Реабилитация.
Городницкого все всегда звали Александром Михайловичем. А после 1985 года с приходом гласности он стал публично объявлять о том, что ему вернули "девичье" отчество Моисеевич.
Засилье.
Рассказывает Михаил Сипер.
В 1997 году на фестивале "Дуговка" в Израиле после очень мощного концерта организатор фестиваля Евгений Гангаев подошел к Михаилу Волкову и спросил с гордостью:
-- Ну, Миша, как концерт?
Волков мрачно ответил:
-- Плохо.
-- Почему?!
-- Неоправданно большое количество еврейских фамилий.
Поборник.
Рассказывает Михаил Сипер:
-- Мы с Михаилом Волковым сидели в жюри израильского фестиваля "Бардюга-97". Для каждого человека, не сумевшего пройти через игольное ушко прослушивания из-за маловысокохудожественного исполнения, мы старались найти точное объяснение причины, не позволившей нам пропустить его в конкурсный концерт. Отсев был достаточно большой, и объяснять приходилось много. Когда усталость уже не позволила подыскать нужные слова, замученный Волков сказал очередному неудачнику, который, немилосердно картавя, осведомился о причине отсева его кандидатуры:
-- За злонамеренное искажение исконно русской буквы "Р"!
Без лишних слов.
Поведал Михаил Сипер:
-- Однажды Вадим Егоров гастролировал по Израилю. Я был очень рад встрече и пригласил его на пару дней к себе погостить. Вадим сказал, что он бы с удовольствием, но все свободное время занимает ходьба по родственникам. Пораженный, я спросил:
-- Слушай, откуда у ЕГОРОВА здесь родственники?
Вадим гордо ответствовал:
-- А я никогда и не скрывал, что хоть я и Егоров, но по матери я -Гуревич!
Потом помолчал и грустно добавил:
-- Никогда не скрывал. Но никогда и не афишировал...
О роли национальности в искусстве.
Рассказал Игорь Грызлов (Москва).
Как известно, в конце 80-х Булат Шалвович Окуджава объявил, что авторская песня умерла. Многие с ним не согласились, но только Юлий Ким сумел привести вещественные доказательства: он выдал патриарху записи Михаила Щербакова.
Прошло несколько лет. Окуджава по-прежнему везде подтверждал, что авторская песня умерла, но когда его спрашивали, кто из молодых ему нравится, неизменно называл Щербакова. Ким немало тому дивился, да как-то все не получалось спросить. Наконец, случай представился -- оба оказались в одном кардиологическом отделении, -- и вопрос был задан.
-- Да-да, я как раз хотел у вас спросить, -- начал в ответ Окуджава, -этот Щербаков -- еврей?
Ким, ожидавший чего угодно, но только не этого, растерянно ответил:
-- Н-нет.
-- Ну, может, у него есть какие-нибудь родственники-евреи?
-- Да нет вроде...
Классик помолчал и прочувствованно сказал:
-- Знаете, я, наверное, поторопился, когда сказал, что авторская песня умерла...
И после паузы добавил:
-- ...в России.
Два признака интеллигента.
Борис Жуков вспомнил некогда поведанную ему историю:
-- В конце 70-х три члена бакинского КАПа (клуба авторской песни) -Яков Коган, Александр Барьюдин и еще один, фамилии которого я забыл, -возвращаясь рано утром с какого-то слета, были задержаны постовым милиционером, которому показался подозрительным их внешний вид (штормовки, рюкзаки, топоры и т. п.). Никакие объяснения не помогли -- всех троих препроводили в отделение, и дежурный начальник приступил к выяснению личностей.
-- Фамилия?
-- Коган.
-- Имя?
-- Яков.
........
-- Национальность?
-- Еврей.
-- Горский? -- после паузы и с надеждой в голосе спросил начальник.
-- Да нет, обычный...
-- Ты тоже еврей? -- вдруг обратился начальник к Барьюдину.
-- Да.