Желая уберечь своих воспитаниц, руководство института проверяла
всю переписку послушниц. Однако поручик (тогда еще юнкер) изобрел
вид тайнописи. Возбудясь любовью к девицам, он писал спермой на
бумаге, а затем девицы, получив якобы чистый лист, нагревали его
на огне, на листе проступали буквы, и таким образом можно было
договориться о свидании с пылким юношей. Обеспокоенные числом
забеременевших воспитаниц, руководство было вынуждено обратиться
к инспектору учебных заведении Илье Ульянову. Тот быстро
сообразил, что дело связано со странными белыми листами,
приходившими к девицам. Разгадав тайнопись, Илья как-то поделился
с домашними этим интересным изобретением.
Впоследствии, его сын Вова использовал это ухищрение, когда сидел
в тюрьме за революционную деятельность. Однако судьба сыграла с
Володей злую шутку. Однажды, в холодной и сырой камере, Вова
застудил свои "карандаш" и заболел сифилисом.
За это, прийдя к власти в результате Октябрьского переворота,
Володя приказал сделать фильм про пР, где выставил удалого гусара
полным идиотом.
IV (#28 - бен Аавром)
Как известно, великий русский поэт Михаил Юрьевич Лермонтов
большую часть своей короткой жизни прожил с бабушкой.
- Вы, Мишенька, - говорила, бывало бабушка, - "все же меньше по
блядям бы бегали. В Ваши-то годы!"
- Ах, grandmere, - отвечал Михаил Юрьевич, - "сколько там тех
годов?! Прийдет какой-нибудь Мартынов - хлоп! - И прощай моя
молодая жизнь..."
И, главное, - как в воду глядел.
V (#19 - Зузинский)
Как известно, испанскими конкистадорскими походами в Южной
Америке командовал бежавший от опричнины бывший купец Калашников.
Однако был он скромен, и опасался, что сторожевые псы Малюты
Скуратова настигнут его и за морем. Поэтому на бумаге главою
експедиции числился ленивый и трусливый алкоголик Франциско
Писсаро.
Как-то раз, оставив главного завоевателя на каравелле в компании
нескольких бочонков портвейна, отряд во главе с Калашниковым во
время блужданий по дебрям Амазонки набрел на стоянку доселе
неизвестного племени. Разумеется, туземцы тут же принесли в
жертву своему божеству тщедушных кривоногих испанцев. Могучий же
русобородый командир приглянулся женщинам племени.
Целый месяц Калашников провел в почетном шатре, круглые сутки
ублажая туземок. Когда же любимец совсем обессилел, счастливые
индианки одарили его драгоценными украшениями и, положив в лодку,
отпустили вниз по реке - к своим. В дороге герой подхватил
лихорадку, и когда испанские часовые принесли умирающего к
Писсаро, Калашников, умиротворенно улыбаясь, произнес только
"ЕЛДА - РАДА!"
Недалекие и алчные испанцы, найдя в лодке покоиного несколько
золотых побрякушек, позже прославились своей жестокостью в