- В Париже, на плахе погиб...
- Германик, не знавший позора?
- Он скушал отравленный гриб.
- И кто же теперь остается из Клана Бессмертных Вождей?
- Лишь пять или шесть полководцев на пять миллиардов людей. Я думал об этом намедни, и твердо сейчас признаюсь - решился на подвиг последний, поход, истребляющий гнусь. Вдыхая пары ангидрида и приторный дух мертвецов, спуститься в глубины Аида и дьяволу плюнуть в лицо!
Едва он решил, что неплохо немного поправить доспех, раздался чудовищный хохот, воистину дьявольский смех. Он вздрогнул, как волос на ламе, рука обхватила клинок...
- Я здесь, я стою перед вами. Ну где же твой меткий плевок?!
Не демон с рогами, не гоблин, не зверь, выдыхающий смрад - он взял человеческий облик, владыка, покинувший ад. И в образе девушки сладкой, весьма превосходен собой, готов к заключительной схватке с Пусянем за власть над Землей. Да что там - над целой Вселенной! На карту поставили все - один, порожденный геенной, другой - породивший ее.
Глава 27. Грани Ахмеда
Проложена в джунглях дорога. Здесь царствует лев, а не рысь! Цари Африканского Рога в последней дуэли сошлись. Солдаты шагают по тропам, их крики стихают вдали:
- Не жить в Сомали эфиопам!
- Сотрем в порошок Сомали!
Одни погибают за Грана. Другие, не чувствуя вкус, идут за спиной Дегалхана. И сам император-негус под именем громким Давита, сжимая в руках пистолет, отправился в битву открыто - от смерти спасения нет! И крепко сжимаются пальцы вокруг рукояток мечей. А с моря пришли португальцы, и схватка пошла горячей. Привел, поднимая забрало, пятьсот католических рыл, наследник того адмирала, что Индию с юга открыл. Но крепче алмаза и стали, корнями цепляясь за грунт, стоят мушкетеры Адаля - врагам не достанется Пунт!
В тех джунглях, на страх обезьянам, испортив животным обед, столкнулись Ахмед с Криштованом, но выиграл битву Ахмед. Как только пришелец свалился (был в сердце смертельный укол), султан на покой удалился, но только покой не нашел. Уставший, но вовсе не старый, адальской земли государь решил диктовать мемуары. Перо наточил секретарь...
- Пол-Африки с войском протопав, я вновь проливаю и вновь, и черную кровь эфиопов, и йеменцев красную кровь. Мои беспощадные дети, - султан повернулся к бойцам, - вокруг вырастают мечети, но что же останется нам? Поставить победные стеллы везде, где свободная гладь, разрушить кресты Лалибелы - и Айя-Софией назвать? Упал пораженный да Гама, но с этого самого дня победная поступь ислама не радует больше меня. Потомок воинственной расы, пунтийских властителей внук, я жег бастионы Момбасы...
- Ты слышишь костей перестук?! - помощник воскликнул. - Мне страшно...
- Дорога под светом луны, где мертвые с косами пляшут, и вечная власть тишины... Она упирается в пляжи, в горячий приморский песок. Но скоро светило покажет свой луч, озаряя восток. Ты видишь - фрегаты, корветы, штурвал на железных гвоздях. Кто прибыл из Нового Света, просторы морей бороздя? Кто призрак в чудовищном нимбе, пронзивший небесную синь?
- Какой-то загадочный вымпел...
- Эмблема династии Цзинь. Как черная в золоте птица, от глаз ничего не укрыть. Пусяню нигде не сидится, он должен и нас покорить.
Немного уменьшился в росте, но тот же здоровый кабан, Пусянь оккупировал мостик, где должен стоять капитан.
- Какая досада, однако, - владыка под нос бормотал, - как только закончилась драка, я Африку тут же забрал. И самая черная в мире, источник грядущего зла, под номером двести четыре в каталог провинций вошла. Певец человеческих судеб, давай говорить о другом.
- Скажи, продолжение будет?...
- Не знаю, быть может потом. Надеюсь, мне хватит таланта, и слов, и размер подойдет, но только титан из гигантов - Пусянь - никогда не умрет.
- Он умер...