- Катюха, говоришь, девушка впечатлительная. Это хорошо. И меня не знает. На этом поставим комедь с нравственным уклоном...
Полина жила с родителями. В приданое имела однокомнатную квартиру. Пустующую жилплощадь выбрала для хитротонкого трюка.
Люся разрекламировала Катюхе гадалку-колдунью. Дескать, та прорицательница, ясновидящая, делегат всемирного конгресса психоаналитиков и колдунов. Корректирует судьбу, выправляет кривизну ног. Девчонки к ней табунами ходят. Одной сняла венок безбрачия, у другой на парне порча была бывшая возлюбленная-ведьма мужской потенциал на ноль с минусом свела. Колдунья исправила изъян так, что подружку за пропуски скоро из университета выпрут, полгода не могут с дружком из медового месяца выйти.
Одним словом - на все любовные случаи мастерица. Мужей от любовниц отваживает.
Полина решила во время сеанса нагнать жути на Катюху, задурить белибердой и подкинуть наживку про кольцо с цепочкой. Если ее рук воровское дело, обязательно разоблачится.
- Только не молотком в лоб действуй! - умоляла Люся Полину. - Вдруг не она.
Полина не жгучая брюнетка, как ведьме положено, и очи не выдающихся размеров, но так может стегануть взглядом, рука сама креститься дергается. Нос... для красоты лучше поменьше, для ведьмы - в самый раз. В объемах худобой не назовешь. Здоровьем пышет, с первого взгляда чувствуется: дай диск или копье, зашвырнет, с собаками не отыщешь. Представительная особа.
Чтобы веселей комедию гнать, подружку Вику Мухамедзянову призвала в подручные. "Прогоним дурочку, - с большой охотой откликнулась позабавиться Вика, - что не брала - приволокет".
Девки тумана чертячьего нагнали в "колдовской квартире". Полумраку бордовыми шторами напустили. Свечек запашистых нажгли. Разорились на сигару, углы обкурили. Заходишь с улицы, сразу ясно - не на чай с шанежками сюда ходят.
Не разбираясь в магии, постановили, чем дурнее - тем лучше.
- Пусть волос хахаля несет, - наказала Полина.
- Он же лысый, - хохотнула Люся.
- Тем хлеще! Но строго-настрого накажи: волос добывать незаметно! О ворожбе зек не должен знать ни под каким гарниром! А то еще прищучит ножичком!
Любовь у Катюхи была с абортом. "Пойдет! - обрадовалась колдунья роковому факту "истории болезни" пациентки. - В самый раз для ясновидения козырь!"
В назначенный час заходят Люся с Катюхой в квартиру, там свечи горят, табачище вперемежку с духами и свечным ароматом шибает. Полина за столом в черном платье восседает, Вика рядом стоит. Парик для убедительности напялила. Была крашеной блондинкой, стала пепельно-фиолетовой мамзелью вульгарного разлива. На столе среди всякой всячины щипцы слесарные.
"Они-то зачем?" - удивилась Люся.
Сама с Катюхи глаз не спускает. Та заметно вибрирует.
- Волос принесла? - колдунья даванула тяжелым взглядом пациентку.
- Да, - дрожащими ручонками разворачивает Катюха носовой платочек с пегим волоском.
- Что-то волос не такой! - подмастерья Вика наклонилась к атрибуту ворожбы. - Откуда взяла?
- С пиджака, - испуганно ответствовала Катюха и принялась жевать нижнюю губу.
- Если не его, - Полина выстрелила пальцем в пациентку, - плохо будет! Обоим!
- Клянусь! - хлопнула себя в грудь Катюха и ускорила жевание.
Полина подняла волос кончиками пальцев, над свечкой пронесла и принялась вещать загробным голосом:
- Парень твой, девонька, еще в одну постель скачет. Женатый?
- Д-да! - заикается Катюха.
- Плохо! Ой, плохо! - гвоздит колдунья.
Волос сожгла, в Катюхин живот, зверски прищурившись, вперилась. Долго, накапливая каменную паузу, смотрела, потом изрекла:
- Вижу тяжкий грех! Не знаю, отмолишь, нет ли! Два младенца страдают через тебя! Мальчик и... еще мальчик! Невинные! Ой, тяжкий грех на душу взяла!
Гонит картину, даже у Люси поджилочки екают. Достала из-за спины бутылку кроваво-красного "Кагора", в широкий бокал наливает. Да не пить. Снова магические штучки. Льет и через струю винную Катюху пристально разглядывает.
- И ребенка своего, крошечку нерожденную, извела!
Катюха бледнее снега деревенского стоит, губу зубами мочалит.
- Вика, - Полина безжалостно накаляет атмосферу, - ножницы подай!
- Вика пятое, Вика десятое, - помощница дождалась выхода на подмостки, давай изображать утомление от ведьмачества. - Крыс ловить - Вика, сало крысиное топить - Вика...
Лениво ножницы из кухни несет.
- Остриги ей ноготь с мизинца! - приказывает колдунья.
Руки у Катюхи ходуном ходят. Вика без церемоний хвать за мизинец, отчекрыжила необходимую плоть. Полина капнула на нее из пузырька водой, щипцами за край подцепила, к свечке поднесла.
- Видишь, - комментирует, - не горит! Порча на тебе! Снимать буду.
А пациентка губу догрызает. Верхняя помадой пламенеет, нижняя как в уксусе побывала.
Вика незаметно ноготь в жидкость для снятия лака сунула. Полина поднесла к свече. С ацетоном веселее загорелся.
- Порчу сняла! - говорит колдунья. - Что еще хочешь? На замужество приворожить?
- Д-да!
- А дети как же? Мальчик и мальчик?
- Н-не знаю!
- Есть на тебе, девонька, еще один смертный грех, - подняла колдунья главную тему спектакля. - Подругу кинула!
Все трое на Катюху воззрились. Та бровью не дрогнула.
- Дорогое у нее стащила! - ясновидит Полина дальше.
Катюха губу есть прекратила. И будто понять не может, о чем речь колдовская.
"Не она!" - Люся в напряжении замерла.