— А, это та гадость! — ужаснулся Подушка, потеряв к ней всякий интерес.
Девушка посмотрела на пудру повнимательнее, постучала по голове, закрыла и положила ее на место. Что взять с диких эстонских парней, которые косметику, видно, в глаза не видали?
Одеяло был в ауте, и тут одна девушка заметила.
— Ба, не накрашенный! — сказала она.
Одеяло боком, боком к двери, но тут ему и перекрыли выход. Но красить его никому не понравилось, слишком он брыкался. Неинтересно. Мы тем временем уже резались в карты с двумя девушками, уже освободившимися от покраски.
— Сколько тебе лет? — спросила я у девушки, с которой играла.
— Семнадцать, а тебе? — ответила она.
— Кхе, кхм, — поперхнулась я. — Угадай.
— Пятнадцать, шестнадцать, — ответила она.
— Ага, двенадцать, — ответила я.
— Что? — не поняла девушка.
— И она не врет, — подтвердила Ира.
Украинка выпала в осадок вместе с картами из ее рук. Химическая реакция дошла до конца. Правило Кондратия! Подушка тем временем, полностью осчастливленный, пришел к нам и похлопал глазами. Вот это ресницы!
— О господи, — удивилась Ира и так же, как и он, похлопала глазами.
— Что? — не понял Подушка.
— Пока белые были, было не так заметно, — кивнула я, сама не меньше Иры поражаясь размаху ресниц эстонца. Прямо хлопай ресницами и взлетай!
— Ты еще скажи, что ему десять, — неожиданно сказала девушка, с которой я играла в карты.
— Утверждает, что шестнадцать, — ответила я.
— Утверждает, а на самом деле сколько?
— Не знаю, может, десять, — пожала я плечами.
Подушка тем временем без труда сложил руки на второй ярус кровати, а на них голову. В который уже раз поражаюсь его росту! Подушка следил за мной.
— Что? — не выдержала я.
Подушка похлопал глазами.
— Сейчас спросит, кто это тебя так разрисовал, и пойдет искать, чем! — рассмеялась Ира.
— Подушка равняется полазучка! — сказала я.
— Ну что, играем на раздевание? — сказала Ира.
Я заглянула ей в карты. Одни шестерки.
— Ире так не терпится раздеться, — усмехнулась я.
В итоге Ира проиграла.
— Что снять? — спросила она.
Я со своей оппоненткой тоже доиграла, причем последней ходила я козырным королем, и она покрыла козырным тузом.
— Все! — я пожала плечами. Она тоже пожала плечами и вытащила из-под ноги припрятанные карты.
— Ну, ты и жулик! — поразилась я. Каким чудом я не проиграла?
Я бросила играть и направилась к двери. Мы вошли в комнату, там уже был Одеяло.
— Ба, ты когда успел сбежать? — удивились мы.
Он пожал плечами.
— Что там, какие дикие девицы? — удивился Подушка.
— По-моему, мы "дикее", — усмехнулась Ира.
Я уронила Ларискину кепку в тумбочку, долго мучилась, доставая ее, наконец, сообразила, что проще залезть через дверцу, и вручила кепку Ларисе. Тут что-то стукнуло, шлепнуло и дзынькнуло.
— Кто тут такой умный? — громко спросила я и увидела, что Подушка, как нашкодивший кот, входит в открытую нараспашку дверь, которая как раз и стукнула об шкафы. — А, ясно, кто тут такой глупый! — ответила я сама себе.
Все дружно полюбовались на нашего накрашенного Подушку, отшатываясь при его приближении.
— Класс, тебе определенно идет! — сказали ему все дружно.
Он гордо встал посреди комнаты, смотря то в одну сторону, то в другую.
— Прическа растреплется, — сказала я, он застыл, хлопая глазами. — Ресницы заклинит!
Подушка перестал моргать.
— Ха, лучше не дыши, а то легкие испортятся, — сказала Ира.
Мы закончили сборы в своей комнате.
— Чего это Подушка прибежал? — спросила у меня Ира.
— Ему, наверное, там одному скучно, — ответила я. Ира очень удивилась.