где правая сторона?»
Однажды теленка, который был у ходжи, одолели мошки; теленок начал неистово бегать. Ходжа схватил хворостину и начал бить быка. «Зачем ты его бьешь? — спросили у ходжи. — Он-то чем провинился?» — «Это он во всем виноват, — отвечал ходжа. — Если бы не он, откуда бы теленку быть таким разнузданным?»
Однажды ребятишки квартала, где жил ходжа, порешили между собой: «Давай-ка уговорим ходжу взобраться на дерево, а сами украдем его туфли». Они собрались у дерева и подняли сильный шум: «На это дерево никто не сможет влезть?» Мимо проходил ходжа и, услыхав спор, подошел к ним и заявил: «Я влезу». — «Нет, не влезешь, — закричали они. — Хотя ты и кажешься крепким, а все-таки не каждому молодцу это под силу. Проходи-ка лучше!» Ходжа вскипел: «Как, я не влезу? Вот я сейчас вам покажу. И, подобрав полы платья за пояс, он принялся запихивать внутрь, за пазуху, туфли. «А зачем туфли суешь себе за пазуху? — удивились дети. — На что тебе туфли на дереве?» — «Э—э, ребятки, — заметил ходжа, — пусть на всякий случай будут при мне, а может, с дерева откроется куда-нибудь дорога».
Однажды пригласил Тимурленг ходжу на игру в поло[31] и велел ему сказать: «Пусть садится на лошадь и приезжает, мы немного погарцуем». Был у ходжи громадный бык. Он приладил к быку вьючное седло и явился на ристалище. Когда его там увидели, площадь огласилась смехом. Эмир Тимур подозвал ходжу и говорит: «Ходжа, для поло требуется быстрая лошадь, которая носилась бы как птица. И чего ты сел на этого никуда не годного быка?» — «Правда, — заметил ходжа, — вот уже пятнадцать лет, как я его не испытывал, ну, а когда он был теленком, он бегал так, что не только лошади, но и птицы не могли за ним угнаться».
Однажды спустилась дочь ходжи за чем-то в погреб и видит, что ходжа спрятался за бочку и лежит. «Что ты здесь делаешь, отец?» — спросила она. «Ах, дочурка, — сказал ходжа, — умереть бы мне на чужой стороне и избавиться от твоей матери!»
Однажды ходжа собрался ехать в мечеть для проповеди, окруженный учениками, и уселся на осла задом наперед. «Зачем ты так сел? — спросили ученики, — ведь тебе неудобно». — «Если я сяду как следует, — заметил ходжа, — вы будете сзади, а если вы пойдете впереди, тогда я буду позади вас. Вот потому-то так и лучше».