— Красиво тут, — вздохнула я.
— Да, красиво, — ответил мне какой-то парень.
— Да так, наверное, по всей Украине.
— Да нет. Посреди ночи из дома не выйдешь и на спине не полежишь. Разве что на асфальте. Выйдешь посреди ночи, ляжешь, полежишь, встанешь и домой пойдешь, — хмыкнул парень.
— На пляж.
— Посреди ночи?
— Ну да, я тоже думала, что на пляж посреди ночи лучше не соваться.
— Тебя как зовут?
— Ольга.
— Это та, которая нас разбирала?
— Ага.
— Нет, правда? — парень даже встал и посмотрел на меня получше.
— Ага, — снова спокойно сказала я. — А тебя как зовут?
— Антон.
— Это который гадский, в смысле, готский? — уточнила я.
— Ага, — кивнул он, ухмыляясь.
— А куда девушку-то дел? — спросила я.
— Да вон.
— Где?
— Да где-то там.
— А-а, ну хоть один нормальный.
— В смысле?
— Ой, нет… Эх, море… — вздохнула я.
— Чего море? Оно не «эх», оно просто черное!
— Где? Сейчас оно какое-то серебристенькое!
— Во-во, — согласился Антон. — Ночью все моря черные. Особенно если родное черное.
— Нет, если родное черное, то оно одно. А если не родное, то как кошки, все моря черные! — сказала я.
— Наверное…
— А-а-а-а! Кто тут еще плескается! — заорала Ирка и что-то швырнула.
— Ир, ты там Одеяло булыжником не пришибла? — спросила я.
— А почему булыжником?
— А что еще может попасться под руку на галечном пляже?
— Твои тапки?
— ЧТО?
— Больно вообще-то! — сказал Одеяло.
Слава богу, он поймал мою туфлю, а то бы уплыла она в Черное море, а плавать она, как и я, не умеет! Я отобрала свою обувь и села обратно.
— Странная ты… — сказал Антон.
— Почему?
— От эмо не шарахаешься, от готов тоже.
— Я и от голубых не шарахаюсь!
— А что, общалась?
— Да их пруд пруди! Голубой, голубой! — я потыкал в стоящих рядом парней, один из которых напугал другого, ущипнув за самое нужное место, и теперь радовался в сторонке. — Розовый!
Это я ткнула пальцем в парня-эмо.
— Ха-ха-ха, — рассмеялся Антон. — Слушай, а что это твой эстонец с кем-то на эстонском ругается?
— Который?
— В смысле?
— Ниже или выше?
— Выше чего?
— О-о-о…