— Пардон, неправильно вопрос задала.
Я рассказала про себя, узнала, что украинок подсунула им Ксюша.
— Ну вот за это они поплатились своим шоковым состоянием! — назидательно сказала я.
— А этот, как Сильвер, или что-то понимает и поэтому молчит? — спросила Ксюша.
— Да нет, не как Сильвер. Не понимает и молчит, — сказала я.
— Немой? — спросила Ксюша.
— Не мой.
— А чей? Иркин?
— Разрешаю, — сказала я.
— Ольг! — возмутилась Ксюша.
— Русский язык — он мой родной!
— А мой — украинский! — сказала Ксюша и начала тараторить по-украински. Даниил слушал, слушал, посмотрел на меня и, покрутив пальцем у виска, потыкал в Ксюшу.
Я покивала. Ксюша всплеснула руками, покрутила пальцем у виска и потыкала в нас, имея в виду: "А не сумасшедшие ли они? Один только на эстонском говорит, другая — только на русском".
— Нэт! — ответил ей эстонец, поняв, что и его, и меня безосновательно обозвали сумасшедшими.
Ксюша очень удивилась. Я покивала головой.
— Та, — послушно сказал Даниил. Я изобразила крест. — Нэт.
— Вот так и дрессирую, — прокомментировала я.
— Вы через Подушку договаривались?
— Не произноси при мне этого слова!
— Мм?
— Не через Подушку, собственными усилиями, — сказала я.
Тут девчонкам стало интересно, чего он молчит и сидит там. Они позвали его к себе. Я повернулась к Даниилу и объяснила, что его зовут туда, и спросила, пойдет ли он. Он поскорее помотал головой. Я махнула на них, мол, ответить нужно им.
— Нэт! — сказал он. Вот слово понравилось!
Девчонки очень удивились, но спорить не стали.
— Вот так и общаемся! — сказала я Ксюше.
— У тебя талант общаться с иностранцами, не знающими русского, — похвалила она.
Тут в комнату зашел Одеяло и долго на нас таращился.
— А вас там Подушка ищет, — сказал, наконец, он.
— Мы знаем. Ты ему скажи, что мы прячемся в пределах Артека, — попросила я.
— М? Ха-ха. Ага, — кивнул Одеяло и ушел.
— А это что за фрукт? — спросила Ксюша, кивая на Даниила.
Даниил отстранился от нее.
— Это у всех эстонцев, что ли? От кивания шарахаются, и все ко мне! — поразилась я.
— Переучи!
— Как?
Я попыталась ему объяснить, он понял, подумал и сам спросил, почему мы на него киваем. Я изобразила ему разговор, потыкала в него, потом в Ксюшу и в меня, он понял, что говорят о нем, а не ему, и еще сильнее отстранился, теперь уже ото всех. Мы не мешали ему выпендриваться.
— Нет, ты мне объясни, откуда вы их берете? — спросила Ксюша.
— Сказала же — с красной дачи.
— Эх… своди меня, что ли, на красную дачу.
— Толку-то? Там сейчас все равно никого нет, разве что Подушка с Одеялом.
— Эх, а когда будут? Не знаешь?
— Когда придут!
— Эх…
— Чего эх?
— Так, что это за фрукт?
— Это овощ, зовут Даниилом, — сказала я.
— А еще?
— А еще он очень быстро соображает, или просто понимает, что я ему говорю.
— Надеюсь, взаимно.