Если вам вздумается объехать всю Германию с предложением таких средств, после которых человек во всю свою жизнь не захочет больше выпить кружки пива или выкурить трубку, то едва ли вы найдете во всей объединенной империи хоть одного чистокровного немца, который не ответил бы вам, что вы напрасно трудитесь; а если вы все-таки будете приставать к ним с вашими убеждениями и увещеваниями во вкусе трезвенников, то вам может и достаться от здорового немецкого кулака.
Немец сам знает, что ему полезно и что вредно; он, так сказать, в самом себе носит меру дозволенного, которой редко изменяет. Для того чтобы не напиваться допьяна, ему нет надобности украшать себя пестрыми ленточками и бегать по улицам с красною тряпкою на палке и громкими криками, как то делают члены «Армии спасения» у нас в Англии.
Немецкие женщины, как я уже говорил, не отличаются обольстительной красотой, зато они милы и привлекательны, главным образом, своими внутренними достоинствами.
По внешности они так же рослы и крепки, как их мужья и сыновья; да иначе и быть не может; откуда же тогда брались бы такие мужья и сыновья, если бы женщины были хилые? Какова женщина, таково и ее потомство.
Немецкие женщины не хлопочут о новых «правах»; они вполне довольны и старыми. В политических же правах они и совсем не нуждаются. Те женщины, которые и в Германии стали требовать себе этих прав, или не настоящие немки, или же испорченные модным образованием; истинная немка относится к этим затеям с полным осуждением и презрением.
Немецкие мужья относятся к своим женам с любовью, уважением и заботливостью, но в слащавостях пред ними не расплываются, как это делают другие народы, млеющие перед юбкою. Немцы любят женщину, но не ползают пред нею на коленях, не делают из нее кумира. У немецких женщин и сомнения нет в том, кто должен управлять государством и кому следует заведовать хозяйством и воспитывать детей. Этот вопрос решен ими давно, и они не находят нужным перерешать его. Немка не лезет ни в политические деятели, ни в законодатели, ни в полководцы, но довольствуется своим природным назначением — быть женой, матерью и хозяйкой.
Хотя Б. и уверяет, что и коренная немецкая женщина может в будущем вся испортиться, но я этому не верю. По-моему, порча у такого здорового организма, каким обладает немецкая женщина, может быть только частичной, а не общей.
Представители различных классов в Германии очень вежливы друг к другу, но не от притворства, а от искреннего уважения одного класса к другому. Трамвайный кондуктор в Германии встречает такое же вежливое отношение к себе, какое сам проявляет по отношению к другим. Немецкий граф приподнимает шляпу пред лавочником потому, что лавочник приподнимает свою шляпу пред ним.
Немцы — хорошие едоки, но не возводят свой желудок в культ (как это делают французы) и в поваре не видят верховного жреца. Лишь бы стол был обильный, сытный, вкусно и опрятно приготовленный, и они вполне довольны. За кулинарными и гастрономическими тонкостями они не гоняются.
В живописи и скульптуре, удовлетворяющих по преимуществу более грубые чувства, немцы плоховаты, зато в музыке и литературе, т. е. в искусствах высшего порядка, они неподражаемо велики, и этот факт может служить ключом к их национальному характеру.
Вообще, немцы — народ простой, серьезный, домовитый, честный и добродушный. Они мало смеются, но когда смеются, то от всего сердца. Они тихи, как глубокие реки. Лица у них приятные, сразу вызывающие доверчивость, но эти лица могут быть и свирепыми, когда их обладателям что-нибудь не по нутру.
Поездка по Германии для нас, англичан, очень поучительна. Мы всегда издеваемся над самими собою, потому что на патриотизм смотрим, как на вульгарность. Немцы же, наоборот, верят в себя и уважают свой патриотизм. Они выше всего ставят свой «фатерланд» и смело смотрят в будущее; чем бы оно им ни угрожало, но страха на них не наведет; они сознают свою мировую миссию и готовы исполнить ее, не жалея никаких жертв.