"АФРИКАНСКОЕ ДЕЛО"
Наша задача являлась довольно простой. Нужно было всего навсего убить президента одной южноафриканской страны. Эта операция имела террористическо-подрывное содержание.
Обычно перед делом я тщательно заранее обдумываю план действий, изучаю местность, колорит обстановки, чтобы потом чувствовать себя как рыба в воде и свести вероятность неудачи к минимуму. Для таких же экзотических стран, типа той, в какую нам предстояло лететь, требовалась подготовка еще более скрупулезная. Но мой напарник, Блэк Мэлс, проявлял удивительную халатность в данном вопросе, которая была непонятной для меня, так как я знал, что работать буду с человеком знающим, уже побывавшем в разного рода передрягах. Когда я поинтересовался о причинах таких поверхностных приготовлений, Блэк заявил, что знает интересующую нас область материка с незапамятных времен. Помнится, тогда я не придал его словам должного значения.
Между тем, наши документы уже были готовы. Мэлс взял себе крайне труднопроизносимый псевдоним "Бо Рмфптюй-й". Он ехал туда под видом крупного бизнесмена - издателя эротической порнолитературы, собирающего материал для своей новой работы "Африка - колыбель полового мироздания". Меня же он взял в качестве слуги.
Долетели мы спокойно. Наша акция была застрахована со всех сторон, и единственным возможным припятствием я считал таможню. Дело в том, что в одну из ресниц мне вмонтировали видеокамеру, необходимую для документальной фиксации полученных результатов, и бывалый таможенник, к тому же еще вооруженный последними достижениями науки и техники, мог до этого докопаться. Но в целом я был спокоен - и не зря. Таможню мы прошли нормально, если не считать одной маленькой заминки, произошедшей в самом конце.
Таможенник попался настырный. Узнав, кем является мой друг, он с плохо прикрытым ехидством поинтересовался у Мэлса - для какого именно раздела своей книги тот хочет собрать здесь информацию. Мэлс, не моргнув глазом, пояснил, что глава, которую он сейчас пишет, называется: "Прошлое - человек умелый, настоящее - человек разумный, будущее - человек сексуальный". После такого объяснения вопрос был улажен, и обе стороны почувствовали себя удовлетворенными.
Приехав в город, мы остановились в гостинице восьмой категории, дабы не привлекать внимание к себе. Наша операция запланирована на послезавтра, на день, когда президент должен выехать на охоту, поэтому остаток дня мы провели в Национальном парке.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Весь слейдующий день ушел на подготовку.
Убийство назначено на 12 часов 59 минут. Точность в нашем деле была очень необходима, так как слишком много факторов зависело от нее. Даже видеокамера в моей реснице была поставлена именно на 12.59.
Блэк проверял содержимое своего "дипломата", битком набитого всевозможными орудиями убийства. В нем, в частности, находились: гранатомет, шило, пистолет, наган, револьвер, пугач (для слабонервных), двуручный меч, бензопила, шпага, бластер, кинжал, автомат, топор, напильник, гранаты, фауст-патрон, авиабомба, а также набор радиоактивных химикатов какого-то "Минядпрома". Но, кроме того, среди всей коллекции лежал бриллиант, стоивший всего остального, являвшийся гордостью Мэлса и предметом моей жгучей зависти.
То был нож с размерами четырнадцать на два на два, с девятнадцатью лезвиями, с фиксацией, с автоматическим изменением скорости полета, с программируемой глубиной втыкания и количеством мест поражения. Нож оставался в жертве сколь угодно долго, в зависимости от времени, заложенного в программе, а затем, подобно бумерангу, возвращался к вам. Нож мог найти вас везде, так как был снабжен системой поиска "Auto-aim". При случае его можно было использовать в качестве фонаря, портативной рации со спутниковой связью и голографического телевизора, работающего в системах "PAL-SECAM-NTSI". Это чудо научно-технической мысли было незаменимо для людей нашей профессии, и я с нетерпением ждал - когда мой напарник применит его в работе. Но он сказал, что собирается убрать президента оружием, принципиально отличающимся от всего остального, и поэтому пока не может приоткрыть завесу завтрашней развязки.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Наконец, настал последний день нашего пребывания на африканском континенте. Я и Блэк сели в засаду примерно за час до предполагаемой атаки. Высоко в небе кружилась одинокая черная точка, похожая на хищную птицу, высматривающую добычу. Но только два человека знали - что это на самом деле.
Между тем, роковая минута приближалась. На горизонте уже виднелись тучи поднятой пыли. Это был президент со своим эскортом.
Они ехали на "джипах". Охрана довольно приличная, но нас она не смущала. Не знаю, что думал тогда Мэлс, а перед моими глазами стояла баснословная сумма, которую я получу в случае удачного исхода операции. К тому же основную роль в ней должен играть мой друг, в мои же обязанности входила подстраховка и обеспечение безопасных путей отхода.
Тем временем, машины остановились, и из них стали выходить люди. Одновременно у меня дрогнуло веко - заработала видеокамера. Мэлс почувствовал это и понял, как сигнал действовать. Он вылез из зарослей, где мы до сей поры находились, и бесшумно, не поднимая не пылинки, пополз навстречу многочисленной группе людей, среди которых находился президент. Мы оба узнали его по слайдам, просмотренным нами в Центре.
Для меня все еще оставалось загадкой - каким оружием хочет воспользываться Мэлс. Жара стояла нестерпимая, на нас была легкая одежда, но никаких очертаний оружия под ней не было заметно.
От мыслей меня оторвал победный клич. Я увидел, как Мэлс буквально из воздуха возник у самого носа сил безопасности, и в лучах полуденного солнца ослепительно блеснул... штопор! (Как позднее объявило информационное агентство Рейтер, штопор модернизировался электроприводом. Достаточно было коснуться жертвы его кончиком, как он начинал вращаться и в считанные доли секунды входил по рукоятку.) Господин президент был обречен.
Внезапно небесная черная точка стала стремительно увеличиваться в размерах по мере приближения к земле, а через несколько мгновений она превратилась в сверхскоростной вертолет. У правого колеса вертолета находились крепкие ремни с карабином.
Мэлс бросился к вертолету. Вслед ему неслись автоматные очереди.
Моя ошибка заключалась в том, что я слишком долго колебался забрасывать "джипы" гранатами или не стоит. Но тут я увидел, что две пули попали Мэлсу в затылок и одна в шею. "Все кончено! - подумал я. Но как ни странно, он пробежал еще расстояние, отделявшее его от вертолета (что-то около 100 метров) и успел схватиться за его перекладину, рядом с правым колесом. Уже в воздухе Мэлс ловко защелкнул на руках карабин ремней и взял курс на Северную Америку...
Ч А С Т Ь 2
ГЛАВА 5
ПОКУШЕНИЕ
Я знал его, как человека делового, не обремененного никакими излишними сантиментами. Ради своей цели он был готов пожертвовать многим, в том числе и жизнью. В этом я полностью убедился в "африканском" деле, за которое Блэк получил золотой значок "СРКИСа".
Среди основных его положительных качеств следует отметить высокую образованность, особенно когда это касалось исторических областей. Прошлое нашей планеты мой друг знал, как свои пять пальцев. Повидимому, изучение прошлого являлось его хобби. Он мог рассказывать истории древности так ярко и увлекательно, что казалось - все это он видел собственными глазами. Я как сейчас помню его улыбку, которая неизменно появлялась на устах Мэлса, когда я делился с ним своими мыслями. Его улыбка будто говорила: "Что ж... Может быть, может быть..." Но я понимал - Мэлс конечно же шутит. Для этого ему пришлось бы прожить огромное количество жизней, а простому смертному такое не под силу.
Лишь единственный раз в году, 27 апреля (день рождения тогдашнего председателя КГБ - РЕД.), он позволял себе не знать меры ни в чем и, как правило, напивался до потери сознательности и сознания. Однако, все мои попытки узнать повод его распутных пьянок неизменно проваливались. В остальные дни Мэлс был готов выполнять задания в любое время суток.
Из всех своих друзей к нему я был расположен больше всего. Объяснялось это просто - Мэлс спас мне жизнь. Сейчас прошло уже достаточное количество времени, благодаря которому можно было бы забыть вышеупомянутый инцидент, но события того дня неизгладимо запечатлелись в моей памяти, и я помню их до мельчайших подробностей. До сих пор эта картина, словно живая, стоит перед моими глазами.
Мы с Блэком прогуливались по Сиэтлу и увидели группу молодых девушек, вызывающе одетых, которые вели себя довольно раскованно, если не сказать больше. В руках они держали несколько транспорантов, и время от времени, идя по по проезжей части улицы, хором выкрикивали какие-то лозунги.
Видя это зрелище, я не удивлялся, потому что подобные демонстрации в американских городах - обычное дело. Молодежь, пресытившаяся различными развлечениями, как-то: кино, ночными барами, рок-концертами, публичными домами, самоубийствами и ездой на сверхтяжелых мотоциклах, в поисках выхода из морального тупика зачастую ударяется в крайности, и первым признаком нехватки острых ощущений является появление многочисленных групп молодых людей, которые выходят на улицы больших городов, надеясь найти что-нибудь экстраординарное, в худшем же случае пытаясь хотя бы шокировать прохожих своим внешним видом и поведением, иными словами, дать пощечину общественному вкусу.
Мы подошли к этой компании поближе, рискуя оглохнуть от их криков.
Девушки без перерыва скандировали какую-то ерунду, подкрепляя свои слова такими неистовыми телодвижениями, что и те остатки одежды, которые они, повидимому, забыли снять, оказались на грани самоуничтожения.
Я повернулся к Мэлсу, чтобы сказать ему пару язвительных фраз по этому поводу, но не успел. Он резко бросился на меня и сшиб так, что я даже не успел сгруппироваться. В то же мгновение раздались первые выстрелы.
То, что мы приняли за демонстрацию молодых отпрысков министров и бизнесменов военно-промышленного комплекса, оказалось не чем иным, как боевым отрядом масонско-террористической ультраправой ложи П-814, главарям которой нужна была только моя смерть. Они мстили мне за "иерусалимскую" операцию. Но тогда я еще ничего не знал и лежал, прижатый к грязному асфальту телом Блэка, которым он защищал меня от вражеских пуль.
Эти, еще какую-то минуту назад миловидные девушки, превратились теперь в страшное, слепое и беспощадное орудие убийства. Выражение добродушия на их лицах уступило место звериной ярости, приобретшей оттенки садистского наслаждения маньяка, хладнокровно и методично истребляющего все живое. Каждая из них уверенно владела своим оружием, а вооружены они были автоматами и автоматическими пистолетами.
Пули разрывали асфальт вокруг нас. Их было очень много, и большая часть их попала в Мэлса. Но он выжил, наверное, благодаря только пуленепробиваемой майке собственного изобретения, хотя позже удалось установить, что от нее осталась пара жалких клочков, общей площадью в несколько дюймов.
Решающем фактором в нашем спасении явилось то, что по воле судьбы нападение совершалось у небольшого магазинчика, где торговали разнообразным военным оружием. Хозяин магазина, стремясь спасти витрины, схватил первое, что попалось ему под руку и выскочил на улицу.
Адский шум, который поднимали автоматы террористов, покрылся мощными раскатами выстрелов гранатомета. Первая же граната, пущенная по нападавшим, нанесла им значительный урон. Остальные снаряды быстро увеличили число исковерканных трупов на мостовой.
Невесть откуда появившиеся мотоциклы, врезались в самую гущу сражения, подбирая оставшихся в живых одичавших девиц. Некоторые из мотоциклистов, в свою очередь открыли стрельбу по владельцу гранатомета. Наконец, одному из них удалось заткнуть огонь, вырывающийся из дула дьявольского изобретения, и хозяин магазина упал ничком, все еще пытаясь сделать хотя бы один выстрел.
В эту секунду кратковременного затишья до нас долетел вой сирен едущих сюда полицейских машин.
В один миг банда молодчиков исчезла, подобно миражу...
ГЛАВА 6
ПЛАН
Вот уже несколько недель я и Блэк жили в номерах лондонской гостиницы "Star love". К тому времени нам порядком надоела кочевая жизнь с ее неожиданными поворотами, нелепыми случайностями и непредсказуемыми развязками приключений. Нам надоело жить в постоянном страхе, доходящем до того, что собственная тень на стене клозета вызывала непреодолимое желание схватиться за кобуру. Необходимо было быть в форме и к тому же постоянно поддерживать связь с Центром. Приезжая в новый город, нужно, по инструкции, пропускать первые девять такси и садиться в десятое. Брать же машину напрокат категорически запрещалось Уставом. Мало ли что могло случиться. Тем более, что в последнее время наше статистическое бюро отмечало резкое увеличение смертности сотрудников. У кого-то откажут тормоза, у кого-то произойдет утечка выхлопных газов в салон, или попросту взорвется бензобак. Всякое случалось... Узнавая о каком-нибудь новом подобном происшествии, мы уже привычно лицемерили что-то о несчастных случаях, пряча при этом глаза.
Занимая свой номер в отеле, первым делом ставили антиподслушивающую защиту, которая блокировала микрофоны и кинокамеры, так как на их обнаружение просто не оставалось времени. Помнили, что, идя по улице, необходимо быть готовым к нападению отовсюду и в критической ситуации молниеносно открыть огонь по врагу из всего того, что удавалось разместить под строгим, деловым костюмом.
Бывало, я даже подумывал бросить этот адский труд, но мысль об обеспеченной старости согревала мою душу. Достаточно было вспомнить о регулярных вкладах в банк на мое имя, и свежие силы помогали мне двигаться дальше.
Времени для развлечений не было совсем. Целые дни напролет мы посещали различные точки Лондона, готовясь к крупной операции, сути которой пока точно не знали, и я частенько слышал вздохи Мэлса, когда за стеклами машины мелькали веселые красные фонарики. Порой, на некоторых центральных улицах они сливались в одну сплошную полосу, и тогда возбуждение моего друга росло, грозя перейти в ностальгический экстаз, проявиться в какой-нибудь дикой необузданной форме. Каждый раз Мэлсу большим усилием воли удавалось осадить себя. Его трезвый ум вновь укрощал строптивое естество. Но, становилось совершенно очевидным, что с каждым разом это удается благодаря все большим усилиям, и взрыв неминуем.
Честно говоря, я не понимал его. Моя женоненавистническая натура протестовала. Тем более, я отметил, что Блэк совсем не умеет правильно обращаться со слабым полом. В его сознании бытует старомодное представление о женщинах, как о наложницах гарема. Поэтому светский разговор с ним чреват выслушиванием вольных откровений.