Под бешеной ярости крики, что слышали даже в раю, Джелаль и войска Нарасимхи столкнулись в последнем бою.
Заслужена царская милость - сто тысяч погибших бойцов! Но лишь через день отклонилась капризная стрелка весов. Удар енисейских киргизов, опасный, как быстрый свинец, едва не поставил Ориссу на грань, за которой конец. И тонкая красная нитка дрожит, как натянутый нерв. Король отправляет на битву свой самый последний резерв.
Сплошными рядами, попарно, пластинки блестящих кирас, солдаты в броне ламинарной - и узкие щелочки глаз. Несут необычные шпаги, и золото древних знамен, и странные буквы на флаге, а также восточный дракон. Их вел генерал черноусый в роскошном китайском плаще. Конечно, он не был индусом. А кем же он был вообще?!
- Позвольте представиться, крысы. Мы встретились с вами не зря. Пусянь, полководец Ориссы и первый советник царя.
- Пусянь, император чжурчженей? - спросил удивленный Джелаль. - Я полон ужасных сомнений. - Его охватила печаль. - В Пекине погиб узурпатор...
- Ты к правде еще не готов? Как всякий приличный диктатор, я дома держал двойников. Когда я ушел из Китая, спасая свой бедный народ, он умер, меня защищая, у самых столичных ворот. Прижег свои пальцы железом, чтоб даже родимая мать... И голову к черту отрезал, чтоб труп не могли опознать. А мы же, до самого Ганга, где в Чолу идут корабли, сквозь горные цепи Мустанга к царю Нарасимхе пришли.
- Какая рекордная скорость! Какая безумная прыть! Ты служишь индийцам за совесть? Я больше могу заплатить...
Пусянь отвечает Джелалю:
- Молчи, и не будешь судим. Мы родину раз потеряли - и больше терять не хотим. Пусть деньги разбойники ищут, а все, что добыл в грабеже, пожертвуй на храмы и нищим - ты их не потратишь уже.
Султан рассмеялся:
- Вот скромник! Какая красивая речь! Сынок, ты обычный наемник, без роду и племени меч. Ты хуже царя Ильтутмыша, что был простодушный болван. Пусянь, о котором я слышал, был сердца лишеный тиран...
- Не смей говорить "самозванец"! За дерзость подобную слов, ты спляшешь отчаянный танец на лезвиях наших клинков! Тебя породила клоака, как самую мерзкую тлю! Когда ты издохнешь, собака, я войско твое раздавлю! Вы слышите это, ублюдки? Я выпущу ваши кишки! Еще не закончатся сутки - вы ляжете в эти пески! Довольно! К оружию, братья! Смените морковку на кнут! И пусть мусульманские рати живыми от нас не уйдут!
- А я, - восклицает с обидой Джелаль - беспощадный злодей, - сложу черепов пирамиду и гору из ваших костей!
И двигаясь точно по кругу, сжимая холодную сталь, не делая скидок друг другу, сражались Пусянь и Джелаль. Рубили спокойно, но быстро, щитом отражая удар. Мечи, высекавшие искры, устроили в джунглях пожар. Ударил тропический ливень и молнии пламенных стрел. Султан напоролся на бивень слона, на котором сидел. А следом под тушу слоновью, что стала могилой живой, упал, истекающий кровью, великий китайский герой.
Под руки ведут Нарасимху туда, где в субботнюю рань, лежат на дороге в обнимку Джелаль и могучий Пусянь. До горького плача расстроен, но царь на решения скор. Ложатся останки героя на свой погребальный костер. И будет немалым сюрпризом узнать, что еще не конец.
(Пусянь, что погиб за Ориссу, был тоже несчастный близнец).
Глава 10. Таиланд
Поживший на свете шикарно, любимец богов и детей, великий король Джаяварман лежит в пирамиде своей. Другой властелин лучезарный и очень приятный собой, наследник его Индраварман пытается править страной. Но рядом с божественным папой, что ужас на всех наводил, сынок оказался растяпой. К тому же он был педофил. Царь с именем очень похожим, однако забавный контраст - в сравнении с прежним ничтожен другой камбоджийский династ.
И вот он лежит на диване, своим положением рад, и чем-то чудовищным занят (забыв про Небесный Мандат!!!) Той девочке лет восемнадцать исполнится лет через шесть. Чем можно с такой заниматься?... Однако ужасную весть внезапно доставил посланец, ворвавшийся прямо в гарем.
- Немедленно выйди, поганец! - воскликнул Владыка_Над_Всем. - Я должен достигнуть оргазма, и акт довести до конца...
- Великий, в болотных миазмах, - краснеет лицо у гонца, - Имперская власть пошатнулась. В глуши назревает мятеж...
Куда-то исчезла сутулость. Царь молод и полон надежд. Военной трубы отголосок его необычно завел, и словно здоровый подросток он спрыгнул на каменный пол.
- Восстание наших окраин немедля в крови утопить!