Князь сник.
- Да, наградим. А вот по поводу Козлодоевска...
Император задумчиво постучал каблуком, полюбовался на себя в зеркало, остановился перед картиной Врубеля, отколупнул ногтем кусочек краски и проговорил:
- И что же делать?
"Что делать, что делать! Как награду, так Бенкендорфу, а как что-то делать, или думать, что делать, так Подберезовиков!"
Князь Подберезовиков развел руками.
- Что же, мы, русский самодержец, должны терпеть в своем городе Козлодоевске таких хулиганов? Может послать семеновцев?
- Целый полк? Ваше величество, мне кажется, это бесполезно. Ведь загадят церквушку-то!
- Ну, тогда сам езжай, разберись на месте. Я тебе доверяю.
- Слушаюсь, ваше величество, - поклонился князь Подберезовиков, думая про себя: "Эх, черт, говорила мне мама - не перечь никогда царю. Уж лучше б семеновцев послали... Эх, черт!"
На следующий же день карета князя Подберезовикова выехала из Санкт-Петербурга в сторону Козлодоевска.
Глава тринадцатая,
Народность
В луже хрюкало свинство щетинисто,
Стадо вымисто перло с лугов,
Пастушок загибал матершинисто,
Аж испужно шатало коров...
А.Иванов "Пегас - не роскошь"
Карета князя Подберезовикова катила по грязной сельской дороге Козлодоевского уезда. Князь и его камердинер Иван сидели внутри кареты, камердинер читал вслух новые похабные стихи господина Пушкина, князь хлопал себя по ляжкам и громко ржал, да так, что лошади его кареты отвечали ему не менее громким ржанием.
- Эк загнул! Ну, сукин сын! Вот поганец!
Внезапно карета затормозила. Послышался злобный голос кучера.
- Куда тя черт занес, вот я тя кнутом! - орал пьяный кучер.
- Чего орешь, козел? - отвечал нежный женский голосок, - Мы ж только подвести просим!
- Пошла прочь, бесстыжая! Штаны нацепила...
Князь Подберезовиков заинтересовался. Что это за женщина там в штанах? И он высунулся в окошко кареты, раздвинув ажурные занавесочки.
- Семеныч! Перестань ругаться с барышнями!
- Дык, ваше сиятельство! Они ж в штанах!
- Эй, мужик, - спросила одна дама, светловолосая, в потертых джинсах и тельняшке, которые красиво очерчивали ее округлые формы. - До Козлодоевска довезешь?
"О!" - подумалось князю. Он резво отворил дверцу кареты и галантно заявил:
- Прошу-с!
Девицы влезли в карету, сели напротив князя Подберезовикова и камердинера.
- Ольга, - представилась светловолосая. - А это Леночка! Мужик, чего такой мрачный? Как тебя-то зовут?
- Не "мужик"! - возмутился камердинер Иван, - А "ваше сиятельство"!
- А-а-а! - восхитилась Ольга и ткнула Елену в бок. - Слышь, Лен, "сиятельство"!
- Князь Подберезовиков! - гордо сказал князь. - Личный его величества государя-императора секретарь!
- Дык! Класс! - хором восхитились девушки. - Ну, ты даешь!
Начался светский разговор. Князь Подберезовиков лихо закручивал усы и загибал различные истории, которые, якобы, случались с ним. Девушки весело смеялись.
Прелестные ножки сидящей напротив Оленьки не давали князю Подберезовикову покоя. "Ишь, какие девицы! - думал он. - Сам государь сломался бы от таких ножек! Ну, воще!"
А вслух спросил:
- Э... А для чего таким милым девушкам в Козлодоевск?
- Дык, - ответила Оленька, - Там же братишки наши - Митенька и Феденька!
- Э... - промямлил Подберезовиков, пытаясь вспомнить, как зовут городничего, - А они кто?
- Дык митьки же! - воскликнула Оленька и посмотрела на Елену, вот, мол, какой князь непонятливый нашелся!
- Э... И они, значит, ваши родственники?
- Да нет! Какие родственники! Митьки они и есть митьки! Братишки они нам!
- Ну, а вы-то им сестренки?
- Дык! Елы-палы! Ясный пень!
Князь Подберезовиков наклонился, чмокнул ручку Оленьки и проговорил:
- Хотел бы я, чтоб у меня были такие сестренки!