— Вторая, — сказала Ира.
— А у тебя, Одеял?
— Первая.
— Ну вот, а у нас с Подушкой третья, нам можно, — сказала я. — Вот переливание будут делать, нам с Подушкой можно.
— У меня четвертая, — тихо сказал мне Подушка.
— Ну и нам нельзя, — усмехнулась я тихонько. — Полный набор разный кровей, однако!
Мы дальше глушили аскорбинки, и тут услышали, что кто-то идет. Времени паковать его под матрас не было, так что я спихнула его в тумбочку и села сверху. Зашла Настя, которой эстонцы еще в первый раз очень приглянулись.
— Вы! Вы! Да как вы вообще! Что вы себе позволяете? — начала она с порога. — Мы думали, что вы тихонько себе страдаете в закрытой комнате, а вы тут с эстонцами целый… целый… целый…
— Целых полдня! — подсказала Ира.
Та продолжила монолог имени себя, Ира раздевалась, я занималась своими делами. В общем, вся комната ее нагло игнорировала.
— Вы хотя бы понимаете, что вы… вы… — заикалась она — Да это же вообще!
И далее в том же духе.
— Завидно, что с собой не взяли? — напрямую спросила Ира. — Блондинчик понравился?
Подушка стукнулся головой об тумбочку, я опустила руку и погладила бедного эстонца по голове.
— Не надо же так бурно реагировать…
— Нет, — завила Настя.
— Значит, брюнетик, — предположила Ира.
Одеяло кашлянул из-под матраса, Ира спешно изобразила, что это она кашляет.
— Нет! — воскликнула Настя.
— Значит, серенький, — сказала Лариса.
— Это моя реплика! — вознегодовала я. — А твоя: "Нет, этот уже занят!"
Подушка повторно протаранил головой тумбочку и подергал меня за руку, которая свесилась к нему. Я спешно уронила туда расческу и наклонилась к дырке, будто бы ее ища.
— Что? — спросила я.
— Это Лариса сказал?
— Да. А что?
— Он мне сказал, что ему понравилась такая высокая с серо-зелеными глазами, которая плавала рядом, и…
Кто он? Серенький?
— Короче, не могу же я так долго искать расческу! — сказала я.
— Короче, я думал, ты.
— Ты забыл, я плавать не умею!
— Э-э, — задумался Подушка.
Я вылезла на свет божий с расческой, Настя все еще распиналась. Наверное, она долго репетировала этот монолог, и, наверное, заранее, еще перед отъездом. Я пять раз изобразила, что роняю расческу, болтая с Подушкой.
— Короче, тебя надо в следующий раз с собой брать, чтобы ты не выступала, — перебила ее Ира.
— Нет! Я не…
— Все, это был официальный отказ, больше не выступай по этому поводу!
Настя открыла и закрыла рот. Воздушный шарик. Я приоткрыла дверцу, показывая Подушке пришелицу. Он высунулся, я поскорее запихнула его обратно и закрыла дверцу.
— Я все расскажу вожатым! — бушевала Настя.
— Что? — удивилась Ира.
— Чем вы тут занимаетесь, что они к вам ночью бегают.
— Раз бегают, значит, в курсе и одобрили, — резонно заметила Ира.
— Я им расскажу, что вы в медпункт ходите вместе с эстонцами! — вскрикнула Настя.
Я чуть под тумбочку не провалилась к Подушке.
— Это преследуется по закону? — хохотнула я.
— Заботимся о своем здоровье, — сказала Ира. — Никто не виноват, что краснодачники с нами ходят.
— Вот вы знаете, что они с красной дачи! — напирала Настя.
— А ты не знала? — удивилась я.
— Да я… я…
— В первую очередь узнала! — сказала Ира. — Тогда мы скажем, как ты с украинцами на дискотеке.
— А это запрещено? — возмутилась Настя.