— Хорошо, госпожа.
Таня выдала девушке несколько монет и та покинула дом. Как только дверь за Эрдой закрылась, Таня снова села за стол:
— Не хотела, что б Эрда слышала наш разговор. Теперь рассказывай, подруга. — Она налила в кружку морс и подвинула к Оле.
— Я сама не ожидала! — Романенко с жадностью выпила прохладный напиток. — У меня всё это время в нашем мире с беременностью ничего не получалось, а тут… и двух месяцев не прошло…
— Карушат знает?
— Да я сама только пару дней назад узнала. Можно ещё морсика?
— Конечно! — Таня наполнила кружку морсом для подруги, а себе налила отвара. — Вот Карушат обрадуется!
— Обрадуется, да… — Ольга выглядела понурой.
— Оль, да что с тобой такое!? Ты словно расстроена этим.
— Я не расстроена. Я…боюсь, Таня…
— Чего!? — удивилась подруга.
— Забыла, сколько мне лет? Я первый и последний раз рожала двадцать шесть лет назад…
— Оленька! — Таня всплеснула руками. — Ты же сама гинеколог…
— Вот потому что я — гинеколог, я и боюсь. Знаешь, сколько осложнений в таком возрасте у женщин после родов? Да и во время тоже… а тут медицины никакой…
— Ты же в Голубой Дали! В этом мире врачи не нужны. Тут магия нам в помощь. — Обняла Таня подругу. — К тому же, у тебя будет самая лучшая повитуха — Яга! Это у тебя просто от токсикоза нервы разыгрались. Выбрось эти глупости из головы! Кстати, хочу напомнить, что я буду рожать первый раз в тридцать шесть лет и ничего! Никаких тревог и страхов. В общем, так — отставить панику на «Титанике», поняла!?
Оля улыбнулась:
— Вот умеешь ты успокоить.
— Конечно! А для чего ещё нужны подруги? Или для того, что бы вместе радоваться, или для того, что бы поддерживать друг друга в трудную минуту. Ну, всё? Успокоилась? Хочешь, сейчас вместе пойдём к тебе и обрадуем твоего мужчину? Или я просто прогуляюсь с тобой до вашего дома?
— Пошли просто прогуляемся. До мельницы, например. Карушат всё равно сейчас делами занят…
Часть 2 глава 1
…Арташтых смог найти свободные земли на берегу Океана и шардуги разбили лагерь. Шатры и палатки установили в лесной полосе. Там было намного прохладней, чем на берегу, под палящим солнцем. Женщины и дети быстро нашли себе занятия: они собирали съедобные плоды и коренья. Так как большинство плодов были им неизвестны, то они обратились за помощью к местным женщинам из соседнего селенья. Те охотно показали им плоды, подходящие для пищи и предупредили о ядовитых фруктах и ягодах. К удивлению готыма, мужчины с удовольствием занялись рыбной ловлей, хотя раньше предпочитали охоту. В том же самом селенье они приобрели несколько лодок, на которых и выходили рыбачить. Оставив своих подданных на попечении визиря, Арташтых отправился в Заокеанию с несколькими слугами и, как он выражался, с товаром. Товаром, помимо Раданы, было ещё несколько девушек. «Что же мне из-за одной девицы в такую даль отправляться? Она и половину поездки не окупит», — решил Арташтых и дал приказ, по возможности, похищать девушек из тех селений, мимо которых они проходили, пока шли в Океанию.
… Радана лежала в каюте корабля, опоённая зельем обездвижения. Она ругала себя последними словами. Как же она так сплоховала! Ведь знала, что шардуги племя подлое, хитрое и лживое, а всё равно пошла именно к ним.
«Надо было сразу к альпатам идти, — рассуждала она сама с собой. — Эти и до денег жадные, и более простодушные».
Они бы никогда не поступили так с женщиной. К тому же альпаты обычно уводили скот или брали продукты и предметы быта, а вот похищением людей они занимались крайне редко. Только в том случае, если их кто-то из селян увидел во время ночной вылазки и мог поднять шум. Да и то считали, что проще связать и рот заткнуть.
Пока племя шардугов двигалось в сторону Океана, Арташтых не один раз пытался овладеть Раданой, но каждый раз ей удавалось ускользнуть от него. В её сумочке, в потайном карманчике, находилось несколько маленьких полотняных мешочков, наполненных разными порошками. Достаточно было крупицу такого порошка растворить в любом напитке, и зелье начинало действовать через несколько минут. Вот она и умудрялась подсыпать Арташтыху в напиток порошок равнодушия. А порошки у неё там были разные, вплоть до смертоносных. Был у неё там и порошок, нейтрализующий любое воздействие. За то, что не догадалась выпить его заранее, Радана ругала себя больше всего. Именно в последнем застолье, на берегу Океана, когда всех девушек кормили перед дальней дорогой, Арташтых, зная упрямый характер Раданы, опоил её зельем обездвижения.
… Радана несколько раз предпринимала попытку сбежать в то время, когда шардуги продвигались по знакомым ей Далям. И каждый раз её возвращали. Однажды она решилась на побег ночью, но, столкнувшись с гамитом, огромным хищником, с мощными челюстями и длинными когтями, вернулась незаметно обратно. И была рада, что гамит появился перед ней рядом с лагерем. Иначе бы от неё и костей не осталось. Хищник был злобный и опасный, но, к счастью для девушки, она оказалась проворней его. После этого случая бежать ночью она больше не пыталась. Арташтых боялся, что она попробует убежать в порту. Затеряться в разношёрстной толпе было очень просто. Вот он и подстраховался. Опоил Радану зельем обездвижения. Другие девушки сбежать не пытались, поэтому их просто окружила стража, а Радану отнесли на корабль на руках в каюту.
Во время путешествия по воде, после того, как зелье перестало действовать, Радана находилась в каюте одна. Она подолгу стояла у маленького окошка и смотрела на бегущие волны. Еду и воду ей приносил слуга. Оставлял всё на столе и уходил. Потом приходил за грязной посудой. Два раза в день она выходила на палубу. По утрам её навещал Арташтых и прогуливался вместе с ней:
— Ты должна бывать на воздухе. — Приговаривал он, накидывая ей на плечи меховой палантин.
Но не забота о здоровье пленницы волновала его. Он прекрасно понимал, что постоянное пребывание в душной каюте может плохо сказаться на внешнем виде девушки, а это снизит её цену на рынке. Поэтому, она не только проводила время на воздухе, но и каждый день принимала ванны из морской воды с ароматной пеной, которую специально для неё готовили слуги. Пресная вода на корабле предназначалась только для питья, так как запасы её были ограничены. Радана не виделась во время прогулок с другими девушками и не знала, как с ними обращаются, но надеялась, что о них заботятся не хуже, чем о ней. И была права. Других девушек так же выводили на палубу и готовили для них ароматные ванны. Радана потеряла счёт дням, пока они бороздили волны Океана. Она бы и примерно не сказала, сколько дней они плыли, прежде чем вдали показалась тонкая полоска берега. Через некоторое время их корабль пришвартовался в большом и шумном порту. Девушек вывели на палубу. Каждой из них было выдано по маленькой кожаной фляге с водой. Климат в Заокеании был настолько жарким, что они мгновенно все вспотели.
— Раздайте им платки, — приказал готым слуге.
Тот вынул из котомки, весящей на плече, несколько маленьких прямоугольников их лёгкой ткани. Подал девушкам.
— Вот. Будете обтирать лица, — сказал Арташтых пленницам, глядя, как они разбирают платочки.
У Раданы единственной была сумочка с дамскими принадлежностями. У других девушек не было даже расчёсок, так как их похитили кого в поле во время сбора урожая, кого у ручья, кого у реки, когда они полоскали бельё. Радана смочила платок и вытерла лицо. К большому неудовольствию девушек Арташтых приказал надеть на ноги пленницам путы из пеньки.
— Хоть бежать вам тут некуда, но мне так спокойней, — бросил он через плечо и уверенно направился к центру порта.
Центром оказалась большая площадь, забитая купцами с разным товаром. Помимо Арташтыха здесь было ещё несколько торговцев людьми. Девушки, которые были хороши собой, стояли на невысоком помосте. Их покупали для гаремов. Те девушки, что выглядели поскромнее, стояли рядом с ним. Им была уготована другая участь. Так же, как и мужчин, их продавали в рабство. Готым приказал своим подданным снять кандалы с Раданы и ещё с двух девушек. После этого велел им подняться на помост. Два шардуга встали сзади них, готовые в любой момент предотвратить побег, если вдруг кто-то из них решиться на такой дерзкий поступок.
Радана никогда раньше не бывала в Заокеании. Знала о ней только понаслышке. Поэтому с удивлением разглядывала мужчин и женщин. Их внешний вид сильно отличался от того, как выглядели люди в знакомых ей Далях. Жители Заокеании были не просто смуглыми. Кожа их была чёрной. Волосы тоже. Но больше всего её поразили их глаза — ярко-голубые, как небо в солнечный день. И мужчины, и женщины носили одежду исключительно светлых тонов. Одежда эта напоминала длинные, до земли, рубахи с широкими рукавами, прикрывающими запястья. На головах женщин были повязаны светлые платки, а мужчины носили тюрбаны. Стоя на жаре и обливаясь потом, Радана пожалела, что у неё нет головного платка.
В это время двое служащих порта подошли к помосту, повозились у одного края, потом у другого, раздался лёгкий хлопок и над девушками возник полог.
«Слава Артаку!» — мысленно проговорила Радана, обмахиваясь платочком. Под тенью полога сразу стало легче дышать.
Тут она заметила, что к помосту мелкими быстрыми шажками приближается полный мужчина маленького роста. Позади него шёл подросток с большим опахалом и обмахивал его, но, похоже, толстяку это мало помогало. Он всё время отирал пот со лба белым платком, держа его в пухлой ручке. Все его пальцы, кроме большого, были унизаны кольцами с огромными драгоценными камнями. За мальчиком шли два высоких, худощавых мужчины. «Слуги, наверно. Или охрана», — подумала Радана, разглядывая их непроницаемые лица. В отличие от них, лицо толстяка было подвижным. Он, то хмурил брови, то бурчал что-то себе под нос, выражая неудовольствие. Сначала остановился внизу, тяжело дыша, словно переводил дух от быстрой ходьбы, а потом стал прохаживаться взад-вперёд, заложив руки за спину и разглядывая девушек. От одной мысли, что она может оказаться в гареме этого потного толстяка, Радану бросило в дрожь. В Сартане, да и в ближайших Далях, мужчины, не зависимо от возраста, были стройные, подтянутые, мускулистые. Этот толстяк вызвал у неё отвращение. Она вспомнила то, чему учила её Затайя, и отвела от себя взгляд этого покупателя. Тот, прохаживаясь мимо девушек и пристально разглядывая их, ни разу не посмотрел на неё, чем немало удивил Арташтыха. Толстяк выбрал себе двух девушек из тех, что стояли на помосте до появления Арташтыха с товаром и, мурлыкая себе какую-то мелодию под нос, довольный, удалился. Двое мужчин, сопровождавших его, зорко следили за покупкой своего господина. Радана так вошла в азарт, отводя от себя взгляд покупателей, что не сразу заметила, как на подиуме осталась она и ещё две девушки.
«Ну, нет! Так дальше нельзя! Пора становиться видимой для покупателей. А то ещё продадут в рабыни, и буду за скотом навоз убирать!» — сама себя одёрнула она. Да и Арташтых на неё уже недовольно поглядывал. В это время к помосту подошёл щуплый старикашка такого маленького роста, что едва доставал девушке до плеча. Тюрбан был ему велик и почти при каждом шаге сползал на брови. Старикашка, ворча что-то себе под нос, постоянно поправлял его.
«Вот то, что надо! — обрадовалась Радана. — Он столь стар, что, наверно, уже и не помнит, что надо делать с женщиной. А если даже и помнит, то не может». Поразмыслив так, Радана предстала перед покупателем во всей красе.
— Вот эту! — тут же ткнул в неё крючковатым пальцем старикашка.
Арташтых назвал цену. Покупатель стал торговаться. Арташтых не уступал. Тогда покупатель разразился бранью на незнакомом языке, развернулся и пошёл в сторону выхода. Слуги покорно последовали за ним. Но, пройдя несколько шагов, старикашка вернулся. Брызгая слюной, он снова начал торг, но Арташтых был тёртый калач. Готым понял, что Радана очень понравилась этому покупателю, и стоял на своём. Старикашка уходил ещё несколько раз, возвращался, ругался, торговался и, в конце концов, вынужден был заплатить ту цену, которую назначил Арташтых. Вместе с Раданой он купил ещё одну девушку, из Синей Дали…
Часть 2 глава 2
Через некоторое время в Голубой Дали.
— Госпожа! Госпожа! — Эрда, задрав сарафан, поднималась по лестнице, перепрыгивая через ступени.
— Что ты кричишь? — шикнула на неё Таня, открывая двери. — Мишара разбудишь. Я его только укачала.
— Вот, госпожа! — перешла на шёпот служанка и подала Тане листок, свёрнутый в трубочку и запечатанный сургучом. — Голубиная почта от Яги.
Таня развернула листок. Пробежала по нему глазами.