76120.fb2
— Эй! Хф… Эй, мфр… НЕВКУСНО! — сообщил всем окружающим Подушка. — Может, не надо?
— Надо, Федя, надо, — назидательно сказала Ира.
— Меня не Федя зовут, — отозвался Подушка.
— А как? — заинтересовалась Ира. Да что-то мы ступили, только теперь вспомнили про имя. Подушка впрочем, молчал.
— А тебя как зовут? — я постучала по тумбочке.
Тумбочка оживилась и заскрежетала камушками. Странно, какое у него имя «Шур-Шур»… Саша что ли?
— Костлявый, — пожаловалась Ира на Подушку и дверь открылась.
— Ну, здравствуй. Не топай, пожалуйста, — мило улыбаясь Диме, сказала я.
— Я не топаю!
— Ага, пол проверяю на прочность, — усмехнулась Ира, Подушка хихикнула. Вот недержание!
— Слезай с койки! — скомандовал вожатый.
— Я лучше слезу, — пробормотала Ира, потирая бок.
Дима придирчиво осмотрел кровать и неожиданно залез туда сам! У Иры глаза чуть ли из орбит не вылезли, я поскорее заткнула себе рот. Дима, видимо, ощутил все прелести лежания на костлявом эстонце, да еще и решил для полноты ощущений на нем попрыгать. Пару прыжков эстонец стоически вытерпел, на следующем взвыл, завернул вожатого в матрас, чем-то, как следует, звезданул по голове так, что тот отключился, и уселся на кровати, сложив руки на пострадавшем месте и красноречиво подвывая. Тут мое Одеяло решил вылезти, камушки мелодично зашуршали и посыпались, повторяя его имя. Не надо, у меня хорошо с памятью!
— Погремушка, — констатировала сей факт Ира.
Мы с Ирой отодвинули тумбочку, Одеяло выбрался оттуда с диким взглядом, вытряхнул оставшиеся камушки и задвинул тумбочку.
— Я больше туда не полезу!
Слегка оклемавшись, эстонцы оттащили Диму в вожатскую и вернули многострадальный матрас Ире. Пока Подушка помогал Ире заправить постель, Одеяло поскорее уселся на любимую тумбочку.
— Можно пройти? — спросила я.
— А? Можно, — Одеяло подвинулся.
— Ромашка! Да что вы мне поспать не даете! — завопила Лариса.
Подушка обернулся к ней.
— О-о, я что-то пропустила? — удивилась Лариса и спустила ногу с кровати. Я не успела ее предупредить, она уже пнула Одеяло, тот тоже взглянул на нее странным взглядом.
— М-можно в туалет пройти? — спросила она.
— Можно, они ночного вожатого вырубили, — ответила за Одеяло Ира.
— Что? — еще больше удивилась Лариса.
— Да так, попрыгал он не на том месте, вот его и закатали в матрас, а потом чем-то стукнули. Он и вырубился, — пояснила Ира.
— На каком месте он попрыгал? — окончательно опешила Лариса.
Подушка залез на кровать, спрятался за подушку и откинулся назад, Одеяло захихикал. Лариса в недоумении ушла в туалет и вскоре вернулась.
— А… а там, в вожатской кто-то шевелится, — проинформировала нас Лара.
— Поздравляю, ты его не убил, — торжественно провозгласила Ира. Подушка ответил ей что-то неразборчивое (или нерусское?) из-за подушки.
Сигнал к действию был получен, и мы снова стали думать, куда их спрятать, но никто не приходил. Мы уже и думать забыли об опасности, усадили гостей на тумбочки и продолжили разговор.
— А какие возрастные ограничения у вас в хоре? — спросил Подушка.
— С 10-ти до 17-ти, — ответила Ира.
— А вожатые со сколька?
— С 18-ти.
— А вы откуда знаете?
— Знаем, что Капитошке 18 и что он самый маленький.
— А кто это такой?
— Видели запасного вожатого с длинными кудрявыми волосами? Вот это Капитошка, — проинформировала я.
— А в лагере со сколька до сколька?
— Вообще, кажется, до 18-ти, но, судя по вашим, здесь и в 20 можно отдыхать. Стало быть, с рождения до смерти, — пожала плечами Ира.
— Таких вожатых, как Дима, нельзя допускать к детям, — сказал Одеяло. Долго он соображал. Оно и не мудрено — сначала наши фразы с русского на эстонский в уме переводил, потом ответ придумывал, а потом его обратно на русский переводил. Долгий процесс!
— Да, к детям его тоже нельзя допускать, — кивнул Подушка, перекладывая руки на больном месте.
Все дружно засмеялись.
— Дайте поспать, что ли, — возмутилась Лариса.
— Не, через час подъем, — покачала головой Ира, поглядев на часы.
— Ой, пора уже, — засуетились эстонцы.
— Вам там есть что делать на тихом часу? — спросила Ира.
— Да, нет, — пожал плечами Подушка.