-- Ну, эту... Про елы-палы?
-- Ну, спойте.
-- Спасибо, мы ее уже как раз на диск записали. Мы решили, что она нам очень подходит и вообще хорошая песня.
Мамбринов шлем.
Рассказывает Виктор Партолога (Санкт-Петербург), оператор звукозаписи 1-й эстрады на XXV Грушинском фестивале (1998 год):
-- Заканчивается выступление на нашей эстраде Ольги Качановой. За ней должен идти Александр Дольский, но его почему-то нет. Делаю знаки Качановой: пойте, пойте!
За Дольским послан мальчик. Качанова поет.
За Дольским послана девочка. Качанова поет.
Ни Дольского, ни мальчика, ни девочки. Иду сам. Качанова поет.
К 3-й эстраде, на которой "работает" Дольский, не пробиться. Кое-как продираюсь, буквально по головам. Ну, слава Богу, и он вроде заканчивает. Встает, собирается уходить:
-- Меня ждут в другом месте!
Толпа неистовствует, не отпускает. Поет еще. Как-то там Качанова?
Вот вроде уже уходит. Путь перегораживает хозяин площадки Виктор Забашта: пой еще! Толпа ревет.
Дольский возвращается, поет.
Опять уходит, опять толпа, Забашта. Поет еще.
Ну, вроде совсем уходит. На ступеньках его перехватывают: автографы.
Но нас уже трое -- мальчик, девочка и я. Даже четверо: "за нас" -Ольга Уварова из Луферовского театра "Перекресток". Отбиваем Дольского со словами:
-- Все автографы -- у 1-й эстрады!
Вроде ведем.
-- Ой, -- говорит Дольский, -- я тетрадку забыл!
Бегу на сцену, забираю тексты. Ведем.
-- Ой, я чехол от гитары забыл!
Вот чехол, гитара... Ведем.
-- Ой, я сына хотел взять с собой!
Подходим к базе, сын перелезает через ограду, идем дальше...
-- Ой, я свою кастрюльку забыл!
-- Какую кастрюльку?!?!
-- На которую ногу ставить.
-- Ведите, -- говорю мальчику-девочке, -- а я за кастрюлей.
Бегом к сцене, благо, народу уже поменьше, можно бегом. На ней поет некая группа. Кастрюлька оказывается тазиком. Показываю знаками Забаште:
-- Нужен тазик.
-- Споют -- возьмешь.
Ну, спели. Взял. В днище тазика вот такая дыра проверчена, чтоб по назначению не использовали.
Прибегаю к нашей эстраде. Дольского нет. Стою, как дурак, с тазиком.
Появляется мальчик. Один.
-- А где Дольский?
-- Я думал, это вы его повели. А я другой дорогой пошел.
Чуть в обморок не падаю. А на сцене уже не Качанова, а кто-то другой -"дыру" затыкает.
Тут и Дольский появляется. Поет. Встает, уходит. Тазик остается на сцене.
Хватаю его, бегу догонять Дольского...
"Яблоко" и "Груше" -- оппозиция!
Рассказывает Берг:
-- 1998 год, июль, XXV Грушинский. Ночной концерт на "гитаре". Фестиваль приветствует мэр г.Самары, и не как-нибудь, а в составе эстрадного ансамбля, солист которого, вихляясь, изливался в любви к родному городу. Непосредственно перед этим на сцене прошла череда бардов (А.Киреев и т.п.) в режиме крутого танцевального нон-стопа.
После мэра на сцену выходит депутат не больше, не меньше как российской Госдумы от фракции "Яблоко" (оппозиционной) Владимир Лукин и в приветственной речи своей выкрикивает:
-- Не пускайте на эту сцену попсу!
Поиск.
Рассказывает Борис Гордон (Москва). Не автор, а другой Гордон. Дело происходит на Грушинском в 1998 году.
Ночью из кустов вываливается какой-то мужчина, подходит к костру:
-- Мужики, где здесь КСП?