— Кто из них выше?
— Один точно выше другого!
— Одеял, Одеял, Одеял, Одеял! — стала звать я.
Мне кто-то кинул одеяло.
— Зачем это мне?
— Ты же сама просила, — удивился Антон.
— Не то. Одеял, Одеял, Одеял, Одеял! — продолжила я. Эстонец, наконец, подошел. — О чем они опять ругаются?
— Да все о том же. Скоро будут булыжниками швыряться, спасайся, кто может!
— А кто не сможет?
— Тот за Иру прячься!
— Любишь ты ее сильно.
— Ага.
— Могу им свои тапки предложить! Фехтовать будут!
— Смертельное оружие, один удар — и насквозь.
— А ты откуда эстонца знаешь? — спросил Антон у Одеяла.
— Он вообще-то и сам эстонец, — сказала я.
— Он же по-русски говорит! — удивился Антон.
— И что? Если по-русски говорит, значит, не эстонец? Русский эстонец! — сказала я.
— Не, эстонский русский! — запротестовал Антон.
— Не, он все-таки эстонец, так что русский эстонец.
Подушка, судя по звуку, что-то кинул в Даниила. Тот сказал что-то резкое и ушел.
— Я больше с тобой разговаривать не буду! Ты еще и кидаешься! И вообще, как Одеяло! — перевел нам Одеяло.
— "Кидаешься" в каком смысле? Булыжниками или сам? — спросила я.
— И то, и другое. Как раз для Подушки подходит! Я хоть чем-то кидаюсь, а сам нет, — хихикнул Одеяло.
— А может, он тебя кидает? — спросил Антон.
— Бросает! — хихикнула я. Мы расхохотались.
— А чего смешного вы услышали в этой фразе? — спросил Одеяло. Одно слово — эстонец!
— Голубой на голубом и розовым погоняет! — хохотала я.
Шлеп, плюх-плюх-плюх. Плюх-плюх-плюх. Плюх-плюх-плюх.
— Нет, Подушк, ты решил Черное море из берегов вывести, покидав туда все камни с пляжа? — спросила я.
— Сейчас по людям буду кидать!
— Ты вообще озверел? Сейчас мы тебя всем скопом и с раскачкой остудим! — возмутились все.
Подушка заткнулся и снова стал кидать. Уже стало «бульк-бульк» вместо «плюх-плюх». Плохо блинчики стали получаться.
— Ну что ж, вы наблюдаете минутное помешательство Подушки, — сказала я. — А мы — часовое.
— Может ему… это…переквалифицироваться в панка? — спросил Антон
— Зачем в панка? — спросила я.
— Да они все звереют и звереют, — пояснил он.
— Лучше в скинхэды, — сказала я.
— Почему в скинхэдЫ? — спросил Антон.
— Потому что раздвоение личности будет!
Ира тем временем стала препираться с Подушкой, ибо тот из-под ее носа стащил понравившийся ей камень и зашвырнул в море. В итоге Ира упала в море, и нет бы бежать переодеваться! Она отправилась поскорее ронять Подушку. Это ей почти удалось, вот только ее потери были явно больше. Она вымокла до шеи, а у Подушки промокли только брюки.
— Подушка, зачем ты меня уронил? — воскликнула Ира.
— Одеял, представляешь, Подушка уронил Иру? — хихикнула я.
— Не представляю! Это было бы последнее, что он сделал в жизни! — ответил хихикающий эстонец.
Подушка подошел к Ире вплотную. Даже у меня это выходит внушительно, а уж у него-то с его ростом и подавно! Ира запрокинула голову.
— Слушайте, вы меня достали, жирафы!
— Так вы, карлики, подрастайте! — ответил ей Подушка и припустился бегом от Иры.
— Еще и зарыл! — возмущению Иры не было предела.
— Подушка — покойник! Сначала уронил Иру, потом еще и зарыл! Нет, конечно, остается шанс, что Ира не выживет, но все же труп Подушки более вероятен, — сказал Одеяло.