По паровозику прошелся шепоток: "А что за Одеяло и Подушка?".
— Вы Ольгу не видели?
— Нет, Ир, не видели, последние часа два не видели. Хотя нет, это я часа два не видела, да и остальные впрочем, тоже.
— Ага, пасибо. Что?
— Ну, я в зеркало часа два не смотрелась, а остальные впотьмах тоже не видели, — ответила я.
— ОЛЬГА!
— Ну да, что дальше? — спросила я.
— Да я тебя… Что это?
— Лавочки!
— ДА О-О-ОЛЬГ!
— Это не я ставила, это парни, так и быть, проинформирую тебя, — сказала я.
Все похихикали, но разбирать не стали.
— Я сейчас Подушку позову!
— Зови, только еще и подушку с одеялом захвати.
— А больше тебе, Оль, ничего не надо?
— Еще мне нужен фонарик! А еще лучше штук десять спальных комплектов, тут вагончиков как раз с десяток.
Ира ушла и вскоре вернулась.
— Вот вам две подушки, два одеяла и один фонарик.
— А что, подушка пропускается только с Подушкой, а одеяло — с Одеялом? — спросила я.
— С маком, с таком, — подтвердила Ира.
— Надо подумать! Понятно, что лавочки мы для этого передвигать не будем. Просачивайтесь в трещинки.
— А что это вы тут делаете? А? Что это вы делаете тут? — послышался голос Димы.
— Пустите нас, а то он пьяный, — попросилась Ира.
— Неа, не успеем закрыть, — отказалась я.
Одеяло перекинул нам подушку с одеялом.
— Одеял, ну зачем? — воскликнула Ира.
— Пасиб, Одеял, теперь беги, прячься в фордике.
Парни отправились разбирать лавочки, а я замоталась в одеяло и надела себе на голову подушку.
— На, Кость. Я надеюсь, ты не эстонец, и все понял, — я вручила ему фонарик.
— Ага, — кивнул он.
Лавочки убрали и я пошла на Диму заплетающимся шагом.
— Что это? — спросил он.
Костя включил фонарик позади меня.
— А-а-а-а-а! — заорал вожатый и убежал, а я на последок чуть не упала через лавочку.
— А-а-а! Я хотела упасть через эту лавку! — я вцепилась в нее мертвой хваткой. — Теперь будете меня таскать вместе с ней!
Украинцы подбили меня напугать эстрадников. Я согласилась. Кто-то заикнулся нарядить Подушку, я популярно объяснила, что для Подушки одеяло будет туникой. Это будет греческое привидение!
Я пошла на эстраду.
— О-о-о-у! — пугала я.
— Э, паровозники, хорош леденящую кровь музыку включать! — наехали эстрадники.
Я вцепилась в кого-то.
— Это еще что?
Костя включил фонарик.
— А-а-а-а-а-а-а! — завопила девушка, в которую я вцепилась. Ее парень позорно отбежал, оберегая свои барабанные перепонки.
— У-у-у-у! — пугала я.
Теперь уже боялись все эстрадники. Я нацелилась на одного парня, который был ближе всего ко мне. Он попытался убежать, но я его поймала и уронила на лавку, потом склонилась над ним.
— Уи-и-и, — пищал он.
— Ха-ха-ха! — заржала я. — Я больше не могу!
— Хихикающее привидение!
— Кость, да хорош! — крикнул кто-то. Оказывается, Костя уже строил рожицы и светил на себя фонариком.