Я прицелилась последним шаром. Только Одеяло развернулся, как в него врезался шарик с теплой водой.
— Тепленькое, а ты что прыгаешь?
— Да в меня кипятком, а потом ледянком! — огрызнулся Подушка.
Ирка достала еще шарики, мы с ней пошли на сей раз вместе, сообщив юношам, что умываться. Взяв сразу три шарика, мы сконструировали один многослойный. Первый слой кипятка, второй ледяной воды, последний — тепленький.
— А с этими что делать? — показывая три оставшихся, спросила Ира.
— Я знаю, — я взяла у нее один шарик, налила туда воды и запихнула туда целый кусок мыла. Старательно размяв его, я завязала шарик. Чистые у нас будут эстонцы!
— А с этими что делать? — спросила я.
— Я знаю, — нашлась Ира.
Налив воды, она добавила туда изрядное количество зубной пасты с мятой и разболтала.
— Ароматные будут у нас эстонцы! — рассмеялась Ира.
В третий шарик мы дружно добавили шампунь, дабы эстонцы стали еще и красивыми.
— Я, чур, шары с добавлениями несу, — сообщила я, схватив три шарика.
— Ладно. Ой, как его нести? И кто додумался нижним сделать кипяток?
Ира запихнула шарик в подол, и мы пошли.
— Подушка? Одеяло? Одеяло? Подушка? — спросила Ира, заходя в комнату. — Ладно, Подушка, тебе и так досталось.
Ира залезла на кровать и прицелилась в Одеяло. Одеяло удачно встал прямо возле Иры и ему на голову опустили тройной шар. Кипяток, ледяная, тепленькая!
— Ы-а! Хо-о! Фу-уф… — порядком воды затекло в открытый рот.
Подушка ошалело смотрел на Одеяло, а Одеяло выпал в прострацию. Подушка отправился к шкафу, который они себе оккупировали.
— Ты куда? Умываться? — спросила Ира.
— Да, зубы чистить, — он помахал зубной пастой.
Тут и решился вопрос, чем его наградить. Ребристый упал ему точно на голову и тут же лопнул, растекшись зубной пастой. Подушка принюхался.
— Вот и почистил зубы, — рассмеялась Ира.
Подушка провел рукой по волосам и поднес ее поближе к лицу. Прозрев он принялся стирать пасту с головы.
— Правильно! Правильно! Размазывай! — напутствовала его Ира. Подушка прекратил свои манипуляции.
Одеяло решил посмотреть, что там у Подушки.
— Мм? Зубная паста? — спросил он.
Я, недолго думая, швырнула в него ушастый розовый шарик с мылом. Попала. Одеяло пригнулся и принюхался. Провел рукой по волосам.
— Что это? — удивился он, поднося прядь у носу, вытащил кусочек мыла из волос. — Мыло?
Ира расхохоталась.
— Это ты кидаешь? — в один голос воскликнули парни, подбегая ко мне. О, уже и по-русски одинаков мыслят!
— Улыбочку! — сказала я, и швырнула последний длинненький шарик с шампунем. Как раз каждому досталось.
— А-а! Что это? — завопил Подушка, тря лицо.
— Правильно, вспенивай получше! — хохотала я.
— Что это? — спросил на сей раз Одеяло.
— Шампунь! — просветила я их.
— А-а-а! — завопили они в один голос и кинулись в туалет смывать. Причем в женский, ибо он ближе. Грохот удалялся, возрос у лестницы (видимо, спускались на пятой точке) и скрылся в туалете, снова взлетев до небес и опав. Видать, все-таки кто-то додумался открыть глаза! Балбесы, русским же языком сказала, что шампунь. Хотя, наверное, надо было эстонским, но я его не знаю!
— Класс! Я бы лучше не распределила, — похвалила Ира.
— Да я вообще мимо пыталась. По дверке, — растерянно ответила я.
— Всегда по ней целься. Что-нибудь интересное будет! — хохотнула Ира.
Вскоре парни вернулись с мокрыми головами и абсолютно чистые. От Одеяла все еще пахло мылом, а от Подушки — мятой.
— Я на красную дачу, — сказал Одеяло.
Слез по кипарису, задел гремучую акацию, но никто не проснулся, как он ни старался шуметь. Подушка взял в руки прядь волос, горестно вздохнул и положил на место зубную пасту.
— Да ладно тебе, до побудки еще целый час, — обнадежила его Ира.
— Ир, ты время не переставляла, — напомнила я.
— Даже два!
— Да какая разница, — вздохнул Подушка, садясь на стул.
— Большая! Переставляй стул! — скомандовала Ира.
Подушка покорно переставил стул поближе к розетке. Ира долго выбирала между плойкой и распрямителем. Решила, что лучше распрямитель, и начала действовать. Подушка горестно вздыхал.
— Все равно хуже не будет, — сказала Ира.