Когда она твердо решила, что ей необходимо артистическое образование, сначала хотела поступать в киевское ГУЭЦИ. Не только потому, что из серьезных учебных заведений это было самое географически близкое, но еще и потому, что именно отсюда когда-то шагнула на сцену Елена Камбурова.
Однако очный разговор в училище сильно охладил ее энтузиазм. Ей сказали, что ГУЭЦИ сейчас находится не в лучшей фазе своего развития и вряд ли сможет многое дать. Тем более -- уже сложившейся артистке. Тем более -работающей в жанре, отношения с которым у училища никак не складываются. Так, мол, и будете белой вороной все годы обучения и потом, после окончания, тоже. У нас, мол, уже была одна такая -- как мы ни бились, а эстрадной артистки из нее так и не получилось. Как бишь ее звали-то, дай бог памяти -Елена, Елена...
-- Камбурова, -- невольно сорвалось у Свок то, что автоматически приходит в голову при словах "ГУЭЦИ" и "Елена".
-- Вот-вот, Камбурова! -- обрадовалась собеседница. -- И ведь сколько лет уже выступает, а так ничего из нее и не вышло!..
В тот же сезон Лена Свок поступила в Гнесинское училище в Москве.
Они будут жить долго!
Рассказывает Владимир Васильев (Харьков):
-- В Москве на 5-м канале телевидения Миша Кочетков ведет передачу "Гнездо глухаря". А я был на фестивале в Сергиевом Посаде, выскочил к передаче этой в Москву, отпел и вернулся в Сергиев Посад. А люди передачу смотрят, узнают... Подходит один парень из Воронежа и сообщает:
-- Слушайте, Владимир, Вы знаете, ребята посмотрели передачу и говорят, мол, мы так любим его песни, а вот когда его самого увидели, очень разочаровались. Как-то внешность разочаровала.
-- Чем же?
-- Ну и рыло отъел себе, бугаина!
Расстроился я и говорю Любе Захарченко: так и так, сказали -- рыло отъел такое сытое, здоровое...
Люба отвечает:
-- Да что там! Ты не расстраивайся: после моей передачи возле памятника Пушкину меня один мужчина встречает:
-- Слушайте, это Вы?
-- Я.
-- А я думал, что Вы старушка!
Братья меньшие подают примеры.
Рассказывает Юрий Кукин:
-- Я однажды выступал с ансамблем в Минске в цирке. Отпел свое и ушел за кулисы посмотреть цирк. Вдруг ко мне подходит мужик, спрашивает:
-- Вы Кукин?
-- Да.
-- Хотите, я Вас со слоном познакомлю?
-- Давайте.
И повел меня в клетку слона. Там не клетка, а комната такая, стоит слон, прикованный за заднюю ногу к батарее, грустный такой. Мужик мне говорит:
-- Поздоровайся!
Я говорю:
-- Здравствуй, слон!
Тот -- ноль эмоций. Голову опустил, не здоровается, стоит грустный, печальный. Тогда дядька этот говорит:
-- Слон, поздоровайся, это -- Юрий Кукин, он Визбора знает.
Слон как закивал!
У слонов, оказывается, бешеная память. Этот мужик однажды привел к нему Визбора знакомиться, на пять минут оставил их вдвоем, Визбор о чем-то со слоном поговорил... С тех пор тот так зауважал Визбора!
-- Я, -- говорит мужик, -- уж этим пользуюсь. Вот он не хочет есть, опять же, еду у него украдут, взамен дают сено, а слон сена есть не хочет. Я ему тогда говорю: "Визбор велел!" -- и слон сразу -- хруп-хруп!
Чему быть...
Рассказывал Борис Рычков (Москва).
Дело было довольно давно, на закате семиструнной эпохи. Как-то его родители -- туристы и любители песни -- возвращались из похода. К их компании, оглашавшей вагон электрички своими любимыми песнями, подсел незнакомец. Некоторое время он молча слушал, потом попросил гитару.
-- Да у нас шестиструнка, -- пытались отговориться туристы.
-- А мне все равно!
Эта реплика настолько ошеломила компанию, что гитара тут же была отдана. Туристы ожидали услышать что-то запредельное, но к их удивлению попутчик спел несколько очень хороших и притом абсолютно неизвестных им песен, после чего вернул инструмент.
Наверное, случайная встреча должна была бы завершиться знакомством, но в тот день туристы очень спешили. Дело в том, что в тот же вечер им еще предстояло успеть на концерт Анатолия Хабаровского -- автора, о котором они уже много слышали, но с песнями которого еще не встречались ни разу. И вот они, свежевымытые и переодетые, сидят в зале, а на сцену выходит... давешний попутчик.
Герой должен и имя иметь героическое!
В книге Михаила Кане "Время вдруг становится судьбой" описывается известный спор жителей двух столиц:
-- Ну, что у вас за авторы?! Даже фамилии какие-то несерьезные: Полоскин, Генкин, Клячкин, Нахамкин, Кукин... То ли дело у нас -- Визбор, Окуджава!
Соответственно...
Из той же книги. В удаленном от столиц городке, куда пригласили выступить Евгения Клячкина и Бориса Полоскина, их встретил рекламный щит, обещавший выступление артистов из Ленинграда Клячкина и Повозкина.
Надо полагать, там ждали эксцентрический дуэт, а фамилии сочли удачными сценическими псевдонимами.
Побратимы поневоле.
Рассказывает Григорий Семаков (Москва):
-- В одном из первых абонементов московского КСП значился концерт, в котором должны были выступить (и действительно выступили) Евгений Клячкин и Виктор Луферов -- каждый по отделению. Подготовка к концерту кажется сегодня просто роскошной -- была выпущена специальная програмка (она у меня и до сих пор хранится) с портретами обоих бардов и краткими сведениями о каждом из них.