— Ромашка, сейчас Наташка придет! — вспомнила Ира.
Ира вскочила на тумбочку, приглашающе махнула Подушке, упаковала его и улеглась сверху. Послушались сдавленные вскрики.
— Это еще что такое? — возмутилась Ира. — Тоже скажешь, что у меня излишний вес?!
— Ничего не скажу, — ответил Подушка. — Ты легкий, как матрас.
Эх, ни фига себе, я этот матрас вообще поднять на могу. Комплимент, ромашка!
Я подергала матрас.
— Не поднимается, — удивилась я.
Одеяло тоже подергал.
— И правда не поднимается, — согласился он.
— Ну-ка! — сказала Ира, дернула со всей силы и вытащила его, клочок простыни остался в шкафу. Всего-то и надо было его освободить.
— Мило, спасибо, — вытаскивая клочок, сказала я.
Ира пожала плечами и ушла обратно. Подушка вытащил голову из-под подушки и положил на бортик. Я придержала матрас, пока Одеяло упаковывался под него, и отпустила, прихлопнув Одеяло.
— Мы-ы-у, а… — вскрикнул Одеяло из-под матраса.
— У тебя тоже излишний вес? — спросил Подушка, поворачиваясь.
— Я еще не залезла, ему и матрасик тяжелый, — развела руками я, стоя на тумбочке.
Я улеглась, подвинула его в сторону, он стал пихаться из-под матраса. Я развернулась и как следует впесочила кулаком в матрас в районе его груди. Бунт сразу прекратился.
— Все просыпаемся! Все просыпаемся! — заорала Наташа.
Я заливисто захрапела, изображала крайне спящую. Ира повизгивала то ли для вида, то ли от смеха, и дрыгала ногами, Подушка хохотал, Одеяло тихо лежал.
— Ольга, Ирка! Я же знаю, что вы не спите! — сказала Наташа, я стоически храпела.
Все старательно шумели, галдели, но мы не проснулись! Ушли, слава богу, а то Подушка чуть со смеху не помер. Блин, и дверь закрыли!
— Нас закрыли.
— Обалдеть, до Иры впервые дошло сразу! — удивилась я.
Подушка стал хихикать.
— Что ты ржешь? — возмутилась Ира, подпрыгивая.
— Ау! Ой! Ай-ай-ай!
У Ириного матраса выросли ноги, он чуть не убежал, и тут Одеяло начал пинаться.
— Ира, воспитай Одеяло. Он пинается! — пожаловалась я.
— Как ты это терпишь?! — возмутилась Ира.
— Уже никак… — слезая с кровати, ответила я.
— Я пойду воспитывать твою подушку, а ты одеяло. А то жутко пинается! — зашептала я Ире на ухо.
— Хорошо, — Ира стукнула кулаком по ладони.
Ира осторожно залезла на мою кровать и взялась молотить по матрасу. Я бережно пробиралась на Ирину кровать. Эстонцы одновременно высунулись. Подушка был поражен до глубины души, а Одеяло возмущен до предела. Подушка удивленно отстранился, стукнулся затылком о бортик и быстро нырнул под матрас, боясь схлопотать по макушке. Одеяло тоже смекнул, что пора сушить сухари, и, нырнув под матрас, решил оказывать сопротивление. Бедный матрас! Одеяло лупил его с одной стороны, Ирка прыгала с другой. Ужас, бедный, бедный мой матрасик! Подушка осторожно высунулся.
— Что это ты так его? — спросил парень.
— А сам виноват, пинался. Вот пусть Ирка воспитательные работы проводит. У меня нога не поднимется, — ответила я.
— Пинался?
— Из-под матраса!
— !!! — крайне изумился Подушка.
— По-русски.
— Придурок, — перевел Подушка.
Я было собралась переспросить эстонский вариант, чтобы запомнить, как вдруг с соседней кровати послышались крики.
— Ты!… Сейчас я тебя! — напутствовала Ира.
Одеяло перевернул матрас и рьяно голосил по-эстонски. Ира сбросила на него матрас и улеглась сверху. Подушка закатил глаза и философски пожал плечами. Я удивленно уставилась на него.
— Перевод!
— Я не знаю русский мат.
— Дело за малым, Ира ругается, — усмехнулась я.
— А ты нет?
— Нет, думала, Одеяло тоже.
— Ну, на такую, как Ира, мне жалко, ему, видимо, нет, — пожал плечами Подушка.
Мы переглянулись, я потеряла равновесие и взмахнула руками. Подушка пригнулся и нырнул под матрас. Я удивленно уставилась на то место, где он только что был, покачала головой и подумала, что он черепашка-ниндзя. Подушка осторожно высунулся.