Вечером носорог вернулся, бледный весь, трясется, шарниром клацает, лезвие в разводах черных. Пауки его уложили, успокоили, лезвие оттерли.
- Рассказывай, - говорят, - в чем дело.
Носорог, от волнения рогом трясет, клипсой дергает:
- Хозяин, - шепчет, - рехнулся. Совсем у него РК завалилась. Схватил меня и давай карандаши кромсать. Целую коробку искрошил, в щепки. Не может быть, говорит, чтоб ты, падла рогатая, об карандаш сломался. Брешет этот самый Интернет!
При слове Интернет все ножи аж вздрогнули. Оказалось, это чудовище такое. Которое всякие испытания ножам придумывает. А Хозяин его боится, вот и подчиняется. Жуть. Я тогда, пол ночи уснуть не мог, все этот Интернет себе представлял.
Утром меня Хозяин на работу взял. Не в ящике же прохлаждаться целыми днями. На работе, понятное дело, пришлось вкалывать. Коробки открывать, веревки резать, скрепки отковыривать. Бутерброд, тоже мной делали. Потом какая-то дура, накрашенная меня увидела, аж побледнела вся:
- Уберите, - шепчет, - холодное оружие, вандал!
Хозяин улыбнулся, как оскалился, и говорит:
-Любочка, это ножик, а не холодное оружие, только не нервничайте. А про себя бормочет: - Пшла отседа, овца.
А через два часа "овца" сама прибежала:
- У вас, спрашивает, ножик был? Нам тортик порезать, одолжите, пожалуйста. Неужели, думаю, Хозяин меня этой дуре отдаст... .
И отдал, эх ты, Хозяин...
А тортик ничего оказался, белый такой, пушистый. Вгрызся я в него, режу, не торопясь, облизываясь. Вдруг, бац!!! Аж вшарнире захрустело от боли, оказалось, "овца" торт на фарфоровой тарелке режет.
Мамааааааа! Бам!!! Мать твою, за темляк, и в цветмет!!! Звяк!!! Да чтож вы делаете, изверги!!! Дзинь!!!
Плакала моя РК!!! Ну ладно, падла, только попробуй меня сложить, без пальца останешься, шпеньком клянусь!!!
Так, теперь что? Ага,мыть понесла.
Ферри, ферри добавь, корова! Да куда ж ты, всю рукоять под струю тычешь!?
Э-э!!! Куда понесла?! Складывай давай, собака бешенная, я те покажу, как меня об фарфор крошить!!!
Все, так и принесла, даже не вытерла. От тебя, Хозяин не ожидал...
Хозяин РКу мою несчастную оглядел, помрачнел, опять Любочку "овцой" обозвал.
Короче, заболел я. Режущую кромку ломило, аж в обух отдавало. Как пришли, отключился, сознание потерял. Очнулся, от того, что меня маслом мажут. Открываю глаза. Что за хрень! Пошевелиться не могу. В тиски зажат. Старикан какой-то меня лапой своей гладит. Оказалось Треугольничиха загуляла. Я бы, так и помер, наверное, если бы не братья Долгогоровы. Это они Панского из запоя вытащили. Как они его в чувство привели, не знаю, но меня поляк выходил, вылечил, заточил. Даже смазки отлил, на последок. Утром, как новенький был. И потянулись у нас с Хозяином рабочие будни. Правда, он за компанию еще один нож с собой брал, чтоб мне не так скучно работать было. Плохо только, что часто Беньчиков брал. Явреи эти, по-человечески не могут, все выпендриваются.
Как-то раз, вечером, домой шли, псина какая-то на Хозяина так смотрела, ну просто гастрономически. Съела бы, точно. Но в последний момент я из кармана показался, да как лайнером клацну. Барбос сразу задний ход включил.
Обычно, я у Хозяина на столе лежал, а он в экран пялился, все про какой-то клинок бормотал.
- Скорей бы, - говорит, - клинок уже состоялся.
Однажды, Хозяин свалил куда-то, отлить что ли. А тутзмеюка эта, Любочка меня хвать со стола. Помидорчик ей, видите ли, порезать надо. Я ей что, шестерка, какая, без хозяйского разрешения помидоры резать, да и тарелку ту, фарфоровую, я припомнил.
Короче, только она меня приоткрыла, я ее болевым приемом, за коготь хвать, и на излом. Коготь, хрусть и привет. Ох, и визг поднялся, меня естественно об пол, шмяк. Ну да ладно, мы привычные. На шум Хозяин прибежал, с расстегнутой ширинкой. Подобрал меня, протер и в карман. С тех пор я на столе один не оставался.
Потом, дома, в ящике мне Мотоциклист разъяснил, что Клинок, это ярмарка такая, тамножи продаются.
В выходной мы на природу поехали. Хозяин пол ящик выгреб:
- Гуляй, -кричит, - ножевая братия, День Рождения у меня.
Оставшаяся половина ножей надулась, мы, типа, света белого не видим, но, Хозяин, как говорится, барин.
Приехали в лес. Там народу куча. Ножей тоже много приехало. Сначала весело было, а потом мужики выпили и давай спорить, чей нож круче. Чем больше пили, тем страшнее. Под конец, просто гладиаторские бои пошли. Паука дырявого из наших, с чужым Беньчиком стравили, кто кого поцарапает.
Но дырявый, стоял насмерть. А потом сам Беньчика как писанет, воронение ему содрал. Меня, под шумок, какой-то шкет стырил и давай в дерево метать. Думал, отскочу и в глаз. Убить не убью, но хоть покалечу.
Не долетел...
Хозяин, даром, что поддатый, заметил, мои страдания. Шкету по заду перепало. А я пошел щепки строгать. Мужики, к тому времени, совсем окосели. Один ножом дрова колет, по обуху ему, несчастному поленом стучит. Другой, нож к палке примотал и бегает, как индеец. Через пару часов сморило их, разлеглись, успокоились.
Тут один как ляпнет:
- Знаете, что я в Интернете прочел?
При слове Интернет, у нас душа в пятки ушла.
А он и рассказывает: Один перец Мариком консерву открывал, а Марик евонный возьми и крякни, РК выкрошилась.
Хозяин сразу Алика нашего схватил и требует:
- Тушняк сюда гоните, я за него тучу баксов отвалил, не уж то он, об консерву, выкрошится.
Бедный Алик побледнел весь, лезвием задрожал. Прощайте, говорит, не поминайте лихом. Мы, конечно, перепугались, где ж это видано, чтоб ножами консервы резать, на то дегенераты есть, тупые, так и называются, консервные ножи. Хотя, я бы справился, ну РК бы замялась, для Хозяина не жалко. Но, как говорится, где русский нож пройдет, импортный плашки склеит. Взял Хозяин Алика и давай банку тушенки дырявить. И так и эдак и с проворотом. Марик бедный шарниром скрипел, из последних сил держался, чтоб не выкрошиться. Мы за него все болели. Выдержал нож, настоящим тесаком оказался, только маааленький кусочек на РКе скололся, но Хозяин не заметил, спьяну. Когда домой, вернулись, остальным рассказали, они только рады были, что не поехали.
Тут один китаец, в щелку выглянул и говорит:
- Мужики, у нас пополнение. Кажется, Хозяину еще один нож подарили.
Я наружу выглянул. Точно, хозяин какой-то сверток развернул, а там нож. Через часок Хозяин им наигрался, и к нам, знакомится, отпустил. Представьте, открывается дверь, заходит горбун. Натуральный. Все лезвие, как рахитом изогнуто. А в рукояти дырища. Инвалид, одним словом. Дык, еще и имечко у него оказалось, лайнер сломать можно: Керамбит. Я с третьей попытки выговорил. Только он присел, Хозяин его к Треугольничихе отправил.
Она к вечеру приползла, вся измочаленная.
- Хоть и инвалид, - говорит, - а с этим делом у него все в порядке.
- Пока, - говорит, - заточила, чуть богу бруски не отдала. Замучил Херамбит проклятый.
А горбун вернулся, веселый такой. Место себе рядом с китайцами занял. Я, типа, из тех краев, с Тайваня. Китайцы наши, норвежские возмутились, обозвали его "оппортунистом проклятым" и от себя прогнали. Пришлось горбатому рядом с нами устраиваться. Ночью Треугольничиха, во сне, так брусками звенела, что я встал ее в бок пихнуть. Подошел, гляжу, у ней на крышке паук нарисован. Выходит, родственница она, паукам дырявым. А с виду и не скажешь, хорошо, хоть бруски у нее без дырок.
После Дня Рождения, Хозяин притих слегка. В работу погрузился. Любочка как-то подошла, ножик попросить. А Хозяин сказал, что нету. На нем в тот день всего ножей пять было. Я, горбун, швейцарец один, сзади чухонец в ножнах, и на ключах, совсем еще грудничок, даже без имени. Мы так ржали, что Любочка прислушиваться стала.