— Ольг?
— Знакомый голос, — я присмотрела к уже даже вставшему парню. Что толку — все равно не вижу.
— Опять тот блондинчик?
— Нет, это другой. А тот сейчас на дискотеке соображает, где я.
— Другого уже нашла?
— Ага. А ты кто?
Нам предложили сесть поближе, мы согласились, никто не возражал. Теперь я узнала Костю, а его девушке снова захотелось пообщаться с эстонцем. Я сообщила, что он по-русски ничего не понимает.
— Да так даже интереснее!
— Мы с ним жестами общаемся, а сейчас проблематично!
— Ну и что! Так интереснее! — настаивала она.
А я что? Я ничего! С Костей хоть поговорить можно! Мы поменялись. Он поспрашивал, почему Подушка остался там и соображает. Я ему рассказала вкратце всю историю. Он сообщил, что нормальный украинец забил бы давно. Нормальный эстонец не заметил бы, а мне вот ненормальный достался.
— Ну, все, капец вам пришел, паравозичники! Ондрейка идет! — гаркнул кто-то издалека.
— В смысле Ондрейка, а Ир? — спросила я.
— Все-то ты знаешь, Оль, — сказала она какой-то девушке.
— Я не Оля, — ответила та, отстраняясь.
— Где-то у меня был фонарик, где-то был. Подушка, у тебя нет?
— Нет, — ответил он.
— И у меня нет, — тут же сказал Одеяло.
— Так, фейс-контроль! — сказала Ира и пошла по вагончикам. — Вы Ольгу не видели?
Ей отвечали что нет, Костя промолчал, Даниил не понял, его девушка тоже и спросила "В смысле?".
— Сейчас мне будет фейс-контроль, — вздохнула я.
— В смысле? — спросил Костя. Эта черта эстонцев, видимо, тоже заразная!
— Сейчас меня найдет блондинистое чудо, до него ровно три секунды будет доходить, кто это и с кем, а потом на весь Артек прозвучит коронная фраза "А вот ты где, Ольга!", — пояснила я.
Ира подошла к нашему вагончику, Костя прижал меня к себе.
— А тут кто? Ясно, не Ольга. А где же она? Может, она была в другом… аттракционе? Точно! — сказала Ира и они ушли.
Я похихикала, Даниил повернулся ко мне за разъяснениями. Я покрутила пальцем у виска и потыкала им в след. Он повторил мой жест и кивнул на них. Я расхохоталась.
— Что это он?
— Говорит, что тупость заразна, а Подушка чихнул на Ирку, — пояснила я. Хохотал весь паровозик.
Мои деятельные друзья походили, попугали людей на греческой эстраде и вернулись, решив согнать людей с поезда. Ира долго думала, как, я следила за ней, но потом все же благоразумие взяло верх, и они куда-то ушли. Однако Одеяло так невовремя вернулся, как раз к освободившимся вагончикам, где они и разместились. Ксюша посмотрела на меня, я на нее, и мы синхронно занялись своими делами.
Какое-то время мы спорили с Костей по поводу ширины комнат. Ему надо было пошире, а мне поуже, мол, так интереснее, а отдельно и дома можно пожить. Доболталась я — пришел Одеяло и осуждающе застыл. Пришлось с ним беседовать Косте, чтобы мне своим голоском не светиться.
— Ты чего? — спросил он. — Хочешь, чтобы ее засекли? Сам потом будешь разговаривать с блондинистым чудом. Не хочешь? Ну, все тогда.
— Я вас не видел, а вы меня! — сказал Одеяло и отошел. — Нет, Ир, тебе показалось.
Мы похихикали. И тут действительно пришел Андрейка:
— А ну-ка шу все с греческой эстрады. А я то думаю, почему так мало народа на дискотеке! И на паровозике полно. Все на дискотеку, — мы не обращали на него внимание. — На дискотеку, я сказал! Быстро!!!
— РОМАШКА! — гаркнула я.
— Ну ладно, ладно, — согласился Андрейка. — Но с греческой эстрады я все равно всех выгоню!
Подушка опознал мой голос, покрутил головой.
— Господи, шею, во-первых, свернет, а, во-вторых, меня напугает до смерти, — сказала я.
Мы с Костей стали обсуждать наряды. Я порассматривала его джемпер, вышивка на нем какая-то прикольная.
— А что, не заметно, что мужской? — спросила я.
— Это мужской? — удивился Костя. — И правда!
Он мне честно признался — не заметно, а побрякушки придают этому джемперу явно женский вид. Теперь на промысел пошел Подушка.
— Все, мне крышка, — вздохнула я.
— Где крышка? Это Подушка, а не крышка, — сказал он и начал мне рассказывать про свою желтую дачу, где жили и украинцы, и украинки вместе. Рассказал как они делали засады в женском душе, а девчонки их обхитрили и помылись в мужском, как дурили вожатых, положив подушки вместо себя в постели, как один пожаловался на бессонницу, ему выдали жидкое снотворное, которое подмешали его в питье ночных вожатых. А потом это питье досталось им и они весь день ходили зевали. Подушка успокоился и уселся на место.
— А мы ничего не подмешиваем, у нас сами напиваются, — сказала я.
— Мне с лавочкой ходить? — воскликнул Подушка.
— Успокойся, у тебя уже глюки, — осадила его Ира.
— Да нет. Просто если бы я услышал еще и Даниилин голос, то был бы уверен, что они тут. А так, Ольгин голос слышно, только когда сядешь на лавочку.
— Успокойся. Они уже давно на красной или на синей даче, там одинаково пустынно.