— Сама винувата, — сказала вожатая Ярина.
— Это вот мне не понравилось, — кивнула я.
— А мне понравилось, мне понравилось… что у вас тут мыла много, — сказала Ира, все расхохотались. — Но не понравилось, что Дима немного не акробат. На шпагат не смог сесть.
Хохот повторился.
— Я же вам серьезно говорю! — насупилась вожатая.
— А мы тебе серьезно отвечаем! — ответили ей. — Идемте куда-нибудь, идемте! В камеру хранения!
Там были хорошие сувениры, но мы с Ирой не пошли. Нас оставили с Капитошкой.
— Люди, шуметь не будете? Ломать ничего не будете? Ну и хорошо, я пошел, — сказал он.
— Давайте бои на подушках! — предложила Ира.
— Давайте, — легко согласилась я.
Ира схватила подушку, я же просто поставила перед собой Подушку.
— Так нечестно! — завопила она.
— Ага, бой на одеялах! — усмехнулась я.
— Это не интересно, поскользнется и сам же упадет, — отвергла мою идею Ира.
Эстонцы между тем что-то обсуждали на своем эстонском. Такое чувство, что нас с Ирой.
— С чего ты взял? У меня на мордочке написано? — удивился по-русски Подушка.
— О, мордочку выучил, — заметила я свое любимое слово.
— Ага, — кивнула Ира.
Тут Ира заметила, что Подушка снова надел напульсники.
— И когда ты успел их надеть? — оттянув один из них и отпустив, спросила Ира.
— Успел! — гордо ответил эстонец.
— И что мешает мне их опять снять? — спросила я.
— М… — всерьез обеспокоился парень. — Я!
— Да, хлипкие заградительные сооружения, — усмехнулась Ира.
— Подушка, смотри-смотри! — я потыкала наугад куда-то вверх. Пока он искал, что я такое ему показываю, я быстро сняла с него эти жуткие напульсники.
— А-а? — он, похоже, так и не понял, как я их сняла.
— Лучше никуда не клади, — предостерегла Ира.
Я подумала и надела их себе на руки. Подушка как-то странно заозирался. Одеяло что-то сказал ему по-эстонски, наверное, позлорадствовал:
— Вот и ты прошляпил свои напульсники!
Я только набрала воздух, что бы ему что-то ответить.
— Подожди! — сказала Ира, и погрозила ему пальцем.
Одеяло устрашился и убежал в смежную комнату.
— Он сам себя загнал в угол, не будем этому препятствовать! — сказала Ира и закрыла его там. Да, выйти он не мог, ручку там еще не починили. В итоге он вылез через окно, пока Ира его караулила у двери, и сказал по-эстонски что-то типа:
— Вот дура, а она меня там ждет!
— Сейчас мы ей еще больший Кондратий устроим, — сказала я. — Ира, запусти-ка меня.
Я нашла штыречек, открыла дверь и вернулась в комнату.
— Слушай, там Ольга и Одеяло, и они не выходят, — сказала Ира.
— Ира, я тут! Глюки? К Диме отправить? — усмехнулась я.
Она похлопала глазами.
— А, я поняла!
— Я и не сомневалась! — хмыкнула я. Подушка, единственно слышавший это, расхохотался.
В комнату вломились наши соседки, полные впечатлений от прогулки. Ко мне по очереди подошли несколько девушек и сообщили мне, что эстонцы тупят. Я с умным видом кивала каждый раз, по-новому поражаясь неновой для меня информации, Подушка хохотал. Единственный понял, что я прикалываюсь. Выходит, не всегда тупят, а выборочно. Интересно, можно ли как-нибудь повлиять на этот выбор, чтобы не тупили, когда не надо? Хороший вопрос, однако!
— Кому бы рожу начистить? — сетовала Ира.
— Ира, ты драться собралась? — ужаснулась я.
— С кем бы подраться?
— Иди к Лике, она тут, по-моему, никому не нравится.
Ирка решительно наехала на Одеяло.
— Ты чего тут сидишь?
— О, господи, держите меня семеро! — хмыкнула я.