— Ха… ха-ха-ха-ха… — заржал не хуже коня Одеяло сначала над тем, что перепутал, куда ему идти, а потом над тем, что все же нашел нас.
— Да ладно, я и ха-ха-ха… сюда ха-ха схожу! — хихикал Одеяло и шепотом спросил. — Вы что тут делаете?
— В туалет ходим! — ответила Ира.
Даниил собрался что-то сказать. Хлесь, я заткнула ему рот своей ладонью.
— Слушай, твоя ладонь не помешает ему сказать что-нибудь по-эстонски, — тихонько сказала Ира.
— Мм… и-и… Ха-ха-ха-ха, — заржала я.
Одеяло погрозил мне кулаком и изобразил, что это он ржет, ибо Подушке было видно только его. Но Подушка все же нас увидел… в зеркало. Хлобысь! Подушка распахнул дверь всю ширь и стукнул Даниила по ноге, тот отфутболил дверь, припечатав ее Подушке по лбу, тот оттолкнул, и пошло-поехало. Мы уже не могли смеяться.
— Кто это тут дверь ломает! — воскликнула техничка, врываясь в душ.
— Вот именно, дайте пройти! — воскликнули мы с Ирой в один голос.
Бедная женщина. Мало того, что мальчики у нас на даче, они еще и ломают дверь в мужском душе, а там сидят долгожданные девочки и ухохатываются, глядя на парней.
Даниил смотрел на женщину с не меньшим интересом. Я вывела его и потыкала в Подушку, дескать, игрался он с ним, а не с этой славной женщиной.
— А ты тут что делаешь? — гаркнула она на Одеяло за неимением лучшего.
— Я? Женщина, вы перегрелись! Это мужской душ, и я сюда на правах мужчины пришел…
— В туалет, — прыснул Подушка.
Мы думали, сейчас уборщица устроит нам "псих ляля из дома биби", ибо для нее это был уже явный перебор, и общение с нами ей давалось все сложнее.
— Хватит коренное население с ума сводить! — сказала я.
— Мы не сводим! — сказал Подушка, отшвыривая от себя дверь.
Стук, Данила припечатало по щеке. Шу-ух, треськ! Подушке попало по груди и припечатало к косяку. Два барана нашли-таки способ подраться!
— А ты что молчишь? Немой? — спросила уборщица у Даниила.
Он и вправду не ее. Впрочем, Даниил ей честно что-то ответил.
— Один эстонец затесался, — вздохнула уборщица.
— Ха-ха-ха, — мы с Иркой сложились пополам. — Я знала, что ты крашеный украинец! — хохотала я, указывая на Подушку.
— Ты — крашеный украинец? — спросил у Даниила по-русски Подушка. Эстонец, что вы хотите!
— А в туалет сходить можно? — спросил Одеяло.
— И где наглости понабрался? — спросила Ирка.
— Есть от кого! — хихикнула я.
— Ты про себя?
— Ага, от тебя!
— Можно, но не в душе! — ответила уборщица.
— А почему в душе нельзя? — спросил Одеяло.
— Потому что это не туалет! — ответила ему женщина.
— Ну ладно.
Одеяло сходил в туалет.
— И какая разница? — спросил он у потолка. Подушка покрутил пальцем у виска.
— Смотри, сейчас еще прикольнее будет, — сказала Ира.
— Ой, мне двери хватило! — ответила я.
Подушка вышел на крыльцо и толкнул дверь назад, Даниил поймал ее руками и толкнул вперед. Тадыцк!
— Нечего было челюсть выставлять! — сказала я Подушке. Господи, железкой по лицу! Больно-то как!
Парни посмотрели друг на друга через решетку.
— Вот так и стойте! Ничего не разбивайте! — сказала Ира.
— Такими темпами у них точно будет и дверь, и решеточка! — хихикнула я. — Да еще и к стене прикуют!
Мы вышли на крыльцо, Одеяло уже ждал там, стоя на земле и облокотившись на крыльцо. Даниил присоединился к нему.
Я оценивающе посмотрела на Подушку, который стоял вместе с нами.
— Ты чего? — спросила Ира.
— Да вот тут особи эстонского рода тормозят, — сказала я.
— А? — удивилась она.
— Да, Ир, я про тебя!
Я поскорее ушла на лавочку, ко мне присоединился Одеяло.
— Оль! — гаркнула Ира.